Кассандра Клэр - Механическая принцесса

Струна лопнула.

На какое-то мгновение в глазах Уилла двор потерял все свои краски, будто на него плеснули кислотой. Юноша упал на колени, его стошнило. Заставив себя встать, он, будто слепой, побрел в ночь, пытаясь справиться с болью. Рядом с поилкой для лошадей он снова рухнул на колени, окунул руки в ледяную воду и увидел свое отражение. Он был бледен как смерть, на рубашке расплывалось красное пятно.

Мокрыми руками Уилл рванул ткань. В тусклом свете, пробивавшемся через щели в двери, было видно, что Руна парабатая на груди кровоточит. Проливной дождь смывал кровь, обнажая метку, которая выцветала на глазах, превращая в бессмыслицу все, что для Уилла представляло смысл жизни.

Джем был мертв.

Тесса уже несколько часов шла вдоль ручья, изодрав в клочья легкие туфли. Сначала она пыталась идти быстро, но вскоре ее одолела усталость, и теперь она еле переставляла ноги. Намокшие юбки тянули вниз, словно якорь, пытавшийся утащить ее на дно какого-то кошмарного моря.

Человеческого жилища не было и в помине, и Тесса уже начала отчаиваться, но тут ее взору предстала поляна. Сквозь морось девушка разглядела очертания невысокого, крытого соломой каменного домика, к которому вела заросшая тропинка.

Она зашагала быстрее, рисуя в воображении доброго фермера с женой, которые, подобно Риверсам в «Джейн Эйр», помогут ей связаться с семьей. Но, подойдя ближе, она обнаружила выбитые окна и поросшую травой крышу. Сердце Тессы упало – дом был заброшен.

Деревянная дверь от дождя разбухла и до конца не закрывалась. Запустение в доме казалось девушке пугающим, но она уже дошла до последней степени отчаяния, пытаясь укрыться от дождя и от возможных преследователей. Миссис Блэк еще могла посчитать, что она разбилась, упав в ущелье, но Мортмейн никогда так просто не откажется ее найти, ведь он знает, на что способен ее Механический ангел.

Между каменных плит в доме росла трава, над грязным очагом все еще висел котелок, у двери были свалены сельскохозяйственные орудия, в том числе длинная железная палка, заканчивавшаяся изогнутым раздвоенным концом. Понимая, что ей нужно какое-то средство защиты, Тесса схватила ее и прошла в комнату – небольшую спаленку с кроватью, на которой, к восторгу девушки, лежало пропахшее плесенью одеяло.

Тесса с досадой оглядела свое мокрое платье. Чтобы снять его без помощи Софи, понадобятся столетия, а ей отчаянно хотелось тепла. Вздохнув, она закуталась в одеяло и свернулась калачиком на колючем, набитом сеном матрасе. Вероятно, в нем жили мыши, но в этот момент для нее это была царская постель.

Тесса понимала, что спать нельзя – слишком опасно, – но у нее больше не было сил противиться. Положив поближе ухват, она провалилась в сон.

– Значит, это он? Нефилим?

Уилл понятия не имел, сколько просидел под дождем у стены конюшни, пока из темноты не долетел этот голос. Он поднял голову – слишком поздно, чтобы уклониться от протянутой к нему руки. В следующее мгновение его схватили за шиворот и рывком поставили на ноги.

Затуманившимся от боли взором Уилл увидел обступивших его волков. Их было пятеро, включая того, кто сгреб его за окровавленную рубашку и теперь прижимал к стене конюшни. Все – без головных уборов, длинноволосые, по моде оборотней, и одинаково одетые: в черные сюртуки, блестевшие под дождем, как клеенка.

– Убери руки, – сказал Уилл. – Соглашение запрещает прикасаться к нефилиму, если он ничем тебя не оскорбил…

– Не оскорбил? – Оборотень рванул Уилла на себя и вновь впечатал в стену.

В обычных обстоятельствах из глаз посыпались бы искры, но на этот раз все было иначе. Руна парабатая у него на груди теперь почти не болела, но тело казалось безжизненным и пустым.

– Я бы сказал, ты не просто нанес нам оскорбление. Если бы не ты, нефилим, Магистр никогда бы не заявился к нам.

Неужели они в самом деле думают, что могут причинить ему боль? Пять лет братство было для него непреложной истиной. Джем и Уилл. Уилл и Джем. Пока жив Уилл Эрондейл, жив и Джем Карстейрз. Quod erat demonstrandum [26] . Потерять руку или ногу было бы больно, но потерять главную жизненную истину – смертельно.

– Скажи-ка, а это правда, что волки-оборотни никогда не моются, а вместо этого раз в год облизывают себя? Или вы друг друга облизываете? Я что-то такое слышал, – с усмешкой произнес Уилл.

– Тебе, Сумеречный охотник, надо бы относиться к нам поуважительнее. – Волк еще сильнее вдавил его в стену.

– Неужели?

– Мы наслышаны о тебе, Уилл Эрондейл, – подал голос другой оборотень. – Каждый раз, когда тебе нужна помощь, ты приползаешь к обитателям Нижнего мира. Ну-ка, покажи нам, как ты умеешь ползать.

– В таком случае вам придется отрезать мне ноги до колен.

– Можем и отрезать.

Уилл изловчился и боднул головой стоявшего перед ним оборотня. Раздался хруст ломающегося носа. Оборотень упал на колени и пополз по земле, прижимая руки к лицу в тщетных попытках остановить кровь.

Кто-то схватил Уилла за плечо, и через мокрую рубашку в плоть вонзились когти. Обернувшись, Уилл увидел, что в другой руке оборотень зажимает нож. Сквозь пелену дождя угрожающе сверкали желто-зеленые глаза.

«Они увязались за мной не для того, чтобы поглумиться или поколотить, – вдруг понял Уилл, – они увязались, чтобы убить меня».

В какой-то момент его охватил соблазн не препятствовать им. Мысль несла облегчение – никакой боли, никакой ответственности, лишь смерть и забвение. Увидев стремительно приближавшийся нож, он не двинулся с места.

Но вдруг перед глазами возник образ из сна: Тесса бежит к нему по зеленой тропинке. Он мгновенно перехватил запястье оборотня и поднырнул под его руку. Затем резко дернул и сломал ее. Раздался отчаянный вопль, и Уилла охватило мрачное злорадство. Он сделал подсечку и нанес оборотню удар локтем в висок. Нож упал, и оборотень бесформенной массой рухнул в грязь.

Схватив нож, Уилл выпрямился. Теперь их осталось всего трое, и уверенности в них значительно поубавилось.

– Ну, давайте убейте меня, если сможете, – крикнул Уилл и пнул лежавшего без сознания оборотня. – Но вам придется постараться, если не хотите разделить судьбу своих дружков.

Зарычав, волки бросились на него. Уилл упал на землю и сильно ударился головой о камень. В плечо вновь вонзились острые когти. Уворачиваясь от ударов, он выбросил руку с ножом. Раздался пронзительный крик боли, перешедший в вой, и навалившееся на него тело обмякло. Он откатился в сторону и вскочил на ноги.

В луже крови лежал убитый им оборотень. Двое оставшихся с трудом стояли на ногах. Пропоротое когтями плечо невыносимо болело. Увидев, как дождь смывает с ножа кровь, он расхохотался: