Ирина Тигиева - (Не) читайте, это – для ёжиков! [СИ]

Ээрикки остановился так резко, что едва на него не налетела.

— Мы не едим светлячков. Они здесь — для освещения, а не для супа. А сейчас, пожалуйста, не говори ничего. Мы приблизились к месту, где тебя могут услышать, — и двинулся вперёд.

Не потрусил, как прежде, а зашагал, величаво перебирая лапками. И очень скоро я поняла причину. Коридор сделал резкий поворот, и перед нами выросла высоченная окованная железом дверь… перед которой резались в карты два ушастых ежа. Оба были так увлечены игрой, что не сразу заметили нас. А, заметив, тут же испуганно подскочили и, встав на задние лапы, хором отчеканили:

— Сарторий Ээрикки!

Я смотрела на них, приоткрыв рот. На ушастиках были широкие золочённые пояса, браслеты и сапожки из змеиной кожи. Ээрикки смерил их высокомерным взглядом и что-то повелительно заговорил на непонятном, но знакомом языке. Они, в свою очередь вежливо отвечали, и я, узнав язык, с трудом сдержала возглас удивления. Беседа Ээрикки со стражниками закончилась быстро, они услужливо распахнули дверь, мы вошли в просторный зал, и дверь за нами захлопнулась. Я повернулась к Ээрикки.

— Латынь?! Вы говорите на языке римлян?..

В книжице про драконов стараниями автора все, включая прекрасную деву, аристократию драконовского двора и самого чешуйчатого венценосца, изъяснялись на уровне торговцев на рынке. А тут — латынь!

— Мы говорим на всех человеческих языках, — снисходительно пояснил он. — Но этот — официальный, на нём изъясняются аристократы.

— Ёжики, говорящие на латыни… — ошеломлённо пробормотала я и тут же, поймав взгляд Ээрикки извинилась:

— Прости — эринацеи… усы, я помню!

Он обречённо вздохнул и покачал головой.

— Сейчас сюда придут, чтобы подготовить тебя к завтрашнему показу. Это — самая официальная часть отбора, когда всех претенденток представляют правящей семье. К счастью, личное знакомство не предусмотрено, поэтому всё, что от тебя требуется — следовать указаниям устроителей показа и молчать. Пожалуйста, ради собственного и моего блага, не открывай рот. Не говори ни про какие пончики, фей или суп из них — ничего! А я постараюсь пробраться к тебе после…

— Постараешься? — всполошилась я. — Ты что, оставляешь меня на произвол судьбы?

— Не буду же я постоянно находиться возле тебя! Это может быть неверно истолковано.

— Тем лучше! Тогда меня быстрее отсеют, ведь так?

— Нет, не так, — Ээрикки подозрительно прищурился. — Ты о чём сейчас подумала?

— Ну, — я развела руками. — Если всё время крутишься возле одной из претенденток, значит, к ней не равнодушен. Её заподозрят в неверности потенциальному жениху и…

— С ума сошла? — Ээрикки тряхнул всеми своими оключками одновременно. — Я совсем не это имел в виду! Могут предположить, я содействую твоей победе в отборе для каких-то своих целей! А ты… надо же додуматься!

И, возмущённо засопев, потопал к двери, ведущей, по всей видимости, вглубь дворца.

— Не появишься завтра, всем расскажу, что попала сюда случайно! — крикнула я ему вслед.

Ээрикки полуобернулся от двери.

— Появлюсь! Но, если узнаю, что болтаешь лишнее, скормлю випераберусам! — и толкнув носом дверь, скользнул за порог.

Удаляющийся топот, скрип двери где-то в отдалении. И что теперь? В драконском романе будущую избранницу правителя не оставляли в одиночестве. Дракон буквально не давал ей прохода, а она делала вид, что её это сильно раздражает. Я представила похожую ситуацию в отношении себя и принца ёжиков и расхохоталась. Может, Ээрикки прав, и я действительно сумасшедшая? Стою посреди зала во дворце говорящих на латыни ёжиков, жду пока меня представят местной королевской семье и — хохочу во всё горло!

— Домина [5] Домина — от лат. domina, госпожа. ,- робкий голосок, раздавшийся из-за спины, заставил подскочить.

В нескольких шагах от меня стояло… существо. Оно было худеньким, одетым, как Тауриэль из "Хоббита", с длинными золотистыми волосами и… гусиными лапками вместо ног.

— Я — Туэ, — представилось оно. — Отведу тебя в твои покои.

— У меня будут свои покои? — справившись со столбняком, пробормотала я.

— Конечно. Следуй за мной.

Я почти не обращала внимания на обстановку, словно под гипнозом наблюдая, как Туэ перебирает перепончатыми лапками — шлёп-шлёп, шлёп-шлёп… и наконец не выдержала.

— Они — настоящие?

Существо обернулось.

— Волосы?

— Лапки… то есть… ноги… — я кашлянула, понимая, что, вероятно, перехожу границы вежливости.

Существо опустило глаза и покраснело.

— А… да, настоящие. Чаще меня спрашивают про волосы, поэтому… — и зашлёпало дальше.

Подошло к какой-то неказистой на вид двери и распахнуло её передо мной.

— Вот и твои покои, домина.

Я зашла внутрь и обомлела. "Покои" были просторными, с высокими окнами, сейчас задвинутыми ставнями, пушистыми коврами зелёного цвета, мебелью, будто из антикварного магазина, и… гигантским постером Робби Уильямса, таращившегося на меня со стены.

— Это… что? — выдавила я.

По лицу Туэ мелькнуло недоумение.

— Известный гистрион [6] Гистрион — театральный актёр в Античном Риме. вашего мира.

— Кто?..

— Любимец всех. Тот, кто развлекает. Чтобы ты чувствовала себя в нашем мире как дома.

— С этим на моей стене?

Существо вздохнуло.

— По словам Тайта, тебе должно понравится. Такое украшает стены во многих человеческих жилищах. Правда, в некоторых было другое лицо — со странными глазами и светом, исходящим от кожи…

— Эдвард из "Сумерек"?.. — не поверила я.

— Не знаю. Но у него были непричёсанные волосы, и Тайту не понравилось. А ещё был…

— Ладно, неважно, — махнула я рукой. — Спасибо на том, что не повесили ко мне Арнольда Шварценеггера или ещё какое-нибудь ископаемое. Очень хочу есть и в душ!

Существо просияло улыбкой, кивнуло и, сунув два пальца в рот, свистнуло так, что у меня заложило уши. И, словно по волшебству, рядом с ним возникло другое такое же существо, правда, с короткими волосами, отливавшими рыжиной.

— Salve [7] Salve — лат. приветствие. , братишка! — приветствовало оно Туэ и вежливо улыбнулось мне. — Я — Тайт, домина.

— "Братишка"? — опешила я. — Ты — мальчик?..

— Не знаю, — глаза Туэ стыдливо опустились. — Мы ещё не разобрались.

— В смысле… как?

— Я хочу, чтобы мы были братьями, — пояснил Тайт. — Но Туэ умудрился отрастить волосы, которыми все восхищаются, и уже не уверен, кем хочет стать.

— То есть как это "хочет"? А… кто вы сейчас?..

"Братья" переглянулись. По их личикам мелькнуло снисхождение, смешанное с жалостью.

— Мы — ово, и не имеем пола, пока не достигнем половозрелости, — заявил более бойкий Тайт. — Кем стать, решаем сами.