Клайв Баркер - Книги крови I-II: Секс, смерть и сияние звезд

Номер пятнадцать: Черил дотрагивается до мяса.

— Тут ее упорство дало первую трещину, — удовлетворенно отметил Куэйд. — И здесь начинается страх.

Стив вгляделся в снимок. Зернистая печать смазывала детали, однако было очевидно: самообладание покинуло Черил Лицо ее исказилось болью, отражая внутреннюю борьбу между жестоким голодом и отвращением.

Номер шестнадцать: она опять, теперь уже всем телом, набрасывается на запертую дверь. Рот широко открыт в немом крике отчаяния.

— А помнишь, как она загоняла меня в угол во время наших споров о природе страха, особенно если заходила речь о мясной пище?

В голосе Куэйда звучало торжество.

— Сколько времени прошло с момента заточения?

— Почти трое суток. Тут ты видишь чертовски голодную женщину.

Это было ясно и без пояснения. На следующем снимке девушка стояла посреди комнаты, напрягшись всем телом, стараясь отвести взгляд от тарелки на столе.

— Ты же мог уморить ее голодом.

— Ничего подобною: человек способен прожить без пищи по меньшей мере десять дней. В цивилизованном мире, Стив, принято иногда поститься. Шестьдесят процентов англичан, согласно статистике, страдают от избыточного веса Она тебе не кажется немного полноватой?

Восемнадцатый снимок: она сидит, эта толстушка, в углу комнаты и рыдает.

— Здесь у нее начинаются галлюцинации. В общем, крыша поехала… Ей стали мерещиться насекомые, ползающие по волосам или по рукам. Несколько раз я наблюдал, как она надолго замирала, уставившись в одну точку.

Номер девятнадцать: Черил моется. Она разделась до пояса, обнажив тяжелые груди. Взгляд у нее отсутствующий. Мясо в тарелке потемнело по сравнению с предыдущими фотографиями.

— Мылась она, однако, регулярно с ног до головы, каждые двенадцать часов.

— А мясо выглядит…

— Готовым?

— Темным.

— Ну, комната маленькая, очень теплая, к тому же там летают несколько мух. Они не брезговали куском говядины и отложили туда личинки. Немудрено, что мясо, так сказать, созрело.

— Это тоже было частью эксперимента?

— Ясное дело. Если свежайшее мясо вызывает отвращение, что говорить о протухшем? Это дилемма, не так ли? Чем дольше Черил отвергает мясо, тем отвратительнее оно становится. Таким образом, она оказывается перед необходимостью выбрать меньшее из зол: страх голодной смерти или отвращение к мясу, тоже основанное на страхе. Разве тебе не любопытно, что она выберет?

Стив почувствовал, что и сам оказался перед дилеммой. С одной стороны, шутка зашла слишком далеко, и «эксперимент» Куэйда — чистой воды садизм С другой стороны, ему действительно очень хотелось узнать, каким будет выбор Черил и чем этот кошмар закончится. К стыду своему, Стив чувствовал возбуждение при виде страдающей женщины.

Следующие семь фотографий — с двадцатой по двадцать шестую — повторяли известный цикл: девушка спала, мылась, писала и застывала посреди комнаты, уставившись на мясо. Затем опять спала, и так далее.

И вот, наконец, номер двадцать семь.

— Смотри, смотри! — торжествующе воскликнул Куэйд.

Черил взяла мясо!

На ее лице застыл ужас. Теперь было отчетливо видно, что мясо гнилое, с мушиными яйцами.

— Смотри, она его откусила.

На следующем снимке лицо девушки полностью закрыто куском мяса.

Стива чуть не стошнило, словно он сам попробовал мерзкое, покрытое белыми личинками мясо. Как она смогла это сделать?

Номер двадцать девять: Черил сложилась пополам над кувшином в углу комнаты — ее вырвало.

Номер тридцать: она сидит за пустым столом Графин с водой вдребезги разбит о стену, тарелка из-под мяса тоже. Говядина, напоминающая кучу дерьма, валяется на полу.

Тридцать первый снимок: она спит, уронив голову на руки.

Тридцать второй: Черил смотрит на мясо. Очевиден ее голод. И отвращение.

Тридцать третий: она снова спит.

— Теперь сколько прошло времени?

— Пять дней. Нет, шесть.

Шесть дней.

Номер тридцать четыре: фигура девушки размыта, вероятно, она бросается на стену. Уж не решила ли она покончить с собой, размозжив голову? Спрашивать об этом Куэйда Стив не стал: какая-то часть его не хотела об этом знать.

Тридцать пять: она опять спит, на сей раз свернувшись под столом. Спальный мешок разодран в клочья, они разбросаны по всей комнате вперемешку с кусками ватной подкладки.

Тридцать шесть: она разговаривает с дверью или через дверь, заранее зная, что ответа не получит.

Номер тридцать семь: она ест тухлое мясо.

Словно первобытный человек в пещере, она устроилась под столом и впилась зубами в кусок говядины. Лицо ее лишено всякого выражения. Она полностью поглощена единственной мыслью: перед ней пища, способная утолить голод. Надо есть. Есть, пока спазмы в желудке не прекратятся и не пройдет головокружение.

Стив замер, не в силах оторвать взгляда от фотографии.

— Да, — сказал. Куэйд, — меня поразило, как внезапно она сдалась. Одно время казалось, что ее упрямство безгранично. Тот монолог перед закрытой дверью состоял, как и раньше, из угроз, мольбы и извинений. Так повторялось день за днем, и вдруг она сломалась. Надо же, как просто! Уселась под столом и съела весь кусок, обглодала его до кости, как самое изысканное лакомство.

Тридцать восьмая фотография: девушка спит, дверь открыта, снаружи льется свет.

Наконец, тридцать девятая: комната опустела.

— Куда она отправилась?

— Спустилась, будто в полусне, по лестнице и побрела на кухню. Там выпила несколько стаканов воды и три или четыре часа просидела на стуле, не произнеся ни слова.

— Ты говорил с ней?

— Позже, когда она вышла из ступора Эксперимент был закончен. Я не хотел причинять ей страданий.

— И что она сказала?

— Ничего.

— Ничего?

— Абсолютно ничего. Она меня словно не замечала Потом я сварил картошки, и она поела.

— Она не пыталась вызвать полицию?

— Нет.

— И не набрасывалась на тебя?

— Тоже нет. Она отлично понимала, что я сделал и зачем В наших беседах мы несколько раз касались подобных экспериментов — разумеется, отвлеченно. Пойми же наконец: мой эксперимент не причинил ей никакого вреда. Ну, может быть, она немного похудела, только и всего.

— А где она сейчас?

— Она уехала на следующий день. Понятия не имею куда.

— И что ты доказал этим экспериментом?

— Быть может, ничего. Но это любопытное начало для моих исследований.

— Начало? Так это только начало?

В голосе Стивена звучало откровенное омерзение.

— Послушай, Стив…

— Ты понимаешь, что мог убить ее?

— Ничего подобного.

— Она могла сойти с ума. Навсегда потерять рассудок.

— Не исключено, хотя и вряд ли. Она сильная женщина.

— А ты сломал ее!

— Вот это точно, но она сама напросилась. Она хотела узнать, что такое страх, и я ей помог. Я лишь исполнил ее желание.