Иван Катавасов - Ярмо Господне

Патрик Джеремия Суончер оправдал ожидания Филиппа Олеговича Ирнеева, хотя высказался рыцарь-адепт еще более витиевато на русском языке первой четверти XIX века. Но дальше на блаженно расслабившегося в неспешной ходьбе рыцаря-зелота Филиппа не совсем приятными сюрпризами, потоком хлынули нестыковки со вчерашним пророческим видением.

Поначалу дама Вероника непредвиденно вдруг ушла в жуткую ретрибутивную визионику, прислонившись к дверце джипа с остекленевшим взглядом, отрывисто помертвев и постарев.

«Лет на сто, из рака ноги, не меньше… Поразительно, патер ностер, вразрез предвидению от асилума…»

Но это логично и объяснимо недавним нервным перенапряжением дамы-зелота и ее женской физиологией, — определил по-инквизиторски рыцарь Филипп. «К успешному зачатию плода готовится плоть ее тварная…»

Затем пришлось, — «с чего бы это?», — поджидать запоздавших Павла Семеновича Булавина и Анфису Сергеевну Столешникову, по истечении более получаса объявившихся со смущенными лицами и конфузливыми извинениями.

«Ай-ай-ай! Право слово, будто молоденькие, не стерпели, не в кущах и не под кустом, а на озерном песочке резво безобразничали, как скоро барышня Анфиса омовения в холодных водах немыслимо возжелала…»

Усадив даму Веронику уже без какого-либо визионерства покойно дремать на командирском сиденье «порше», рыцарь Филипп отдал распоряжение сквайру Константину доставить ее в бережении в загородную орденскую резиденцию. Ну а чудесный доктор Патрик оперативно помог этой психоневрологической пациентке фармакопеей из тревожного алюминиевого чемоданчика после кратковременного помрачения чувств и рассудка.

Помимо того, Патрик Суончер по-арматорски, пусть и под непроницаемым аудиовизуальным занавесом, основательно смутил Марию и Анастасию тем же емким докторским чемоданчиком, инъекциями внутримышечно, экспресс-диагностикой и бесцеремонным медосмотром в походно-полевых условиях.

«Скажи люминь. Так их, телочек, пожалте бриться в промежности… Нечего тут в радостное головокружение от успеха впадать…

Однакося, патер ностер, в моем видении оного пассажа с медицинским дедом Патрикей Еремеичем и психосоматического расстройства у двух неофиток навроде как бы и не было…

Барышне Анфисе он только пальцем издали погрозил. Но ей и того довольно, коль скоро в Филадельфии американским утром по атлантическому времени он начнет пользовать ее несчастный организм. Углубленно, дебита ностра… Хотя это так-таки у нас заблаговременно намечалось в воскресный день до полудня на Антипасху о Фоминой седмице в совпадающих пасхалиях…»

Несовпадения с видением из убежища рыцаря Филиппа не прекращались и в дороге по возвращении кавалькады джипов в орденскую резиденцию. Филипп, вместо предвкушаемой веселой поездки на арматорском «порше-магнуме» и забавных рассказов, пояснений Вероники Триконич для досточтимого Патрика Суончера, непредусмотрено оказался на заднем сиденье собственного «лендровера» побок с непредсказуемым и невозмутимым адептом Патриком, печальной дамой-неофитом Анастасией за рулем и грустной дамой-неофитом Марией подле нее.

Вскоре и Филипп своемысленно опечалился, озадачился и загрустил, неожиданно услыхав от англоязычного попутчика:

— Видите ли, брат Фил, вам сегодня не стоит рассчитывать на заслуженный отдых ввиду окончания успешной операции по устранению натуральных перверзий и пертурбаций Вальпургиевой ночи. Кстати, примите мои поздравления, коллега.

— Благодарю вас, сэр. Но прошу вас немного прояснить ваше туманное пророчество.

— О нет, сэр Фил, я не прорицаю, но всего лишь официально приглашаю вас от имени рыцаря Микеле на охоту за богомерзким апостатом-евгеником в Африку. Сбор и брифинг дополнительных сил задачи в Кении в Найроби именно сегодня за два часа до полудня по тамошнему времени, совпадающему с московским.

Простите, сэр. Ранее не посмел вам сообщать, уж не знаю как сказать, приятное или же пренеприятное известие, не желая вас отвлекать посторонними мыслями о грядущем от текущей операции «Ночной первомай».

«Вот тебе и сюрпризец от дедушки Патрикея! А я-то варежку разинул на отдохновение от трудов праведных, ночных и бессонных. Собирался, олух, к обедне в монастырскую церковку. Потом с хорошей книженцией на диванчике закемарить…

Как же, как же, разбежался! Едва успею принять душ, позавтракать, перехватить чего-нибудь у Ники… Аллюр три креста, из рака ноги…»

— Кроме того, рыцарь-адепт Микеле просил меня практически выяснить, в какой вы находитесь форме и благорасположении к высокой теургии, — просвещал соратника лорд Патрик. Смотрел он на утренние поля и перелески, мелькавшие за окном во весь опор мчавшегося внедорожника, но не во весь дух на максимально дозволенной скорости. Какого-либо мирского внимания огорошенному и озадаченному виду Филиппа адепт не уделял.

— Смею заверить его и вас, брат Фил, проявленные вами благословенные дарования и ваша духовная боеготовность превосходят мои самые прекраснодушные ожидания.

«Души прекрасные порывы… Как же, как же, слыхали, лучше давить их в зародыше или в колыбели… Ох мне, дебита ностра… Объехал, обошел-таки адепт мое чудное видение в убежище…»

— Для меня большая честь, брат Фил, что вы не закрываетесь от моего ясновидения. Потому настоятельно рекомендую вплоть до формального завершения миссии ягд-команды оставить всякие мысли о посещении вашего асилума, — заявил адепт Патрик все тем же ровным и спокойным тоном как и ранее.

— Равным образом и я буду с вами столь же искренним и открытым, дорогой сэр Филипп. Однажды накануне довольно серьезной миссии я испытал в моем убежище-санктуарии аналогичное вашему пророческое видение, несовместимое с предзнанием и прогностикой.

То, что ненароком вторгаюсь в неизреченное пророчество, я все же предчувствовал на первом этапе операции, пытаясь прощупать источник натурального магического зла, скрытый глубоко под слоем торфа, песка, глины и водяной линзой. Едва я начал определять проекцию его топологии на территории бывшего языческого капища, мой меч положительно вошел в резонанс с вашим бесподобным рыцарским оружием, брат Фил. И ритуал, который я предпринял, и мой клинок обладают определенными свойствами оракула.

Признаюсь, мне тогда по-мальчишески захотелось похвастаться и бесповоротно нейтрализовать стародавнее волховское зло, сопряженное с земнородной скверной на Перуновом капище, посредством непреложного очистительного ритуала. Предчувствиям я не внял, продолжал, к сожалению, упорствовать, чтобы продемонстрировать вам, сэр, и нашим воспитанницам на днях реконструированный мною алгоритм эпигностической мистерии Архонтов Харизмы.