Святослав Моисеенко - Последняя тайна Патриарха

– Ничего, все прошло нормально, теперь бы раздобыть недостающий пергамент. Завтра прямо с утра идем в хранилище! Лилечку бы только отсечь, что-то она прилипла… как это? А, «как банный лист к заднице»! – и Данила рассмеялся своей шутке, довольный, что кстати применил забавную идиому.

– Ш-ш-ш… Ты в Ватикане все-таки! – девушка дала князю легкий подзатыльник.

– Да, Лиля эта явно не просто так возникла, – очень серьезно ответил Никита. – Есть в ней что-то неприятное, только оно не в поползновениях на твой, Данила, счет! Темное в ней что-то и хитро… хм… наверченное. Ее явно перстень заинтересовал. Надо бы от этой девахи подальше держаться!

– А я что сразу сказала?! – вмешалась Настя, невероятно довольная, что и до ее мальчиков наконец дошло: «прекрасная незнакомка» – особа сомнительная, мутная и доверия не внушает.

– Хорошо, что я, уходя, сунул футляр с нашим манускриптом в карман. Машинально вроде, а теперь понимаю – инстинктивно!

Поймав такси, ребята доехали до отеля. За раздвижными стеклянными дверями острый ревнивый глаз Насти углядел Лилю. Та явно приготовилась по-новой взять Данилу в оборот: одежды были разэтакие, грим – индейцам, с их тропой войны, «семь верст чем-то там плыть». Не выходя из машины, князь приказал ехать в район Трастевере – он знал там один приличный ресторанчик.

Их усадили за стол с кипельно-белой скатертью и таким количеством вилочек и ложечек, что Никита, моментально заалевший, как закат над Тибром, никакие решался начинать есть. Выглядеть пентюхом не хотелось, а что куда, он не знал. Но, наблюдая за Их Светлостью, быстро наловчился имитировать благовоспитанность. Настя умирала со смеха, глядя на его великосветские потуги. Она особо приборами не заморачивалась, вела себя естественно, если не знала – спрашивала. Может быть, в этом и заключается хорошее воспитание? Подавали настолько вкусные блюда, с такими затейливыми названиями, что про хорошее воспитание не грех было бы и забыть! А уж их вино! Русский человек ведь больше по водочке специалист, тонкие вина – не его национальный напиток. О портвейне «777» – ни слова! Но то, что вышколенный официант наливал в бокалы, было умопомрачительным! Само лилось в рот, моментально усваивалось и поднимало настроение элегантно и плавно. А не так фатально, как водка.

Тут возник довольно неожиданный спор: следует ли держать рождественский пост. Настя считала, что ограничения в еде не повредят, Данила с несколько кислым видом склонен был к ней присоединиться, но Никита-воин, сверкая несытым взором, авторитетно заявил, что на войне солдаты освобождаются от держания поста. А как еще их перипетии назвать, как не войной? Так что все трое дружно набросились на скоромное.

Милославский, во всем блеске происхождения и царственной осанки, высился за искусно сервированным столом как призрак давно ушедших времен… Никита, несмотря на некоторую растерянность, тоже выглядел принцем крови, если не обращать внимания на его игры в «ножички-вилочки». И еще более высился. Но уж совсем королевой смотрелась Настя – в темно-синем строгом платье с красивой вышивкой, жемчужное ожерелье спорило блеском с улыбкой, толстая коса уложена высокой короной. Окружающие бросали на троицу восхищенные взгляды, гадая, в каких сложных волнительных отношениях находятся два мужественных парня и хрупкая красавица… И нет ли промеж них какого греха, особливо «свального»?

«Призрак»… Никита помрачнел и рассказал друзьям о своих странных видениях. Они выслушали и, было видно, – напряглись. Решили в гостиницу не возвращаться, а гулять по городу до утра. Неугомонная путешественница Настя от радости захлопала в ладоши. Хоть какой-то прок от этой чертовой Лилечки будет! А то мужики опять залягут в номер дрыхнуть, и никакого Рима толком никто не увидит.

Данила, здорово уставший за день, заметил только, что пока они не найдут манускрипт, им нечего опасаться нападений, погонь и прочей кинематографической лабуды. Судя по всему, именно результат их поисков может привлечь внимание Врага. Который не дремлет и наверняка знает, где они… Было видно: образ Врага выцветает, стирается из памяти, и скоро Данила легкомысленно забудет кромешный ужас недавних дней. Будет считать его «войнушкой». Мальчишка, что и говорить!

Шатаясь по Вечному городу и забредая то и дело в кафе и ночные клубы, троица к утру добралась до отеля и бросилась отсыпаться – хоть пару часиков. Работа предстояла нешуточная.

Когда продрали глаза и спустились в лобби позавтракать – там уже нарезала круги известная особа, якобы запавшая на княжеский титул. Как всегда, расписанная «под хохлому» и струящая невыносимо крепкие ароматы. Даже непонятно было, где же она такие крепкие духи достает? Но раздражали не только духи: сегодня в ход пошел «образ простушки», достав всех окончательно.

– А я вчера все думала, вы появитесь! А вы бросили бедную девушку на произвол, я чуть с ума со скуки не сошла! С моими-то спутниками каши не сваришь, там нафталин сплошной! Ха-ха-ха! Они – представляете! – кипятильники с собой привезли! И свою водку с сервелатом и консервами. А одеваются так, что по улице рядом идти стыдно: чесслово, лучше уж в лаптях, с караваем наперевес и в кокошниках! Представляете моих мужичков в кокошниках?! Хо-хо-хо! Давеча по пять раз к шведскому столу подходили – впрок наедалися. Одно слово: «советские командировочные»! Чемоданы шмотками набивают – ничё уже не влазиит ! Сельпо-сельпом, а туда же, в Евросоюз приехали! Хи-хи-хи.

Ни с того ни с сего, у «евросоюзной дивы» вдруг прорезался какой-то краснодарский говорок. По ее игривым интонациям выходило, что Данила уже просто обязан был если не жениться, то хотя бы отвести бедную тоскующую девушку сначала в дорогой бутик, а потом – в фешенебельный ресторан. Ну, и поход в театр не помешал бы! На эту тираду князь, еще путавшийся в сленге, отреагировал своеобразно: тихо спросил у Насти, что такое «не-вла-зи-ит»? Минерал или диагноз?

Недоспавшие друзья вяло отнекивались и ссылались на пресловутые «дела». Но заторможенность прошла, как только Никита заметил быстрый взгляд, брошенный «феей московского метрополитена» на его руку, протянутую за солонкой. И тут же почувствовал, как отчаянно «играет» камень. Даже детская обида кольнула: все смотрят на таинственное кольцо, а и его, такого – ух! – не замечают вовсе. Даниле, небось, в глаза глядят «с интересом», а ему – лишь на руку зыркают… Впрочем, эта Лилечка Даниле не только в глаза смотрит. Всего взглядом общупала!