Роберт Киркман - Ходячие мертвецы: дорога до Вудбери

- Шоу должно продолжаться, Боб, - говорит Губернатор тем днём, стоя за защитным ограждением грунтового гоночного трека, яркий свет пробивается сквозь туман, бренчание генераторов напоминает удалённый гул духового оркестра. В воздухе пахнет испарениями бензина, щёлочью и горящим мусором. Поверхность гоночного трека, покрытая толщей грязи, рябит на ветру. Дожди затопили арену, и теперь мутная стоячая вода переливается в огнях прожекторов. Покрытые коркой льда трибуны в основном пустуют, за исключением небольшой бригады рабочих, управляющихся с швабрами и лопатами.

- Что? - Боб Стуки плюхается на сиденье трибуны в шести метрах позади Губернатора.

Рассеянно испустив отрыжку, его голова откинулась в пьяном угаре. Боб выглядит как потерянный мальчик. Пустая бутылка Джим Бим лежит на заиндевелой стальной скамье рядом с ним, ещё одна, наполовину полная, зажата в его жирной, онемевшей руке. Он беспробудно пил в течение последних пяти дней, с тех пор как проводил Меган Лафферти в мир иной.

Неисправимые пьяницы сохраняют состояние опьянения лучше, чем обычный человек. Большинство изредка выпивающих достигают оптимального уровня опьянения, того безболезненного, беспомощного, весёлого состояния, что позволяет застенчивым людям найти в себе силы общаться, лишь ненадолго перед тем, как окончательно погрузиться в забытье. Боб, напротив, может достигнуть забвения после литра виски и поддерживать это состояние в течение нескольких дней. Однако сейчас, в этот самый момент, Боб Стуки достиг апогея своего пьянства. Выпивая по четыре литра в день, он начал регулярно засыпать, терять контроль над реальностью, страдать галлюцинациями и отключаться на долгое время.

- Я сказал, что шоу должно продолжаться, - говорит Губернатор немного громче, подходя к сетчатому забору, отделяющему его от Боба, - Эти люди становятся крайне раздражительными, Боб. Им необходимо снять напряжение.

- Чертовски верно, - невнятно ворчит Боб хриплым голосом, едва удерживая голову. Он смотрит вниз через стальную перегородку на Губернатора, который теперь стоит всего в паре метров, злобно глядя на Боба сквозь заборную сетку. В помутнённом взгляде Боба, Губернатор кажется ему зловещим в холодном освещении стадиона, серебристый ореол появляется вокруг его зачёсанных назад волос цвета вороньего крыла. Его дыхание выходит клубами белого пара, его усы в стиле Фу Манчу подёргиваются по мере того, как он излагает. - Незначительная снежная буря не сломит нас, Боб. У меня есть кое-что, что взбудоражит этих людей. Просто подожди. Ты ещё ничего не видел.

- Звучит... славно, - произносит Боб, тяжело опрокидывая голову. В глазах у него темнеет.

- Завтра вечером, Боб, - лицо Губернатора расплывается в помутневшем взгляде Боба, словно призрачное видение. - Это обучающий момент. Отныне, здесь всё будет по-другому. Закон и порядок, Боб. Это будет лучшая возможность научиться чему-то. И прекрасное шоу, чтобы расслабиться. Я собираюсь потрясти их грёбаный мир. Я соберу их всех здесь, в этой грязи и дерьме. Боб? Ты ещё здесь? Боб, ты в порядке? Не отключайся, приятель.

Когда Боб соскальзывает с кресла трибуны и падает на землю в очередном помутнении сознания, последним образом, запечатлённым в его мысленном взоре, становится лицо Губернатора, размытое за ржавым, ромбовидным, сетчатым забором.

- Где, чёрт возьми, носит Мартинеса? - оборачивается Губернатор. - Этого засранца не видно уже несколько часов.

