Ли Майерс - BRONZA

Джентльмен, а это был настоящий джентльмен, если судить по его внешнему виду, минуту смотрел на Марка с недовольной миной, после чего с радостно-удивленным восклицанием полез к нему обниматься.

– Вы, собственно, кто?! – опешил Марк, высвобождаясь из его объятий, уверенный, что видит этого человека впервые.

– «Собственно» и «кто»? О, сейчас мы это узнаем!

Незнакомец с улыбкой шагнул к нему и зачем-то ткнул пальцами в лоб.

– Эй, подождите! Что это вы себе позволяете? – успел еще возмутиться Марк, но тут под колени будто врезали дубиной, а уже в следующее мгновение, показалось или нет, на голову обрушилась крыша. Последнее, что он запомнил, как инстинктивно, чтобы не упасть, вцепился в незнакомца.

– «Ты в порядке? Ничего… это скоро пройдет…» Откуда-то издалека, сквозь забившую уши вату, донесся приятный, полный заботливого участия голос. Перестав жмуриться, Марк открыл глаза. Они сидели за столиком в кондитерской « Valerie», где пять минут назад он покупал себе пирожные.

– Так, вы – мой дядя? – почему-то уверенный, что они родственники с этим удивительно красивым и, несомненно, богатым джентльменом, спросил он и слегка замялся: – Простите, никак не могу вспомнить вашего имени.

– Зови «дядей»! Этого пока достаточно! – ответил дядя таким тоном, что было непонятно, гордится он своим статусом или издевается над этим.

– А-а… – не очень уверенно протянул Марк. В желудке продолжали прыгать лягушки, а все тело неприятно ломило. Он до сих пор чувствовал себя попавшим под колеса омнибуса.

– Это последствия обморока! – бодро заметил дядя, взглянув на его позеленевшее лицо. – Тебе нужно что-нибудь выпить!

– Я не пью!

– Тогда непременно что-нибудь съесть! Думаю, десерт не помешает! Ты по-прежнему сладкоежка? – дядя снисходительно похлопал его по руке. Щелкнув пальцами, сделал заказ вмиг подлетевшему к их столику официанту.

Марку не очень понравилось, как за него все быстро решили, он привык самостоятельно принимать решения.

Оглядевшись по сторонам, дядя вдруг спросил:

– Ты разве один? А где же тот чудесный ребенок, не доживший до совершеннолетия, что вечно цеплялся за твой плащ?

«Не доживший… ребенок… плащ…» Закралась нехорошая мысль, что перед ним – сумасшедший. Марк тоже огляделся по сторонам. Не спешат ли к ним дюжие санитары со смирительной рубашкой, чтобы позаботиться о сбежавшем от них пациенте. Кажется, дядя догадался, о чем он подумал, потому что весело и очень заразительно рассмеялся.

– Так ты больше не служишь этому лживому мерзавцу? Неужели правда, что теперь ты – вольная птица? – задал он странный вопрос. – Говорят, ты неплохой журналист! На досуге, будет время, почитаю твои статьи!

– Вы – англичанин? – спросил Марк, неожиданно для себя заинтересовавшись национальностью родственника. В дядиной речи чувствовался небольшой акцент.

Тот, мечтательно подперев кулаком щеку, чуть склонил голову набок.

– Не знал, что буду скучать по старушке Англии, пока не вернулся сюда… – ответил дядя с некоторой задумчивостью. – По натуре я – космополит. Люблю путешествовать…

И тут случилась катастрофа. Марк услышал, что его окликают по имени и оглянулся. Эльза радостно махала ему рукой. Ее тетушка как раз прислушивалась к мнению официанта, выбирающего для них с племянницей столик.

Почему-то Марку совсем не хотелось знакомить внезапно обретенного родственника с любимой женщиной, но и сделать вид, что его здесь нет, было уже невозможно. Он расстроился. А Эльза, бросив свою престарелую компаньонку, легкой походкой уже спешила к их столику. В дядиных глазах заплясали лукавые смешинки.

– Так вот в чем причина твоего ренегатства! – воскликнул он весело. – Любовь! Неужели она? Что ж, представь меня этой очаровательной леди… Если у тебя серьезные намерения, то мы скоро, вероятно, станем родственниками!

С этими словами Оуэн встал из-за стола, галантно отодвинул стул, приглашая девушку брата присесть за их столик. Воспользовавшись для комплимента парой строк шекспировского сонета, приложился к ее пальчикам жестом истинного джентльмена. От него не ускользнуло, как быстро потупилась девушка, вся зардевшись.

А Эльза, спрятав лицо за картой меню, пыталась справиться с нахлынувшими на нее незнакомыми ей чувствами. Все, чем она была до того, когда немного растерянный Марк с кислым видом представил ей своего дядю, вся ее спокойная, разложенная по полочкам, размеренная жизнь разбилась о пронзительный взгляд этого мужчины.

Его красота, ироничность улыбки, холодок цинизма в ярко-голубых глазах. Он был притягателен и пугающе, до слабости в коленях, опасен. Сейчас он мог бы взять ее за руку, отвести куда угодно и овладеть ею, не спросив разрешения. О, она была уверена, он сделал бы это с ней – пожелай Он этого. Девушка подняла на него в томной поволоке глаза и получила в ответ многообещающий взгляд.

Поглощенный клубничным десертом, совершенно неопытный в искусстве соблазнения, даже не подозревающий о существовании флирта между мужчиной и женщиной, Марк не заметил этого молчаливого диалога между Эльзой и дядей. А тот, допив свой черный кофе, вдруг сославшись на неотложные дела, быстро распрощался, оставив их одних.

На улице сдержанные в проявлении эмоций лондонцы обращали внимание на хорошо одетого джентльмена, хохочущего, как сумасшедший. Стоило ему замолчать, чтобы перевести дух, как новый приступ совершенно дикого хохота опять набрасывался на него.

«Блаженны незнающие! Я никогда не позволю сбыться твоим мечтам, дурачок!» – отсмеявшись, Оуэн достал платок промокнуть прослезившиеся глаза, потом помахал рукой, подзывая машину. Личный шофер с предупредительностью распахнул дверцу перед хозяином.

– Домой! – распорядился Оуэн.

Вернувшись в Кенсингтон, где недавно приобрел роскошные апартаменты, он бросил бежевое, из мягкой верблюжьей шерсти пальто на руки дворецкому и сразу же направился к себе в кабинет. Не желая, чтобы слуга излишним усердием беспокоил его, захлопнув дверь, закрылся на ключ. Упал в кресло за письменным столом и, подперев руками голову, уставился прямо перед собой. Его взгляд ушел в себя.

«Спящая душа? Надо же, какое извращенное великодушие! Сколько изобретательности в желании получить прощение! Но он ведь ничего не помнит, верно? Чтобы оценить щедрость твоего «подарка». Вот и получается, что ты отвратительный лицемер… Сэйрю! Ты не сделал Марка счастливей оттого, что он ничего не знает о своем прошлом. Зато теперь ты можешь с легкой душой выдавать сам себе индульгенции!» – подумал Оуэн с горькой иронией. Порывисто вскочил с места, пометавшись по комнате, шагнул к окну, прижался лбом к стеклу. Он, наконец-то, нашел брата и не собирался больше терять его.