Лариса Капицына - Дело №346

– В чем конкретно это выражалось?

Она поднялась со стула, высокая, жилистая, небрежным жестом стянула фартук. Под ним оказались тонкая черная водолазка, плотно обтягивающая маленькую почти мальчишескую грудь, широкие черные брюки.

Она подошла к окну и постояла в раздумьи.

– Ну, хотя бы в том, что они не спали вместе. Никакого интима, понимаете? «Доброе утро», «Спокойной ночи», поцелуй на ночь и перед выходом на работу и все. – она обернулась к Мешкову. – По вашему, это нормально?

– И как давно продолжается такая ситуация?

– Около года. И при этом он сама заботливость. Дарил подарки и довольно дорогие, часто звонил ей. Словом, проявлял те знаки внимания, которые требуют наименьшее количество времени и внимания.

Он делал это нарочно, чтобы она не могла ничего ему предъявить. Ну как упрекать в равнодушии человека, который задаривает тебя всем, чем можно, звонит тебе по сто раз на дню, справляется о твоем самочувствии через каждый пять минут, если у тебя легкое недомогание?

– Это невольно наводит на мысль, что у него была другая женщина.

– Не думаю. Может у него и случались интрижки время от времени, но это было что-то незначительное, о чем не стоило беспокоиться. Вообще-то он умеет нравиться.

– Умеет?

– Ну, да. Умеет окружить женщину всякой романтической чепухой, найти нужные слова, слушаешь и понимаешь, что врет, а все-таки попадаешься на эти уловки, – она вдруг нежно улыбнулась и покачала головой.

– Тамара Павловна, – произнес Мешков, не сводя глаз с ее лица, – у вас была связь с вашим зятем?

– Что? – она словно очнулась от приятных воспоминаний. – Что вы такое говорите?

И тут же передумала возмущаться, махнула рукой:

– Ладно! Об этом знают половина наших общих знакомых, и если вы захотите уточнять… Короче говоря, это я познакомила их. Когда моя сестра встретила любовь всей своей жизни, он был моим мужчиной. – Она сделал ударение на слове «моим», разволновалась почему-то, схватила со столика пачку сигарет, нервно закурила и отошла к окну, должно быть чтобы скрыть волнение.

– Надо же! Я не говорила об этом тысячу лет. Не думала, что это меня затронет. – она обернулась и заметив напряженные взгляды, расслабленно засмеялась. – Только не надо так смотреть. Я отнють не жертва любовной драмы. У нас с Черных был всего лишь мимолетный роман, легкая интрижка. Я быстро поняла, что он за человек и охладела к нему. А сестра, познакомившись с ним, влюбилась бесповоротно, раз и навсегда.

– А что он за человек? – мягко поинтересовался Мешков.

– Карьерист. Бездушная машина. Рассчетливый прагматик. И потом, когда я видела, как она несчастна, меня всегда мучило чувство вины. Ведь это я их познакомила. Просто он помешался на своей работе. Если они разговаривали, то это были разговоры о работе. Работа, работа… Он стал как одержимый.

– Одним словом, получилось то, что получается очень часто в семьях трудоголиков. Чрезмерная

занятость одного из супругов, недостаток внимания, так что ли?

– В общем, да.

– На этой почве у них должны были возникать скандалы, ссоры.

– Ну что вы! – Кваскова усмехнулась. – Она была из разряда долготерпеливых, оправдывала его всегда.

Говорила, что наверное, стала недостаточно привлекательной, перестала вызывать у него интерес как женщина, винила себя. Я всегда говорила, что она ведет себя как дура.

– Она могла пригрозить ему разводом?

– Только не сестра. Просто однажды случилось то, что должно было случиться, когда женщину ни во что не ставят, не замечают ее…

– И что же случилось?

Кваскова помолчала, раздумывая стоит ли говорить, но потом решилась. Она вернулась на свой стул, села перед Мешковым и внимательно посмотрев ему в глаза, сказала:

– У нее был мужчина. Другой мужчина, понимаете?

– Понимаю. – Мешков придвинулся к ней поближе. – Что за мужчина? Имя, фамилию можете назвать?

– Этого я не знаю. Я знаю только, что у нее завязался роман на стороне. Мы говорили об этом всего один раз, когда она приезжала ко мне.

– Как давно?

– Месяца три назад.

– Где они познакомились?

– Не знаю.

– Где живет?

– Не знаю.

– Описывала внешность?

– Нет, нет, нет. Сестра обходила эти моменты стороной. Говорила больше о своих ощущениях, ну, вы понимаете, чисто женские разговоры.

– Тамара Павловна, – Мешков сел к ней поближе и даже взял ее за руки. – Постарайтесь вспомнить все, что она говорила. Это очень важно сейчас. Вы понимаете? Очень важно найти этого человека.

– Я понимаю. – она отняла свои руки. – Поэтому я и сказала о нем. Но, честное слово, я не знаю чем я могла бы помочь. Знаю только, что эта связь только все запутала и сделала ее еще более несчастной.

– Почему?

– Во-первых, ее мучала совесть. Она говорила, что плохо спит по ночам, изводит себя всякими мыслями.

Во-вторых, она не сильно им увлеклась, по-прежнему любила мужа, говорила, что если бы он стал хоть чуточку другим, она бы все бросила без сожалений. И мне показалось, что тот человек тоже не слишком ею увлекся.

– С чего вы так решили?

– Не знаю. Мне так показалось. Она хотела порвать с ним. Но потом ее начинала мучить тоска, одиночество, и она сама звонила ему и предлагала встретиться. У меня создалось впечатление, что именно она искала с ним встречи.

– Она не упоминала, что он был женат? Какие-нибудь характерные привычки, особенности?

– Нет. И мне показалось странным, что она так тщательно оберегает его имя, хотя между нами не было никаких секретов. Как-будто я могла знать этого человека.

– У вас есть общие знакомые мужчины?

– Есть, конечно. Но никто из них не мог бы расположить ее к себе.

– Где они встречались?

– У него. Это я знаю точно. Ну, может быть раз или два в их доме, но ей это не нравилось. Она боялась, что муж вернется и застанет их. Нервничала, не могла расслабиться. Поэтому ездила к нему. Кажется, они даже договорились, что больше никогда не будут видиться у нее дома.

– Муж мог узнать об этом?

– Нет. Говорю же, он самовлюбенный идиот, который не видит, что делается у него под носом.

– Как вы думаете, если бы он узнал об измене, что бы он предпринял?

– Черных?

– Да.

– Я думаю, он был бы безмерно удивлен!

– И все? Просто удивлен?

– Ну уж точно не стал бы ее убивать. – она усмехнулась. От ее слез не осталось и следа. Теперь она стала собранной и почти все время усмехалась.

– Чем грозил бы ему развод?

– Никакого развода не было бы. Ему бы не стоило никакого труда вернуть ее под свое крылышко. Ну, может быть, закатил бы ей пару истерик, чтобы она почувствовала себя еще более виноватой, и все пошло бы по старому.

– А если она все же настояла бы на разводе? Клиника принадлежит им обоим?