* * *

- Послушайте, - говорит Мартинес, заглядывая в глаза каждого заговорщика, одного за другим, в тусклом свете привокзального склада. Пятеро мужчин сидят на корточках вокруг Мартинеса, в дальнем углу. В помещении, обвитым паутиной, темно, как в могиле. Мартинес зажигает сигариллу, и дым обрамляет его привлекательное, лукавое лицо. - Нельзя отпускать пойманную кобру, нужно бить как можно быстрее и как можно сильнее.

- Когда? - произносит молодой человек по имени Стиви, сидящий рядом с Мартинесом, высокий, долговязый парень смешанной крови. Он носит чёрную шелковую куртку и густые светлые усы, и нервно моргает своими длинными ресницами, обрамляющими искренние глаза. Внешняя невинность Стиви противоречит его свирепой способности к уничтожению зомби.

- Скоро, - Мартинес выдыхает дым дешёвой сигары. - Я дам вам знать сегодня вечером.

- Где? - спрашивает другой заговорщик, пожилой человек в тёмно-синем пиджаке и шарфе, известный как Швед. Его пышная копна светлых волос, обветренное лицо и широкая грудь, постоянно увешанная бандольерами, придаёт ему сходство с борцом французского Сопротивления во Второй мировой войне. Мартинес смотрит на него.

- Я дам вам знать.

Швед раздраженно вздыхает.

- Мы рискуем собственными задницами, Мартинес. Думаю, ты мог бы посвятить нас в детали того, на что мы идём.

Теперь говорит чернокожий мужчина в зимней жилетке по имени Бройлс.

- Есть причина, по которой он не посвящает нас в детали, Швед.

- Да? И какая же?

Чернокожий мужчина поднимает взгляд на Шведа.

- Предел погрешности.

- Повтори?

Чернокожий мужчина смотрит на Мартинеса.

- Слишком многое поставлено на карту, кого-то могут поймать ещё до того, как всё начнётся, его будут пытать и прочее дерьмо.

Мартинес кивает, покуривая сигару.

- Что-то вроде того... да.

Четвёртый мужчина, бывший механик из Мейкона по имени Таггерт, вмешивается в разговор.

- Что с охраной?

- Брюсом и Гейбом? - спрашивает Мартинес.

- Да... думаешь, мы сможем переманить их на свою сторону?

Мартинес делает очередную затяжку дешёвой сигары.

- Как ты думаешь?

Таггерт пожимает плечами.

- Не думаю, что они согласятся на подобное. До сих пор Блейк держал их так близко, что они чуть ли не задницу ему по ночам подтирают.

- Именно, - Мартинес делает глубокий вдох. - Вот почему мы должны разобраться с ними в первую очередь.

- Если хотите знать моё мнение, - бормочет Стиви, - большинство людей в этом городе и не думали жаловаться на Губернатора.

- Он прав, - с нервным кивком соглашается Швед. - Я бы сказал, что девяносто процентов этих людей на самом деле боготворят сукина сына, и их устраивает то, что происходит в городе. То, что кладовая остаётся полной, стена продолжает стоять, шоу продолжается... это как немцы в 1930 году, когда грёбаный Адольф Гитлер...

- Ладно, заткнитесь уже! - Мартинес бросает сигару на покрытый гарью пол и тушит её носком сапога. - Послушайте меня... все, - Он встречается взглядом с каждым из них, пока говорит низким монотонным голосом, пронизанным нервным напряжением. - Это произойдет, и произойдет быстро и решительно... иначе мы, в конечном итоге, окажемся на скотобойне в качестве пищи для зомби. Это будет несчастный случай. Вот и всё, что вам нужно знать на данный момент. Если засомневались, дверь там. Без обид. Это единственный шанс, - он немного смягчает голос. - Вы, ребята, были хорошими работниками, честными людьми... а здесь не так просто заработать доверие. Если хотите отказаться - без проблем. Но сделайте это сейчас. Потому что как только мы начнём, обратного пути не будет.