Иван Катавасов - Ярмо Господне

«Ни на гран, ни на йоту и кавалерственная дама Вероника не отходит от расписанной и предписанной ей роли… развлекает спутников дорожными арматорскими историями…

Побаивается барышня Ника сурового дедушку Патрикей Еремеича. Видать, круто ее прецептор Патрик в пампасах во времечко оно обломал, взнуздал, по-ковбойски кобылку выезжал, объезжал, к орденскому порядку привел…

Живьем, понятное дело, он ей сиськи не предлагал резать, сокращать на предмет избавления от отягощений спереди. Докторские басни есть вымысел, пускай и не без малой толики объективной информации. Кому надо, тот поймет, что к чему, где ложь, а где намек и урок…

Ишь как складно выводит, повествует о первомайском фестивале «Озерная гладь» бегунков-ходунков поверх текучих вод…»

— …Что в лобок, что по лбу охломонам. Гегемонам, ежели не к рукам, и вагина не лукошко…

Так вот, — Вероника вернулась к основному сюжету ее повествования, — в прошлом веке эта маевка проходила на соседнем Большом Чароньском озере на летней турбазе рядом с круглогодичным пионерским лагерем «Бобренок».

Официально нарекли ее парусно-гребной спортивно-туристической регатой «Бегущие по волнам».

На Чарони далеко под парусом не убежишь, поэтому, как водится, больше занимались греблей и… этой самой. По пьяному делу, но поддача за свой счет, плюс бесплатная раздача презервативов спортсменам мужчинам и противозачаточных таблеток спортсменкам женщинам. Под парусом, под градусом… Гребля и еще раз… она самая.

Вероника подобрав в рифму неподцензурное русское словцо к гребным и парусным видам водного спорта, пустилась в былинный рассказ о том, как недолговечные советские власти обустраивали и чем обставляли физкультурно-массовые оздоровительные мероприятия, спартакиады народов СССР, партийные конференции и съезды.

«Понятненько, бывалоче оне при царе Генсеке, краткий курс истории БССР для американского мистера Суончера. Миссис Нэнси Ирнив, урожденной Заварзиной, тоже полезно послушать. В учебниках сказочной хистори, так называемой недоумками новейшей, о таком-сяком не прочтешь.

Во времена неизбежного краха обанкротившегося антихристианского коммунизма Настя была лишь концептуально запроектирована ее будущей матильдой. Стефа Позвонюк еще школьницей постановила обзавестись от жениха ребенком по быструхе, спихнуть залог любви и счастливого брака украинским сродственникам, а самой без помех и средостений сесть за учебу и приступить к управлению малым торговым бизнесом…»

Филипп сосредоточился за рулем джипа, идя на обгон длинномерной фуры, и не слишком вслушивался в исторические реминисценции Вероники, вольготно усевшейся на правом переднем сиденье «порше-магнума». Как она объяснила, пребывая, в командном месторасположении малых, там, больших совковых военачальников или же партийных бонз той приснопамятной эпохи. Дамы-неофиты Мария и Анастасия удобно поместились сзади, составив лицеприятную компанию прецептору Патрику, расщедрившемуся на дидактическую теургию для всех трех милых воспитанниц, не исключая и ту, что ораторствовала и жестикулировала, полуобернувшись назад.

Между тем от дней, вовсе минувших и канувших в Лету, мало чего достоверного оставивших в коллективной памяти бывшего советского народонаселения, сподобившегося нового гражданства по титульному национальному признаку, Вероника перешла к актуальной истории, где свершившееся недавнее прошлое неразрывно связано с продолжающимся настоящим временем, определяя многие его параметры и характеристики. И зачастую оно присно сохраняет невразумительные пережитки, нелепые рудименты или парадоксально обновленные анахронизмы.

— …Таким вот атавистическим способом недомыслия и недоразумения, — назидала аудиторию Вероника, — дебильно фальсифицированную историю ВОВ умники-разумники белороссы ввели отдельной вузовской и школьной дисциплиной. А затхлые руины Западного укрепрайона на советско-польской границе 1939 года, мимо которой мы сейчас проезжаем, превратились у них в мифическую линию Сталина — объект государственной идеологии и экологического туризма… Вот эту контрафактную гнилую военную историю они и не велят переписывать…

«Так-так… судари мои, иногда на даме-зелоте Веронике глубокомысленно сказывается ее харизматический возраст. Особенно, если так угодно рыцарю-адепту Патрику, желающему пробудить добрые чувства и помыслы между ней и дамой-неофитом Марией.

М-да… недолго Маньке еще слушать Нику, раскрыв рот, кайф ловить в теургии от Патрика. Подъезжаем…

Пора бы Нике перейти к арматорским хохмам о ходильниках-бродильниках по озерной глади Малой Чарони, где, как во всяком глубокоуважаемом тихом омуте, обязаны водиться реликтовые доисторические черти…»

— …Ей-ей, дамы и господа, так оно у них и случилось страшное в Чароньском яхт-клубе, — Вероника дошла до промежуточного финиша в озерных сказаниях. — После того богатые яхтсмены-ходилы вразброд перебрались на теплые заграничные воды, а малоимущие осели в грязной луже, на столичном водохранилище, именуемом Дожинское море. Чтоб им век моря видать!

Семнадцать-шестнадцать лет назад, к слову, после избрания неизбывного белоросского президента Григория Лыченко, паломничество первомайских ходунков на озеро Чаронь понемногу возобновилось. Там им намного проще шнырять по воде по причине существования аномальной природной зоны на меньшем озерце.

Но какой-либо организации у них с тех пор как не было, так и в помине нет. Постоянных спонсоров найти не могут. Достоимущих господ из их водной среды не вышло, чем может воспользоваться колдунец-хитрованец Валера Шумкович.

Ему все едино: прыгать, плыть, летать над водой или над землей. Человек-амфибия есть жаба — живет, жрет, срет на суше и на море…

Первомайский шест друидов наши водоходящие по-прежнему ставят, но не дубовый, а березовый. Обрубают на молодой березке сучья, оставляя на ней несколько веточек на верхушке. Однакось обрядовых радений и камланий с бубнами вокруг березы поныне не устраивают ни ночью, ни днем.

В конце прошлого века ходунцы и ходуньи пробовали ввести в обычай избирать голого майского короля вкупе и влюбе с майской голой королевой. Тогда их на Малой Чарони кучковалось намного больше, чем теперь. Человек по 500–600 участников и зевак-туристов наезжало с палатками. Нынче же примерно полсотни организмов оккупируют с вечера мотель и к рассвету или уже засветло подкатывают еще каких-нибудь сотни полторы, разбивают туристический лагерь на лесном берегу.

Так вот, в ту пору первомайские ходунцы были гораздо отвязнее по сравнению с тем, какие они сейчас. Веселились водоходящие, как могли. Например, ходили не только по воде, но и по горящим углям.