Святослав Моисеенко - Последняя тайна Патриарха

С невыразимым отвращением великий царь посмотрел на перстень с крупным темным сапфиром… Вот он, корень всех его разочарований! Давно уже Соломон заметил, что стоит чего-либо пожелать – любви красавицы или покорности соперника, – и перстень наливался ликующим васильковым светом, а желание исполнялось. Поначалу эта могущество радовало… Только люди, покоряясь, становились как восковые куклы, и взоры их гасли столь же стремительно, сколь торжествующе начинал сиять камень… Много ли радости обнимать очередную знойную красавицу, если знаешь, что она во власти перстня и не в силах тебе отказать?

Слава о бесчисленных женах и наложницах царя Израиля облетела весь подлунный мир, но ни одна из них не любила человека по имени Соломон… Царь исполнял любые желания своих возлюбленных, надеясь увидеть в их пустых глазах хоть искорку живого чувства, хотя бы благодарность! Осыпал драгоценностями. Разрешал поклоняться чуждым, странным богам – страну наводнили языческие идолы. Но женщины оставались покорны, холодны и сердца их – бесконечно далеки… Народ роптал, но всякий, кто осмеливался высказать протест, немедленно испытывал на себе неодолимую власть загадочного сапфира, и ропот на время затихал.

Царю стало невмоготу наедине со своими печальными мыслями. Он покинул террасу и сквозь чреду пышных залов стремительно проследовал в опочивальню, провожаемый раболепными поклонами испуганных слуг. Тоска достигла предела, и вдруг Соломон, сжав губы, резким движением сдернул с руки ненавистный перстень и спрятал его в ларец слоновой кости, окованный в серебро. И ларец, и перстень были подарками хитроумной царицы Шебы. В годы молодости Соломона, только вступившего на престол, она прибыла в Иерусалим и пыталась очаровать его и зачать сына от могущественного царя, уже слывшего мудрецом. Ибо нелегко слабой женщине удерживать власть в обширном богатом государстве. Он переспал и с ней, еще не зная о чудесной силе ее подарка. Не знала тайны и сама царица, иначе никогда не рассталась бы с дивным сапфиром! Правда, и властительница Шебы отдалась ему без любви, – лишь вынашивая свои властолюбивые планы… Ее собственной воли хватило бы на трех царей!

Не знал Соломон и того, что его потомки не одно тысячелетие будут править в южных землях, за страной Та-Кем, там, где берет начало Великая Река, а последнего из них его же подданные будут пытать и убьют в застенках …

Не знал и того, что в далеких северных землях, названных суетливыми греками Гипербореей, спустя века некая принцесса повторит уловку царицы Шебы, став самодержавно править от имени сына…

Переодевшись в простую удобную одежду, Соломон решил отвлечься от печали старым дедовским способом: отправился на охоту. Как ни странно, перстень не имел власти над зверями – схватка с ними была опасной и честной, а победа – пьянящей, неподдельной.

Охота не удалась, загонщики упустили вепря, но царь не стал никого наказывать и отослал приближенных, не в силах видеть их перекошенные от страха лица.

Он бродил в зарослях, росших на подступах к городу по склонам высоких холмов, и наслаждался минутами свободы. Что-что, а трон редко их предполагает, вернее, не предполагает вовсе. Если, конечно, ты – царь, а не тупой бездельник, способный лишь обжираться на бесконечных пирах да предаваться похоти в душном сумраке опочивальни. Тем ты и отличаешься от простых смертных. И никакой тоски не должно быть в твоей душе, исполненной мудрости. Однако печаль вновь стала овладевать сердцем, сообщая мудрости подлинное величие…

Вдруг среди щебета птиц Соломон различил звонкий голосок, напевавший нехитрую мелодию. Тоску как рукой сняло: ее вытеснило привычное возбуждение от предстоящего знакомства с новой женщиной. Влюбчивый царь совсем забыл, что перстень, его главный помощник в таких делах, остался во дворце на дне шкатулки…

За кустами, покрытыми яркими розовыми цветами, Соломон увидел девушку, плетущую венок из белых лилий – рыжие кудри скрывали лицо, но опытному сердцееду не было нужды рассматривать его. Ему и так стало ясно, что девчушка чудо как хороша! Заслышав шорох, незнакомка оборвала пение и обернулась: на царя полыхнули зеленым огнем ее огромные от испуга глаза. Но перед собой она видела простого охотника, ласково ей улыбавшегося, и страх сменился растерянностью. Предчувствия не обманули Соломона: второй такой красавицы было не сыскать во всем Израиле, славном прелестью жен!

– Что ты делаешь здесь, милая, и как зовут тебя? Не волшебница ли ты, лишающая мужей разума своим пением?

– Имя мне Суламита… Я стерегу здесь виноградник братьев моих… – девушка потупилась, робко и вместе с тем лукаво взглянув на красивого, статного мужчину, такого приветливого и обходительного. Ей тоже хотелось знать имя любезного охотника, но неприлично девушке задавать вопросы мужчине.

Как он был непохож на сельских парней, сразу норовивших прижать ее в укромном месте. Сердце юной девушки во все века живет ожиданием любви… Но – любви, а не грубых приставаний!

Встреча эта породила многое – и в душе царя, и в судьбе Суламиты. Но главным остались бессмертные строки, настолько прекрасные, что они вошли в число священных книг – они, воспевающие плотскую любовь! Так поэтично никто – ни до, ни после – не говорил о земной всепоглощающей страсти. Описал Соломон и свою страсть, и любовь Суламиты к простому человеку, в образе которого явился к ней. Несравнимой оказалась та любовь с холодными ласками жен царского гарема… Описал противу всех религиозных канонов – особенно христианских, с их умерщвлением этой самой плоти… Впрочем, о христианах в ту пору слыхом не слыхивали. Идо сих пор признают люди, что «всё состояние мира не стоит того дня, в который дана эта книга»…

Однако не все были так беспечны и влюбчивы. Пока царь самозабвенно искал каждую свободную минутку для уединения с юной возлюбленной или хотя бы для посвящения ей пары вдохновенных строк, кое-кто не дремал – ведь Соломон напрочь забыл, когда последний раз брал в руки ненавистный перстень. А кое-кому эта реликвия не давала покоя… И вот этому «кое-кому» царь доверил управление Израилем, пока любовная горячка отвлекала его от государственных дел.