Иван Катавасов - Ярмо Господне

За спиной у них сложенные металлические диафрагменные крылья обратной стреловидности. Их центроплан крепится от поясницы и поднимается выше к кольчужной бармице. В реактивном полете, благодаря ритуалу, предоставленному им рыцарем Павлом, крылья разворачиваются в трехметрового размаха серпы, устремленные вперед, остро отточенные в угол воздушной атаки.

«М-да, две летающие блестящие мясорубки… И охота же молодежи выделываться, форсить, если их некому увидеть. Наверное, это у молодых для предержащего самоутверждения и вящего подтверждения уставных прерогатив титулованных спецов-сквайров третьего круга посвящения…»

В контраст к этому грозному сопровождению дама-неофит Анфиса не имела иной маскировки, кроме полумаски на лице, арматорского термобальзама на теле и небольшого вороного паричка в нижней части живота. Она ничем не выделялась на фоне других обнаженных карнавальных тел, кишмя кишевших вокруг нее, будто на переполненном дикими курортниками черноморском побережье.

Скрытым для секулярного окружения образом дьяконисса сосредоточенно и неотрывно следила за ведьмаком Валерием Шумковичем и его свитой.

«Патер ностер, Анфиса потрясающе контрастирует в банно-физкультурном виде… Сиськи растопырила, попку в сторону сквайров презрительно отставила… мохнатая, спереди и сзади. На талии, — кому видимо, кому невидимо, — пистоль «гюрза» Перфолит на боевом взводе… стоит.

Разгоревшийся на правой груди аноптический стигмат инквизитора ручонкой прикрывает напрасно. «Око прознатчика» и «зрак соглядатая» его не засекают…»

Поболе, нежели боевые свойства и женственные стати дамы Анфисы, проницательный взгляд инквизитора Филиппа привлек мускулистый и жилистый эскорт Вальтера Шумке, всюду следовавший за дорогим иностранным гостем в пешем порядке с летательным деревянным мечом-бокеном за спиной. «Ибо достойный внимания образчик левитатора сия особа есть…»

Президента корпорации «Белтон» плотно эскортировала сумрачная девица левитатор, формально прикрепленная к нему для почета, но больше для присмотра, как бы чего не вышло нехорошего со стороны тороватого и навязчивого спонсора Вальпургиевой ночи в сем году от мира того-сего.

Ведьма-то была редкой для стереотипических собратьев и сестер натуральной соловой масти: желто-песочные распущенные волосы, прихваченные черной шелковой лентой и столь же светлая от природы не очень густая растительность в паху, стильно распрямленная и расчесанная.

Ее можно было бы счесть гиперсексуальной куколкой-блондинкой, кабы не соляризация темно-оливкового загара и гипертрофированная рельефность мускулатуры по всему телу. Снизу доверху сплошь тугие вздувающиеся мышцы, — даже на выпуклом лобке и уплотненной груди с незаметными сосками, — обезжиренные и обезвоженные искусным бодибилдингом в сочетании с упорными многолетними занятиями боевыми искусствами и наукой убивать голыми руками.

«…Условная ведьма Виктория Ристальская не далее, чем два с половиной часа перед тем разделалась с тремя активистами общества «Смерк», пытавшимся возжечь крест. Нанесла им множественные ушибленные раны головы и яичек, но не доводила дело до летального исхода. Пяти другим членам «Смерка» позволила присоединиться к шабашу.

Двоюродная племянница Авенира Карпеко. Служит у него инженером по технике безопасности и личным телохранителем.

Объект обладает экстрасенсорной апперцепцией природных аномалий с вероятностью детектирования свыше 70 процентов. Практикует спорадическое ясновидение.

Параноидально ненавидит вредоносную магию и зловредительное колдовство. Конвоирует ведьмака Валерия Шумковича с целью предотвратить эвентуальную групповую инициацию участников вальпургического шабаша.

Субсексуальна и фригидна. Уважает и ценит родственные связи и мужскую дружбу без домогательств к ее женскому естеству…»

Рыцарь Филипп уважительно оглядел заточку композитных наращений на ногтях рук и ног воительницы и по достоинству оценил ее отнюдь не выставленную напоказ воинскую боеспособность и быстроту рефлексов по текучей плавной манере передвигаться:

«Если что не так, способна за полторы-две секунды вскрыть подконвойному ведьмаку Шумковичу брюшину или отсечь гениталии. Подчистую…»

Филипп Ирнеев проводил долгим мужским взглядом ландшафтные мышцы спины и ягодиц Вики Ристальской, покидавшей сцену карнавала и сценарий видения, и решил, что было бы неплохо пригласить ее как-нибудь секулярно поразмяться в школу выживания сэнсэя Тендо. «Эдакой арматурной и фактурной спарринг-партнерши у меня еще не бывало. Ни спереди, ни сзади…»

На макушке горы Игрище рыцарь-инквизитор Филипп мельком глянул на вкопанное в землю бревнышко с грубо вырезанной личиной языческого деда Белуна. Гораздо внимательнее он всмотрелся в бумажную иконку Святой Вальпургии, пришпиленную к идолу. Теперь и у клира римско-католической диоцезии будут кое-какие духовные неприятности в соответствии с исправительной орденской методикой «заочные истины».

Находясь на высшей точке горы Игрище, инквизитор безразлично огляделся и панорамировал на триста шестьдесят градусов эйдетическое восприятие для протокола. Затем, непротокольно вздохнув, подвел черту под увиденным:

«Полетали и будя. Карнавальный вальпургический блуд подлежит нечаянному посрамлению и негаданному поношению, иже предначертанному…»

К тому времени Валерий Шумкович, Виктория Ристальская и все прочие зримо и незримо сопровождающие их лица успели довольно далеко спуститься с горы.

Рыцарь Филипп предприимчиво всех обогнал, прибегнув к многофункциональной маскировке «массированный протей». Ее транспозиционная мимикрия включала и левитирование и некоторые другие внешние свойства имитируемых объектов.

Для ускоренного полета с горы Филипп без зазрения совести, не чинясь, позаимствовал у какой-то буйствующей в любовном экстазе парочки бледно-зеленую пластмассовую выбивалку-колотушку для ковров.

«Пылесос пылесосом, а коврик-то у меня в спальне от стены до стены не мешало бы и выбить… Эту обтерханную выколотку заброшу в «БМВ» ее законного владельца, — как его там, Сергун, что ли? — а себе на днях куплю новую в хозмаге на Таракановском рынке…»

Внизу у трех арматорских джипов кавалерственная дама-зелот Вероника внесла реконструктивное предложение:

— Полетали и будя. Думаю, братец Фил, пора бы им прекращать карнавал.

Наш неприкаянный ведьмак Валера ужо выезжает в оперативном направлении Чароньские озера, спешно. И несолоно хлебавши. Ни фига ему туточки не обломилось.

Небось видел, зверь-девку дядюшка Авенир к нему приставил — мышца на мышце и алмазные когти.