Наталья Калинина - Что скрывают зеркала

– Предупредить?

– Предупредить, что приближается узел.

– Приближается что? – недоуменно спросила Нора.

Фернандо крутанул руками колеса коляски, подъезжая к гостье ближе, и отчетливо произнес:

– Узел, Нора. Страшнее экономического кризиса в стране, – усмехнулся он чему-то, понятному лишь ему. – Но в кризис кто-то тонет, а кто-то крупно выигрывает. Нужно только не растеряться и правильно воспользоваться возможностью. Узел – это возможность, Нора.

– Не понимаю, – развела она руками. Разговор складывался очень странно, и как реагировать на непонятные слова мужчины, она еще не знала.

Фернандо тем временем отъехал к столу, тронул мышку и затем повернул ноутбук так, чтобы Нора видела монитор.

– Смотри. Что тебе это напоминает? – спросил он, показывая на открытую на экране фотографию множества железнодорожных путей, сходящихся вместе, а затем вновь расходящихся вдали в разных направлениях.

– Узлы. Развязки, – послушно ответила девушка. Ей вспомнилось то странное письмо Фернандо с вложенной в него фотографией железнодорожных путей, и она невольно подалась вперед, чувствуя, что сейчас он готов ей его объяснить.

– Правильно. Узлы и развязки. Именно так. Узлы, в которых сходится множество путей и от которых затем они расходятся. Развязываются. А теперь представь, что железнодорожные пути – это все наши возможные дороги. Можно еще представить их в виде зеркальных лабиринтов, как в аттракционе, когда размноженные зеркалами коридоры идут вроде параллельно, но затем сходятся в какой-то точке. Но, думаю, с железной дорогой наглядней. Так вот представь, что возникает некое событие, которое подразумевает несколько возможных исходов. То есть перед нами встает выбор.

Увлеченный темой, над которой он, похоже, размышлял не один день, Фернандо раскраснелся, а в глубине его темных глаз будто вспыхнули звезды. Сам того не зная, он был в этот момент так красив, что Нора на какое-то мгновение, залюбовавшись им, потеряла нить разговора. Но мужчина не заметил ее взгляда, обращенного не на экран, а на него. А если бы заметил, то, возможно, споткнулся бы о него и забыл о том, что так хотел донести до Норы.

– А каждый выбор порождает свою вероятность, – продолжал он. – Представь себе, что независимо друг от друга существует множество вероятностей, в которых события происходят с незначительными или кардинальными отличиями. То есть ты сейчас, здесь, сидишь в этой комнате и разговариваешь со мной. Но также находишься еще где-то. Может быть, в другой вероятности в это самое время ты проходишь мимо меня по улице. Или даже еще незнакома со мной. А какая-то из линий и не подразумевает наше знакомство. Эти вероятности, как я уже сказал, существуют независимо друг от друга. Но вдруг происходит нечто, что нарушает это правило. И линии начинают сходиться как железнодорожные пути – в одной точке.

– То есть ты хочешь сказать, что я в этой точке могу встретиться с самой собой? – чуть насмешливо спросила Нора.

– Теоретически, – ничуть не смутился Фернандо. – Но не думаю, что все может произойти так буквально: идешь себе по улице – и вдруг: здравствуй, еще одна Нора!

Девушка засмеялась, но тут же одернула себя, припомнив два момента. Когда полноватая светловолосая женщина на выходе из музея назвала ее прежним именем, будто была с нею хорошо знакома. И доктора, который на выставке принял ее за кого-то. Конечно, эти люди всего лишь обознались, потому что она им кого-то напомнила. Но все же после рассказа Фернандо Норе стало не по себе. Она поежилась и обхватила себя руками.

– Замерзла? Дать плед? – тут же отреагировал Фернандо. И Нора, хотя ее первым порывом было отказаться, неожиданно кивнула. Мужчина подъехал к шкафу, достал из него серый однотонный плед и подал его девушке. Она завернулась в пахнущую стиральным порошком теплую ткань и благодарно улыбнулась. Ей было так хорошо, что не хотелось уходить. Усталость навалилась тяжелым одеялом, Нора незаметно откинулась на диванные подушки и из-под ресниц наблюдала за Фернандо. Ей уже не столь важно было, что он говорил. Ей просто хотелось сидеть не двигаясь, согреваться под этой легкой шерстяной тканью и слушать звучание чуть вибрирующего на низких нотах мужского голоса.

– Теоретически, – повторил Фернандо, останавливая коляску напротив гостьи. – Но некоторые особо чувствительные ко всяким событиям люди могут действительно увидеть себя или кого-то из близких в другой вероятности. Через сон, к примеру. Или в зеркальном отражении. Или еще как. Когда подобное случается, это означает, что узел близко. Но такие «встречи» необязательно должны происходить. Кто-то может почувствовать приближение узла через ощущение поднимающегося ветра. Неприятное, надо сказать, ощущение, когда в безветренную погоду чувствуешь сквозняк, ветерок, который вызывает не столько физический холод, сколько беспокойство и тревогу, как у предчувствующего землетрясение зверька.

– Ты его чувствуешь – ветер? – быстро спросила Нора.

– Пару месяцев как.

Она задумчиво кивнула, припоминая то беспокойство, которое преследовало ее последние дни. И ветер, ее действительно сопровождал не ощутимый другими ветер! Помнится, на конгрессе Нора пожаловалась напарнице на слишком сильно дующие кондиционеры, на что получила удивленный ответ, что кондиционеры включены на минимальную мощность. Но Нора в отличие от других отчетливо ощущала движение прохладного воздуха.

– Ветер… И что еще?

– События, которым сложно дать объяснения. Как, к примеру, встреча со знакомым, который в это время совершенно точно должен находиться в другом месте. Это означает, что вероятности настолько близко подошли друг к другу, что почти соприкоснулись. И как кульминация – встреча с человеком, повлиявшим на твою жизнь. Тот, кто перевел «стрелку», образно выражаясь, из-за чего жизнь, как поезд, свернула на другие рельсы. Я раньше считал, что узел – это определенное место, как, допустим, железнодорожная станция, к которой сходятся пути. Потом пришел к выводу, что узел – это событие. То самое, которое порождает выбор. Но возможно, что узел – это не место, не событие, это человек, который изменяет твою судьбу. Я встретил этого человека почти сразу после того, как почувствовал ветер.

– Меня? – невесело усмехнулась Нора. Он просто кивнул. – Тогда и ты мой узел?

– Возможно. А возможно – нет. Мы необязательно должны быть друг для друга узлами. Если ты тоже чувствуешь ветер, с тобой начали происходить малообъяснимые вещи – то да, приближается и твой узел. Я предположил, что он общий для тебя и для меня потому, что мы оба в одно время оказали влияние на судьбы друг друга. Но у тебя это может быть другой человек. Я не знаю твоей истории.