Дмитрий Скиф - Чёрный менестрель

— Промазала! — прорычала Лутка ещё до того, как все остальные убедились, что стрела «ушла в молоко». — Взводите по новой!

Девушки снова засуетились возле кейробаллисты. Крутить вороты им было явно тяжело, но они не жаловались. Спустя пару минут метательная машина была готова к новому выстрелу. Выстрел не заставил себя ждать. Стрела вновь упала в море. И ещё дважды их постигла неудача.

— А когги тем временем приближаются, — проговорил Диргиниус, наблюдая за неудачной стрельбой, повернулся к Снурии и с нескрываемым сарказмом спросил:

— А Вы уверены, капитан, что из этой штуки вообще можно хоть куда-нибудь попасть?

Ответом магу послужил очередной выстрел. На этот раз Лутка не промазала, и стрела вонзилась в парус одного из трёх коггов. В первый момент ничего не произошло. Затем огонь, который слегка притух в пакле, обмотанной вокруг стрелы, разгорелся. Секунд пятнадцать спустя стрела выпала из паруса и упала на палубу, а на парусе, в том месте, куда попал выпущенный из кейробаллисты снаряд, образовалась дырочка, охваченная огнём, сперва маленькая, но быстро увеличивающаяся в размере.

Впрочем, сильного пожара на поражённом когге не возникло. Парус быстро спустили и сбросили за борт, но преследовать тримаран этому коггу уже было не суждено…

Тем временем два других когга догнали тримаран и подошли на расстояние полёта стрелы, и лучники барона Алерта открыли ураганную стрельбу. Правда, без особого успеха — у лучников были две проблемы. Во-первых, они не могли стрелять огненными стрелами, так как намеревались захватить тримаран, а не утопить или сжечь его вместе с грузом. Во-вторых, попасть в тримаран, конечно, не составляло для лучника труда, а вот значительно сложнее — попасть в кого-нибудь из команды тримарана, к тому же девушки прикрылись щитами…

Несколько девушек достали свои лёгкие луки и принялись стрелять в ответ. К сожалению, для них, ни одна из лучниц не могла сравняться в точности с Артемидой, так что их лёгкие стрелы, сносимые ветром, летели куда угодно: в море, в оснастку коггов, в их борта и палубу, но только не в пиратов.

Диргиниус добавил пару файерболов к залпу. Правда, особого вреда подданным барона Алерта это не принесло, так как на коггах тоже имелись маги — они их и отразили. Зато Алаку удавалось при помощи магического щита останавливать все молнии, которыми маги пиратов пытались поразить преследуемых.

Тем временем Лутка успела произвести ещё два выстрела. Первый выстрел вышел неудачным — пакля, намотанная вокруг стрелы, не успела достаточно хорошо разгореться и потухла в полёте. Зато вторым выстрелом она поразила мага на одном из пиратских коггов. Корабль оказался теперь беззащитным перед Диргиниусом, чем тот и не преминул воспользоваться, разнеся несколькими файерболами борт когга. Получивший пробоину пиратский корабль изменил курс и пошёл к берегу…

К этому времени третий пиратский когг уже подошёл на такое близкое расстояние, что его прямой парус перехватил ветер косых латинских парусов преследуемого судна. Триморан начал сбавлять ход. Пираты радостно заорали и приготовились взять тримаран на абордаж, но именно в это момент Снурия скомандовала:

— Поворот.

Тримаран, повернувшись перпендикулярно к прежнему курсу, по инерции вышел из зоны маневра пиратов. Преследователь попытался повторить манёвр и почти уже уткнулся в корму правого поплавка, но команда тримарана поставила паруса под углом к ветру, и тримаран начал, медленно набирая ход, уходить в открытое море. На том расстоянии, которое разделяло корабли, даже лёгкие луки девушек представляли серьёзную угрозу. К тому же, по приказу Лутки, снова перезарядили кейробаллисту. На этот раз метательную машину зарядили не стрелой, а зарядом из коры березы цилиндрической формы. Внутри находились свинцовые шарики размером с лесной орех — говоря проще, некий аналог картечи. Конечно кейробаллиста не пушка, и скорость заряда едва достигала ста метров в секунду, но первый ряд пиратов, готовившихся броситься на абордаж, просто смело. Того времени, которое понадобилось подданным барона Алерта, чтобы перестроится и вновь попытаться пойти на абордаж, хватило тримарану, чтобы набрать скорость и отойти от когга на порядочное расстояние. Под разочарованные вопли пиратов тримаран ушёл в открытое море…

— Ну вот, я всегда знал, что женщина на корабле — к несчастью, — проворчал Диргиниус спустя сорок минут после того, как тримаран ушел от погони, и когги исчезли за горизонтом.

— Что на сей раз тебя беспокоит? — ехидно поинтересовался Голушко.

— А ты берег видишь?! — возопил маг, — я — нет!

— И что? — не понял Степан, который привык к тому, что корабли спокойно бороздят моря-океаны, как им захочется.

— И как мы теперь найдём землю? — горько поинтересовался маг.

— Как, как, — есть солнце, звёзды, компас, в конце концов, — ответил Голушко Диргиниусу, и, повернувшись к Снурии, спросил:

— А у вас есть компас?

— Чего? — не поняла Снурия.

— Ну, это такая стрелка, которая всегда показывает на север, — пояснил Степан.

— Откуда ты про неё знаешь? — вскипела Снурия, — я думала, что волшебная стрелка есть только у меня.

— У нас обоих, — ответил Голушко, и показал наручные часы, на которых был закреплён примитивный компас.

Чернокожая девушка-капитан изменилась в лице и потеряла на пару минут дар речи, а маг тем временем продолжал ныть:

— Допустим, я поверю, что есть волшебная стрелка, которая всегда указывает на север, но что это нам даст, если мы не знаем, где мы находимся?

— Приблизительно всё же знаем, — бодро ответил Голушко и, повернувшись к капитану, спросил:

— Снурия, а у вас, часом, нет секстанта? [18]

— А что это? — спросила Снурия.

— Ну, э-э, это, понимаешь, такая штука, э-э которая, э-э позволяет определять широту, — попытался объяснить Степан.

— А, квадрант [19], — сообразив, что у неё спрашивают, с облегчением ответила Снурия, — есть, так же, как и хронометр [20], — и, с подозрением посмотрев на Голушко, добавила:

— Квадрант есть только у меня.

— Вот видишь, Алак, а ты беспокоился, — успокаивающе подытожил Степан…

Впрочем, благодушие Голушко закончилось этой же ночью. Проснувшись, Степан к своему удивлению не обнаружил свою любимую камуфляжку. Поскольку ему требовалось выйти, он нацепил исподнее, завернулся в стеганое, набитое шерстью, одеяло и вышел на палубу.

Картина, открывшаяся взору Степана, заставила его на время забыть о причине, поднявшей его с постели. При свете луны и двух десятков масляных фонарей команда тримарана ползала на карачках по старому парусу, перенося на него с помощью кусков угля контуры распоротой по швам камуфляжки…