Ирина Тигиева - (Не) читайте, это – для ёжиков! [СИ]

Но Ээрикки будто тотчас забыл о разгроме. Бросился ко мне, перескакивая через обломки мебели, и, прижав к груди, словно меня сию секунду могло утянуть в чёрную дыру, впился поцелуем в мои губы…

— Тоже скучала… — прошептала я, переводя дух.

— Правда? — улыбка оветила его лицо на доли секунды.

Но уже в следующую он снова приник к моим губам и лихорадочно зашептал сквозь поцелуи:

— Я ненадолго… Не хочу прощаться… ещё к этому не готов… Испытания продлятся два дня, тебя хватятся не сразу… Каждая избранница попадёт в отведённую ей часть леса через портал… Но в каждой части есть ручей… и мёртвое дерево… Иди вдоль ручья в направлении, откуда слышатся птичьи голоса… Я буду ждать у мёртвого ствола…

— Пойдём со мной… — вырвалось у меня.

Ээрикки, самозабвенно сжимавший меня в объятьях, даже оторвался от моих губ. В затуманенных глазах мелькнуло удивление.

— В твой мир? Ты… серьёзно?

— Да, — чуть дрогнувшим голосом подтвердила я. — Ты ведь говоришь на всех человеческих языках. Если уж я привыкла к этому миру, наверняка и ты сможешь привыкнуть к моему. А я тебе в этом помогу…

— Дейни… — растроганно прошептал он.

Губы снова прильнули к моим, с ещё большим исступлением. Но теперь в поцелуе отчётливо ощущалось отчаяние.

— Я не могу… Портал можно запечатать только в моём мире. В вашем магия бессильна…

— Но что с тобой будет, когда всё откроется?..

— Не знаю, — слабо улыбнулся он. — Да и какое это имеет значение? Я обещал тебя вернуть, ведь так?

— Да, но…

Губы Ээрикки не дали договорить. Он прижал меня к себе, будто хотел оставить на память отпечаток моего тела на своём, и вдруг отпустил.

— Увидимся завтра, Дейни, — и, не обрачиваясь, унёсся из комнаты.

А я осталась одна посреди обломков, в тишине, нарушаемой лишь храпом ово и ши…

Лес Грёз. Воздух, пахнущий травами, и изумрудный свет, пробивающийся сквозь густые кроны деревьев, окруживших небольшую круглую поляну. По периметру поляны — двенадцать пней. На них, словно изваяния, застыли невесты принцепса эринацеусов. Лица сосредоточены, глаза устремлены на существо в центре круга. Существо — забавная смесь дриады и термита, рассказывает о том, как будут проходить испытания. Каждая избранница должна добыть… что-то и доставить это… куда-то. Это — единственное, что задержалось в моём сознании. На пне справа — Векеса, пень слева заняла Субира. Мои подруги, с которыми я так и не попрощалась… Векеса, конечно, догадывается — слишком уж крепко обняла меня, прежде чем забралась на пень. Как и Конан, готовивший меня к этому последнему испытанию. Я опустила глаза на своё одеяние — непривычно простое, но повторяющее каждый изгиб тела, и белое, как свадебный наряд… Скромность платья с лихвой компенсируют отличительные знаки избранницы принцепса — широкие золотые браслеты, ожерелье и серьги. Где-то среди всего этого великолепия — и "колёса Фортуны", подаренные Тобой. А на пальце мерцает перстень Гилберта. Конан вздохнул, когда увидел кольцо.

— Это… на удачу, — пояснила я.

Ликтор только улыбнулся. За всё время, пока меня одевали, он не произнёс ни слова и лишь перед самым уходом проговорил:

— Я бы пожелал удачи в испытаниях, но знаю, тебе нужно совсем другое. Прощай, Леголас Дейенерис Эвердин. Для меня было честью находиться рядом с тобой всё это время.

Он было поклонился, но я, всхлипнув, бросилась ему на шею.

— Спасибо, Конан. Будь счастлив с Векесой.

Он смущённо кашлянул, кивнул и торопливо вышел из комнаты. Но я успела заметить слёзы, блеснувшие в птичьих глазах…

— Bonam fortunam! [43] Bonam fortunam (лат.) — Удачи! - пронзительный голос дриадоподобного существа вернул моё сознание в Лес Грёз.

В листве окружавших нас деревьев вспыхнули алые огоньки, поверхность пней замерцала золотистым светом. Я посмотрела на подмигнувшую мне Субиру, затем — на Векесу. Губы девы-кошки шевельнулись, и я разобрала "Прощай, хомос"… а потом поймала на себе взгляд Дакари, и по спине пробежал холодок. На лице девы-саламандры застыла злораднейшая из ухмылок. Я метнулась взглядом к "земляному червю" — то же выражение, словно обе стервы были зеркальным отражением друг друга. Неужели они узнали об Ээрикки и нашем плане?..

— Bene ambula [44] Bene ambula (лат.) — Счастливого пути! ! — провозгласила "дриада".

Меня охватила паника. Кажется, или действительно сквозь исходящий от пня золотистый свет, пробивается что-то вроде чёрного дыма?..

— Векеса… — прошептала я и меня рвануло вниз…

Знакомое ощущение, будто попала в кисель, готовый меня задушить. Я истерично забарахталась, пытаясь кричать. Но вспомнила путешествие из Запределья в мир эринацеусов, ворчание Ээрикки, когда меня едва не "поглотила Бездна", потому что я "начала дёргаться, как одержимая"… Нужно срочно прекратить барахтаться! Но меня уже завертело, как пылинку, я всё-таки закричала, обо что-то ударилась и судорожно закашлялась, задыхаясь и отплёвываясь от… песка. Кое-как отдышавшись, подняла глаза и остолбенела. Над головой — пурпурное небо, вокруг — песчаные дюны, а впереди возвышается огромная высеченная из камня кобра…

— Что за… — начала я и, закашлявшись, выплюнула очередную порцию песка.

Куда меня занесло? Это точно — не Лес Грёз, где возле мёртвого дерева ждёт Ээрикки. А на мир людей диковинное место похоже ещё меньше. Но тогда… Я снова покосилась на кобру. Вдруг дюна в нескольких шагах от меня зашевелилась, я инстинктивно шарахнулась в сторону… и захотела проснуться. То, что вырвалось на поверхность, не могло реальностью… Подобие гигантского ленточного червя — плоское белёсое тело терялось в песке, а зубастая голова закачалась надо мной из стороны в сторону, точно маятник… Первой мыслью было — заорать, второй — бежать… с воплями. Но тело не слушалось. Чудовище тоже вело себя странно — немного пошипев, начало уходить обратно в песок. Но тут воздух прорезал тонкий свист, и что-то вонзилось в уродливую голову, раз, другой, третий… Червь заревел, как раненый як, а я наконец обрела способность двигаться и, увязая в песке, понеслась прочь, не сразу осознав, что улепётываю на четвереньках. И очень вовремя — зубастая голова рухнула на место, где я только что изображала из себя живой камень. Не отползи я, моя биография на том бы и закончилась. Правда, далеко отползти не удалось. От упавшего тела по песку пошли волны. Одна накрыла меня, а, когда я, откашливаясь, выбралась из образовавшейся вокруг меня дюны, надежда на то, что биография продолжится, стала очень призрачной. Рядом стояли нелепейшие существа. Их было три. Человеческие торсы, будто обтянутые змеиной кожей, переходили в хвосты, как у индийских нагов. В мускулистых четырёхпалых руках — длинные копья. И всё это венчали змеиные головы с капюшонами, как у кобр.