Сергей Арьков - Влад Хельсинг

– Никто тебя не ругал, – напомнила Машка.

– Прямо – нет. Зато косвенно обложили по самый кадык. Я жажду мести. Кровь прольется рекой.

– Послушайте, – попытался привлечь к себе внимание Владик. Но шумные спутники даже не посмотрели в его сторону.

– Мы их найдем и убьем, – втолковывал Цент. – Надеюсь, их окажется не меньше трех. Потому что у меня как раз припасено три замечательные пытки. Хочу опробовать их все. Одновременно.

– Мы замучаемся их искать, – возражала Машка.

– Их мучения будут во сто крат ужаснее, – заверил ее Цент.

– А как же теплые края, яхта и бананы?

– Какие еще бананы? На нас наехали, ясно тебе? Не знаю, как у вас, у лохов, заведено, а мы, крутые перцы, такие вещи не прощаем. Никому и никогда.

– А как же библейская заповедь прощать обидчиков?

– Это поздняя вставка, в оригинале такого не было. Бог просто не мог сказать подобной ерунды.

– Послушайте! – завопил Владик, и оба спорщика повернулись в его сторону.

– Что тебе, очкарик? – спросил у него Цент. – Надеюсь, дело важное.

– Важное, – подтвердил Владик, и указал им на царапины, оставленные когтями монстра на входной двери. Но ни Цент, ни Машка не проявили к ним ни малейшей заинтересованности.

– Не отвлекай, – отмахнулся Цент.

– Я знаю, кто проколол колеса! – сенсационно выпалил Владик.

– Да? Ты их видел ночью? Если видел, почему меня не разбудил?

– Это были не они. Это было оно.

– Оно? – приподняла брови Машка. – Какое такое оно?

– А, не обращай внимания, – отмахнулся Цент. – Очкарик тронулся умом, ему повсюду мерещатся чудовища.

– Оно приходило сегодня ночью, клянусь вам! – разрыдался Владик, вкушая большим половником синдром кассандры.

– Кто приходил? – забеспокоилась Машка. – Ты что-то видел?

– Я слышал! – прошептал Владик, дико выпучив полные ужаса глаза. – Оно скреблось в дверь. Оно скреблось в окно. Оно обдало меня ледяным дыханием.

– Говорю же – рехнулся, – подытожил откровения Владика Цент. – Давайте не будет тратить время на эти бредни. Так, что нам, значит, надо? Надо нам где-то раздобыть четыре новых колеса. Ну, к счастью, я, кажется, знаю, где их взять. Владик, положи икону, надень штаны и поставь чайник на плиту. Позавтракаем, и пойдем за колесами.

Владик сразу догадался, где именно Цент планирует разжиться новыми колесами. И честно попытался отговорить его. Но попытки не имели успеха – изверг из девяностых подверг его процедуре физического вразумления, и строго предупредил о том, что начинает терять терпение.

– Хватит, очкарик, – сказал он. – Это уже не смешно.

А Владик и не смеялся. Он был в ужасе. Потому что его путь вновь лежал к старому кладбищу.

Выступили они после завтрака. Цент нес домкрат и обрез, Владик, кряхтя и надрываясь, большую сумку с кирпичами. Он больше не пытался образумить Цента, убедить его в своей правоте. Владик понял – это бесполезно, да и опасно. Продолжи он упорствовать, доказывая, что монстр существует, это только еще больше разозлит бывшего рэкетира. И тот его побьет. Или сбросит в погреб к Ивашке. Или сделает еще что-нибудь страшное.

Они миновали ложбину с родником, поднялись на холм и увидели автомобиль. Тот стоял на прежнем месте.

– Так, очкарик, теперь не зевай, – приказал Цент, вытащив обрез из-за пояса и взяв его в руку. – Та парочка уже должна была обратиться в зомби. И они, возможно, пасутся где-то поблизости.

Но когда они подошли ближе к машине, то наткнулись на трупы, лежащие в траве на прежних местах. Те не проявляли никакой активности, в зомби превратиться не пытались. Просто валялись себе на травке и тихонько разлагались, как и положено всем нормальным покойникам.

– Да, это странно, – признал Цент, глядя на распухшие и почерневшие тела.

– Это все потому, что их убили не зомби, – тихо пискнул Владик.

– Не важно, кто их там убил. Давай займемся колесами. Вот домкрат, вот кирпичи, вот ключ. Приступай.

Озадачив Владика, Цент закурил, с некоторой подозрительностью поглядывая в сторону старого кладбища. В фантазии программиста он не верил, но кто-то ведь испортил им колеса.

– Валить надо из этой деревни, – негромко произнес Цент. – Валить сегодня же. Мы здесь и так слишком засиделись.

С колесами они провозились полдня. Возился, преимущественно, Владик, Цент же, осуществляя руководящую деятельность, которая выражалась в непрерывных угрозах в адрес новоявленного автомеханика, вымотался, по его, словам так, что едва держался на ногах.

Время уже подходило к четырнадцати часам, и Владик всерьез опасался, что Цент отложит отъезд на завтра. В этом случае ему пришлось бы пережить в этом доме еще одну кошмарную ночь. Ну, то есть, он попытался бы ее пережить. Но далеко не факт, что сумел бы. Зловещее существо со старого кладбища долго присматривалось к нему, принюхивалось, прикидывало вкусовые качества намеченной жертвы. И, возможно, именно на грядущую ночь оно и запланировало решительную дегустацию.

Но, к его громадному облегчению, Центу тоже не хотелось задерживаться в этой деревне. И он решился выехать сегодня.

К пятнадцати часам они загрузили в автомобиль все свое добро, затем Владик открыл ворота, и Цент, сев за руль, повернул ключ зажигания.

– Ну, с богом, – провозгласил он.

Ключ щелкнул, но двигатель не запустился.

– Что такое? – удивился Цент, предпринимая новую попытку. И вновь ничего. Выражение недоумения на его лице начало стремительно сменяться гримасой безудержного гнева.

– Да какого же черта? – взревел Цент, когда его попытки запустить двигатель ни к чему не привели.

– Бензин… – попыталась заикнуться Машка.

– Полный бак!

Цент в ярости двинул кулаком по рулевому колесу.

– Ну что, что еще-то? – бушевал он, выбираясь наружу.

Он открыл капот и заглянул внутрь. На первый взгляд все было в порядке, но Цент очень плохо разбирался в технике, и не мог сказать наверняка, так ли это.

– Мы что, никуда не едем? – пискнул с заднего сиденья Владик.

К его несчастью, Цент услыхал эти слова.

– Едем! – заорал он. – Тебя, паразита, запряжем в машину, и поедем. Еще сидит там и издевается. Весело тебе, да?

Владику было невесело, а вскоре стало до слез грустно, когда Цент вытащил его из салона, установил в воспитательную позу, спустил со страдальца штаны и славно отходил по заду пучком ядреной крапивы. Ягодицы страдальца запылали неугасимым огнем. А Цент, сорвав злость на безответном существе, даже не счел нужным извиниться перед невинно пострадавшим. Но Владик на него не обижался. К Ивашке не скинул, и за то спасибо.

– Это какое-то проклятие, – возмущался Цент. – Сначала колеса, теперь это.

Владик, глотая слезы и нежно поглаживая ладошкой пострадавший зад, придерживался иного мнения. Никакое это было не проклятие. Все это – происки кладбищенского монстра, который не желал отпускать их отсюда. Почему не желал? Да потому что для него они были едой. А еду не отпускают на волю. Еду едят.