Святослав Моисеенко - Последняя тайна Патриарха

Отдышавшись, Эхнатон приказал подать напитки – в последнее время он полюбил перебродивший сок виноградной лозы, привозимый из северных стран. Он так приятно расслаблял после вспышек неудержимой ярости, все чаще затемняющих разум «живого бога».

Ему очень не хватало бывшей жены, ее острого ума и решительности. По сути, главной чертой Эхнатона было сумасбродство, чем и воспользовалась в свое время Нефертити, искусно направляя его в делах государства. Это она посоветовала принять титул Верховного жреца Атона и стать хозяином не только земель, дворцов и храмов, но и душ его подданных! Единственным в государстве Верховным Жрецом!

Но советники настояли, чтобы он удалил ее и сошелся – сначала с сестрой, этой набитой дурой. Хорошо, хоть сына родила, но на него же без отвращения не взглянешь! Потом – с какой-то ничтожной придворной дамой, разве что молодой и хорошенькой. Никак не выговорить точно имени: Кийе? Кейе?

А как великолепно начиналось его царствование: фараон победил алчных и спесивых жрецов, считавших себя главными в Египте. Рядом были исполненные мудрости красавица-жена и его мать, царица Тейе, не простившая жрецам, что некогда они считали ее «ненастоящей»… Все казалось простым и ясным, и сопредельные властители присылали дары и заверения в дружбе… Зачем, зачем он удалил Нефертити?!

Что теперь прикажете делать? Откуда брать золото для подавления бунтов, о которых ему постоянно докладывает чати – правитель государства ?

Весть о внезапной кончине фараона долетела до Нефертити за считанные часы: она не зря тайно осыпала золотом своих соглядатаев при дворе! Царица немедленно собралась и явилась в Ахет-Атон, окруженная жрецами и их сторонниками. Жены Эхнатона, как курицы, разбежались по дальним углам огромного дворца, а, будучи найденными, повалились на каменные плиты и слезно молили грозную царицу простить их и не лишать жизни. Кому нужна была их жалкая жизнь?!

Народ, не забывший прекрасную госпожу, ликовал, когда великая царица – в священном урее, полосатом платке-немесе, с накладной бородкой, – провозгласила себя новым властителем Египта под именем Сменхкара. Тогда же она торжественно объявила Бога мудрости Тота преданным братом солнцеподобного Атона и передала его жрецу, сообразительному Аменхотепу, священные свитки.

Но на этом благодеяния жрецам окончились. Твердой рукой «новый фараон» взял бразды правления в свои руки и дал понять остальным жрецам, что их надежды вернуть былую власть совершенно беспочвенны. Единый бог Атон на небе, единый фараон на земле – и точка! Благоволение одному только жрецу Тота оскорбило остальных еще больше, чем все гонения Эхнатона-отступника.

Так продолжалось бы и дальше, если бы неведомая болезнь не унесла Нефертити в могилу. В народе тайком поговаривали, что фараоны «вошли во вкус яда». Но было похоже, что во вкус вошли жаждавшие мести жрецы…

Книга Тота хранилась в сокровищнице храма еще около века, пока ее не похитил и не увез с собой во время Исхода из Египта великий вождь потомков хабиру Моше. О том, что это была одна из главных святынь древней страны Та-Кем, свидетельствует факт: тогдашний фараон, скрепив сердце, отпустил свободолюбивый народ на родину. Но, обнаружив пропажу священной Книги Тота, бросился за якобы изгнанными лично, во главе своего огромного войска!

А когда наступили горькие времена разрушения иерусалимского Храма и рассеяния евреев-хабиру по всему миру, драгоценные свитки растворились среди моря народов, и память о них угасла… Затерялись среди людей и посвященные, продолжая хранить тайну и передавая ее из поколения в поколение.

В маленьком, словно игрушечном VIP-самолётике вдруг объявили, что Киев не принимает из-за погоды – Настя как в воду смотрела! Решили совершить посадку во Львове. Черногорские власти так хотели оказать услугу российским коллегам – с одной стороны, и поскорее избавиться от явно опасных гостей – с другой, что готовы были высадить их и на Лысой горе. Опасных – не то слово! Между Их Преосвященствами Амфилохием и Михайло разгорелась такая буча с криком, визгом и взаимными провокациями, что крошечная страна забурлила, как чертов котел! И все из-за странных «туристов». Сам разгневанный президент страны приказал избавиться от непрошеных визитёров!

Ребятам было даже интересно: во Львове, красивейшем городе Европы, никому из парней бывать не доводилось, Настя же гостила здесь несколько дней в раннем детстве и мало что помнила. А погоды в предгорьях Карпат стояли как раз замечательные, с пушистым снегом и прочими зимними «приятностями»…

Что ж, Львов так Львов!

В аэропорту их встречали. Местные особисты были слегка удивлены внешним видом неожиданных гостей города: на таких самолетиках к ним обычно прибывали спесивые толстопузые дядечки с вооруженной до зубов охраной, а не молодежь с внешностью артхаусных кинозвезд…

Разместили их в приличном отеле, даже разрешили Насте в одном номере с Никитой поселиться, никаких документов спрашивать не стали. Данила по-княжески занял отдельный полулюкс и тут же, неугомонный, принялся теребить друзей на предмет «культурной программы». Хорошенькая кудрявая горничная – чекистская кобура только что из-под юбочки с крахмальным передничком не торчала – заученно посоветовала посетить собор Св. Юра, Стрыйский парк и площадь «Старый рынок». Помялась, напряглась, вспомнила: «и оперный театр…».

Центр города оказался чудесно-средневековым, чистеньким и нарядным, с коваными вывесками лавок и тесно примкнувшими друг к другу домиками. С опалово-серебристого неба шел легкий снежок, в воздухе было разлито предчувствие Рождества…

«Интересно, – подумала Настя, кутаясь в прелестную норковую шубку, только что купленную внимательным Данилой в модном бутике, – в этих униатских землях какой праздник значительней: Пасха, почитаемая православными главной, или все-таки Рождество, более важное для католиков? Впрочем, униаты и есть католики, просто литургия ведется по византийскому обряду»… Или же наоборот: православные, только подчиняются Римскому Понтифику. Не разберешь…

А Рождество уже везде заявляло о себе разукрашенными ёлочками в кадках, предпраздничной суетой в магазинах, огоньками крошечных лампочек, гирляндами увивших голые стылые стволы и ветви деревьев…