Юрий Глазков - Черное безмолвие [сборник, 2-е издание]

— Чего стал как истукан? — услышал он грубый голос. — Стена непрозрачная. — Слева его обошла симпатичная женщина, порвав ему брюки чем-то острым, торчащим из сумки, выполненной из крупных крепких нитей в виде набора ячеек. «Они называют это сеткой, — в очередной раз пояснила память. — Вмещает груз от сотен граммов до тридцати килограммов. Обычно сетки носят Разумные особи женского пола». Зонг отошел ближе к стене дома, но все-таки его ударило в спину в очередной раз. Новые слова: «обормот», «уже набрался», «псих ненормальный», «тунеядец», «хиппи, брюки зашей» и т. д. так перегрузили ячейки обработки, что блоки решения динамических задач относительного движения его и массы индивидуумов отключились в пользу ячеек памяти. Робот стоял в растерянности, многих слов в его памяти не было. Наконец-то появилось очередное разъяснение.

«Сосулька — одно из возможных состояний воды (жидкость, пар, лед). Это практически лед, то есть твердое состояние воды. Сосулька специфична тем, что образуется на крышах домов, деревьях и так далее. Вес может достигать единиц и даже десятков килограммов. Призыв „осторожно“ имеет смысл в городских условиях…»

В этот момент что-то ударило Робота сверху.

«Сосулька, — выдали ячейки логической обработки , — масса семьсот граммов. Это наиболее распространенные массы для городов с географическими координатами…»

— Вот это башка, — услышал Робот радостный крик. — Ты погляди, сосулька, как кирпич, не меньше. Прямо по башке. Я думал, все, крышка тебе, капут. А он хоть бы что! — Парень крутился возле Робота, хватаясь за прохожих и тыча пальцем в блестящие под лучами солнца мелкие осколки льда.

— Ты, парень, видать, с ночной смены? Видишь, веревка, а на ней флажки красные. Это опасная зона, не заходи туда больше.

— Спасибо, — коротко поблагодарил Зонг и исчез. Парень охнул и схватил за рукав солидного мужчину с портфелем.

— Во, честно, только сейчас здесь был. И раз… нету, — взахлеб частил он, брызгая на пальто слюной. — Ну и ханурик, ему бы в цирке, а?..

— Ему-то в цирк, а тебя знаешь куда надо… там холодно и купают. А ну отцепись и исчезни. — Мужчина стал приподнимать портфель…

«Тяжелый», — отметил парень и отпустил рукав.

Робот материализовался на площади. Он решил постоять и понаблюдать со стороны. Рядом стояли люди с поднятой рукой и внимательно смотрели на поток машин.

«Как у нас рыбу в реках ловят», — отметил про себя Зонг.

Почему-то ему очень захотелось быть похожим на этих Разумных и очень разных существ, объединенных одним словом — люди. Он тоже поднял руку и широко улыбнулся, глядя в глаза водителю желтой машины. Парень за рулем был симпатичным, белокурым и голубоглазым. Зонг решил сфотографировать его для картотеки на своей планете. Затвор щелкнул, веко левого глаза закрылось и открылось вновь. Парень тут же свернул к нему. Дверь машины распахнулась.

— Куда доставить, шеф? — грубовато, но чуть заискивающе спросил водитель.

Этого Робот не знал. Тем более он не знал, кто такой «шеф». К тому же парень шепелявил, и Роботу слышалось «феф». Такого слова в памяти не было.

Робот так и стоял, молча изучая интерьер машины.

— Ты что, немой? — рассердился шофер. — Едем или нет?

Робот молчал.

— А на кой хрен тогда моргаешь, чучело огородное. Опусти руку, контуженый.

Робот молчал.

— Пошел ты, знаешь куда?

Робот не знал и поэтому опять промолчал.

— Вот тачка свободная! — услышал Зонг. Группка радостных людей облепила желтую машину. Парень изменился в лице. Оно стало строгим, гордым и чуть брезгливым.

— В гараж еду, — громко крикнул он, еще раз зло посмотрев на Работа. — Интеллигент несчастный.

Дверь захлопнулась, машина с визгом сорвалась с места. Толпа кинулась к другой машине. Робот растерялся.

«Я вывел из себя Человека. Я его рассердил. Я вмешался в его программу поведения. Это запрещено».

Робот дал команду на хранение ситуации для последующей ее логической обработки и осмысления. Опустив руку, Робот определил основное направление движения биомассы и влился в поток. Это ему удалось с третьей попытки. Вскоре он оказался в метро. Люди бросали монеты в щель и проходили дальше. Робот сунул руку в карман… деньги были на месте, карман хрустел и позвякивал. Он подобрал нужную монету, сунул ее в щель автомата и окунулся в уходящий вниз тоннель. Лента неторопливо опускала его все ниже и ниже. Рядом с Зонгом стояла ярко накрашенная молодая девица. Она взглянула на Зонга раз, потом второй, третий…

«Ищет контакта. Ее биополе несет эту ярко выраженную информацию», — блоки логики работали отменно. Робот пристально посмотрел в глаза раскрашенной молодой женщины.

«Ты мне нравишься», — прочитал он информацию в ее глазах и улыбнулся. Она ответила тем же.

— Как тебя зовут? — спросил Робот. — Меня зовут Зонг.

— А меня Люся. Я с Сахалина. Путешествую. Я у вас тут в первый раз. Нравится мне здесь: и развлечься, и поесть, и выпить. А, впрочем, ты-то откуда? Может, тоже не здешний? — Люся говорила быстро и все заглядывала в глаза Роботу. Роботу стало не по себе, он быстро проанализировал состояние внутренних систем и внешней оболочки. Все было в норме.

«Почему же она обратила внимание именно на меня? Это плохо, если я отличен от других, — решил Робот. — Надо выяснить это».

— Почему ты заговорила именно со мной? Тебе нужен контакт со мной? Объясни? — спросил Зонг.

— Ты говоришь немного странно. Ты мне просто понравился. Чего тут странного. Так откуда ты? — Люся не смутилась.

«Нравиться — общий критерий, объясняющий отношение человека к какому-либо предмету. В отношениях между людьми этот термин намного сложнее, в нем сочетаются признаки внешнего вида, интеллект, физическая сила, рост, вес, одежда, иногда квартира, машина, деньги… и многое другое».

Робот опять был в затруднительном положении.

— Ты права, Люся, я не отсюда, я из далеких мест, очень далеких… — Логика его систем не позволяла обращаться ко лжи, но позволяла варьировать ответом нужным образом.

— Зэк, что ли? Вон какой здоровенный, — предположила Люся.

— Нет, я не зэк, я Зонг. А что это? — спросил Зонг.

— Ладно придуриваться, Зонг. Имя у тебя какое-то необычное, африканское, что ли… 3-о-н-г. Как удар в бубен.

— Нет, я не африканец.

— А кто? Откуда ты? Не темни, — настаивала Люся.

Зонг замялся, он не знал, что сказать… откуда он.

Он вспомнил родную звезду и планету.

— У нас много гор, зеленая звезда и фиолетовое небо… тяжелая серебряная вода и розовые облака… — Зонг растягивал слова, он никак не мог понять, как можно «темнить», был день и вокруг было светло, в тоннеле горел свет.

— О, да ты поэт… или с заскоком из пятого района. От этих шизиков сбежал?