Клайв Баркер - Книги крови I-II: Секс, смерть и сияние звезд

Джоэла разбудил кошмар.

— Все будет хорошо, хватит волноваться, — сказал ему Кэмерон.

Но он вовсе не чувствовал себя хорошо. Его мутило; у него болел желудок. Недомогание не походило на привычную предстартовую лихорадку. С ней он умел справляться: два пальца в рот, и порядок — лучшее проверенное средство. Нет, это не обычная лихорадка, это — другое. Ощущение было более глубокое: словно кто-то поджаривал его внутренности.

Кэмерон не сочувствовал ему.

— Это благотворительный забег, а не Олимпийские игры, — сказал он, оглядев юношу. — Не валяй дурака.

Таков был метод Кэмерона. Его медовый голос создан для лести, но использовался для устрашения. Без устрашения не было бы золотых медалей, восторженных толп, влюбленных девочек. Один из опросов показал, что Джоэл — самый популярный чернокожий спортсмен в Англии. Приятно, когда тебя дружески приветствуют незнакомые люди; Джоэлу нравилось их обожание, хотя оно не могло продлиться долго.

— Они любят тебя, — говорил Кэмерон. — Бог знает почему, но они любят тебя.

Он засмеялся. Мимолетный приступ жестокости прошел.

— Ты в порядке, сынок, — сказал он. — Соберись и беги так, словно от победы зависит твоя жизнь.

Теперь, в ярком дневном свете, Джоэл оглядывал остальных бегунов и чувствовал себя лучше. У Киндермана хорошее дыхание, но он не годится на средние дистанции. Марафонский забег требует совсем другой техники. Помимо этого, Киндерман близорук и носит очки в металлической оправе, придающие ему вид удивленной лягушки. Он не опасен. Лоер тоже неплох, но это не его дистанция. Он хорош в барьерном беге, иногда в спринтерском, но четыреста метров были его пределом Войт, южноафриканец. Ну, о нем мало что известно. С виду он неплох, нужно за ним поглядывать, чтобы избежать неожиданностей. Но самая серьезная проблема — Маклауд. Джоэл состязался с «молниеносным» Фрэнком Маклаудом три раза. Дважды он отодвинул его на второе место, но в третий раз (увы!) все вышло наоборот. Теперь Фрэнки хотел сравнять счет и отыграться за Олимпиаду — он не любил получать серебро. Фрэнки из тех, кто любит побеждать. Даже в благотворительном забеге Маклауд будет выкладываться сполна ради зрителей и во имя собственной гордости. Он уже стоял за чертой, готовясь к стартовой позиции. Казалось, он прислушивается. Да, Фрэнки крутой мужик, это точно.

В какой-то миг Джоэл заметил, что Войт внимательно наблюдает за ним. Это было необычно. Соперники редко глядели друг на друга перед забегом — что-то вроде суеверия. Лицо Войта казалось бледным, линия волос будто отодвинута назад. Ему исполнилось тридцать или больше, но тело его выглядело моложе, стройнее. Длинные ноги, большие руки. Тело и голова словно не вполне подходят друг к другу. Когда глаза соперников встретились, Войт отвернулся. Тонкая цепочка вокруг его шеи блеснула в солнечном луче, и золотое распятие сверкнуло у ключицы.

У Джоэла тоже был амулет на счастье: зашитая в пояс шортов прядь материнских волос. Мать отрезала ее специально пять лет назад, перед его первыми важными состязаниями. Год спустя она вернулась на Барбадос и умерла Глубокое горе и незабываемая утрата. Без Кэмерона он бы сломался.

Кэмерон следил за приготовлениями со ступенек Кафедрального собора. Он собирался посмотреть на старт, а потом вернуться на велосипеде к Стрэнду, чтобы увидеть финиш. Он мог добраться туда раньше, чем участники соревнований, и следить за бегом по радио. Сегодня он чувствовал себя хорошо. Его мальчик в хорошей форме, тошнит там его или нет, а состязания — идеальный способ поддерживать в парне боевой дух, не перегибая палки. Это, конечно, приличное расстояние — через Лудгэйт, по Флит-стрит и мимо Темпла к Стрэнду, потом пересечь Трафальгарскую площадь и вниз по Уайтхоллу к зданию Парламента. К тому же бежать по асфальту. Но для Джоэла это хороший опыт. Он встряхнется, ему полезно. Юноша — блестящий бегун на длинные дистанции, и Кэмерон знал это. Он никогда не будет спринтером, потому что не умеет вовремя собираться. Ему нужны дистанция и время, чтобы поймать ритм, оглядеться и начать разрабатывать тактику. Он хорошо справлялся с дистанциями больше восьмисот метров, он умел экономить силы, его дыхание и ритм приближались к совершенству. Более того, у него был кураж. Тот кураж, что принес ему золото, тот, что вновь и вновь приводил его первым к финишу. Вот почему Джоэл так отличался от остальных. Техничные ребята приходили и уходили — без куража, который дополнял бы их умения, они быстро сходили на нет. Рисковать, когда дело того стоит, бежать, когда боль ослепляет тебя, — на такое мало кто способен. Кэмерон понимал это. Иногда он тешил себя мыслью, что у него самого было что-то подобное.

Сегодня парень выглядит не слишком счастливым. Кэмерон готов был держать пари: какие-то проблемы с женщинами. Вечно возникали эти проблемы с женщинами, особенно когда Джоэл заработал себе репутацию «золотого мальчика». Кэмерон пытался объяснить парню, что будет полно времени для секса, когда карьера пойдет на спад. Но Джоэл не был сторонником воздержания, и Кэмерон не мог винить его за это.

Стартовый пистолет поднялся кверху и выстрелил. Вслед за звуком, больше напоминавшим хлопок, вылетело колечко белого дыма. Выстрел поднял голубей со стен собора, они взлетели одной большой стаей и беспорядочно заметались в воздухе.

Джоэл стартовал великолепно. Быстро, чисто, аккуратно.

Толпа сразу начала выкрикивать его имя. Голоса звучали за спиной, со всех сторон — вопли влюбленного энтузиазма.

Кэмерон следил за Джоэлом первую дюжину ярдов, пока участники забега распределялись по дорожкам Лоер шел впереди группы, и Кэмерон не знал, специально он туда выбрался или случайно. Джоэл следовал за Маклаудом, а тот — за Лоером.

— Не торопись, мальчик, — сказал Кэмерон и убрался с линии старта.

Его велосипед был пристегнут цепью к стойке на Патерностер-роуд, в минуте ходьбы отсюда. Кэмерон ненавидел машины: безбожные штуки, гремящие, бесчеловечные. Нехристианские штуки. А с велосипедом ты сам себе хозяин. А нужно ли человеку что-то еще?

— …и это был великолепный старт, он обещает нам потрясающее зрелище. Спортсмены уже пересекли площадь, и публика беснуется так, словно это первенство Европы, а не благотворительный забег. По-твоему, на что это похоже, Джим?

— Ну, Майк, я вижу, как зрители заполнили Флит-стрит. Полиция попросила меня, чтобы я сказал людям; пожалуйста, не старайтесь подъехать ближе, чтобы посмотреть забег. Все дороги перекрыты, и, если вы попытаетесь подрулить, у вас ничего не получится.

— Кто сейчас впереди?

— Ну, на данном этапе первым бежит Ник Лоер, хотя, конечно, мы знаем, что на такой дистанции будет много тактических перемещений. Эта дистанция длиннее, чем средняя, и меньше, чем марафонская, но все эти спортсмены — опытные тактики, и каждый будет пытаться, чтобы на первом этапе другой повел группу.