александр Баркалев - Центральный зомбилэнд

Иван же, иногда замечая взгляды, которыми одаривали его обычные охранники и агенты, ловил в них только насмешку и презрение. А ответы на его вопросы звучали зачастую почти издевательски. Разумеется, это ему только мерещилось. Необразованное быдло, в принципе, не может обладать таким уровнем чувства юмора, чтобы насмехаться над ним. Так что он не позволял своим подозрениям укрепляться, и продолжал относиться к охранникам ровно и дружелюбно. Хотя вот конкретно сейчас он был практически уверен, что они подслушивают их с профессором болтовню и ржут именно на его счет.

Пальцы Ивана по-прежнему касались кобуры, а ноздри над мужественным щетинистым подбородком угрожающе раздувались. Ну, или, во всяком случае, ему самому представлялось именно так. Сергей Петрович тоже обратил внимание на жест Ивана.

– Ванюша, вы, наверно, носовой платок ищете? – спросил профессор, разрушив весь драматизм момента. – Вот, возьмите мой. ? Он протянул Ивану извлеченный из непонятных закоулков плаща кусок белой материи. – Вообще, дорогой друг, – ласковейшим голосом начал Сергей Петрович, – вы совершенно не должны стесняться своих чувств. Слезы ничуть не портят мужчину. Наоборот, они дают эмоциональную разрядку и способствуют стабилизации психики. Я так понимаю, воспоминания о вашем любимом брате всколыхнули самые нежные струны вашей души…

При слове «нежные» охранники почему-то закашлялись в унисон. Наверняка пытаются скрыть смех.

– Вы, как мне представляется, были очень близки в детстве, – профессор дожимал, как мог. – Так что более чем естественно, дорогой вы мой, что при воспоминании о брате у вас наворачиваются на глазах горькие слезы. Я сам готов разрыдаться из-за того, что вызвал в вашей ранимой душе такие сложные и печальные эмоции. Поплачьте, милый мой, поплачьте. Если хотите я поплачу вместе с вами.

Сергей Петрович наклонил голову вбок, сделавшись похожим на тощего воробья. Рыдать он явно не собирался.

– Я не собирался плакать, – хрипло сказал Иван, еле сдерживаясь, чтобы не перейти на крик. – Со мной все нормально! Слышите?

Последние слова прозвучали все же непозволительно громко. Кажется, даже робот за рулем обернулся и посмотрел на него с удивлением. Охранники уже точно ржали, прикрыв руками рты. Профессор всплеснул руками:

– Ну конечно нет, Ванюша…

– Я не Ванюша! – в голос заорал Иван. – И не плачу! И закройте свой рот! Пока я вас…

Закончить угрозу он не смог и закашлялся. Сергей Петрович при этом сохранял полное спокойствие.

– Давайте, Ванюша, не стесняйтесь, – подбодрил он кричавшего офицера. – Выплесните негативные чувства наружу. Пусть горе выйдет из вас. Если не получается поплакать, то покричите. Сие тоже очень помогает.

Лицо Ивана побагровело и пошло пятнами. Он хотел что-то сказать, но из гортани вырвался лишь бессодержательный хрип. Руки его тряслись. Наконец он смог сформулировать свои мысли более четко. Дергающимся голосом он приказал:

– Остановите машину. Мне надо… выйти … по нужде…

Иван вновь закашлялся, закрыв лицо ладонями. Никто не должен был видеть слезы ярости, брызнувшие из его глаз. Как только робот остановил машину на обочине дороги, Иван выскочил и влетел в росшие вдоль нее кусты. Оставшись один на заднем сиденье лимузина, профессор откашлялся и строго обратился к охране, хохотавшей уже открыто и в полную силу:

– Молодые люди, вы напрасно так нехорошо поступаете. Слезы действительно не являются таким уж постыдным явлением для настоящего мужчины.

Охранники заржали еще сильнее. Сергей Петрович нахмурил брови.

– Кстати, господа, – добавил он. – Я запамятовал, мы спорили на двадцатку с каждого, что я доведу его до слез, или всего на двадцать юнитов?

Сидевший поближе громила вытащил из нагрудного кармана пластиковый жетон и протянул его ученому.

– С каждого, профессор, – ухмыляясь, сказал он. – Но мы не в накладе. Точно стрясем в управлении пару сотен за видеозапись.

Профессор спрятал жетон и осуждающе покачал головой.

– Жадность до добра не доведет. И, между прочим, зря вы так издеваетесь над этим нежным созданием.

Охранники выдали еще одну порцию смеха. Тот вырвался из салона автомобиля и пробрался сквозь кустарник к Ивану. Плевать, ему это все только кажется. Профессор – старый маразматик, а охранники – тупые дебилы. Иван присел на корточки за березкой, узкие штаны сделали это упражнение крайне затруднительным и неприятным. Черт с ними, зато они дороже всего, что было когда-либо надето на этих мужланов и на этого старикашку. У бабушки имелись деньги, и она баловала своего единственного внука. А вечером он поедет в самый модный клуб, будет заливать в себя дорогое заокеанское пойло, и вокруг него соберется куча полуголых красоток. Они всегда чувствуют запах денег и идут на него, как зомби. И ночью он будет с одной из них в стильно обставленной холостяцкой квартирке… А может, и с двумя, что бы там ни думал себе его отец.

Слезы, и правда, принесли облегчение. Иван не знал, почему они текли. Вроде ничего обидного не сказал ему профессор. И уж точно не жалел он брата, который с детства постоянно лупил его и отнимал лучшие обновки. Нет, он скорее жалел себя. Да и то не особо… Наверно, ему нужно было просто поплакать, выплеснуть напряжение, которое он всегда испытывал на работе. Обстоятельства долго не позволяли сделать это, и тут подвернулась такая дурацкая и неуместная ситуация. Ничего страшного. Они все равно ничего не поймут. Никто из них.

Свежий ветер быстро высушил соленые капли и немного успокоил зуд на подбородке. Необходимо было возвращаться в машину. Несмотря на ухмылки охраны и издевки профессора, до Москвы он больше не заплачет… Не должен заплакать.

Иван поднялся, поправил одежду и уверенным, мужественным шагом вышел из зарослей кустарника. Затемненное стекло отразило брутальную небритую физиономию. Он резко распахнул дверь и залез на сиденье рядом с вредным старикашкой. Получилось почти как надо. Только вот штаны зацепились за ручку двери и слегка треснули. В салоне стояла гробовая тишина. Профессор изучал свои ногти, а оба охранника картинно смотрели в потолок.

– Трогай! – Приказ прозвучал жестко и хлестко (ну, пожалуйста!).

Машина дернулась и быстро набрала скорость. Иван отвернулся к окну, следя за мелькавшими мимо деревьями. Все у него было не так уж и плохо на самом-то деле. Из-за побега неадекватного зомби, к которому шеф проявил столь непонятный интерес, они, конечно, убили лишний день в лесной глуши. Однако сейчас трудности и испытания уже позади. К вечеру он нырнет в родную стихию ночной клубной жизни.

Автомобиль пересек границы полиса. На крыше заунывную свою песню завела сирена. Разговор в салоне, к большому облегчению Ивана, так и не возобновился. Профессор, устремив белесые глаза свои в сумеречные городские глубины, витал явно далеко отсюда. Охранники о чем-то перешептывались и время от времени давились от смеха. Быдло, хуже зомби, честное слово. Скорее всего, обсуждают своих, таких же вульгарных девиц. Иван поджал губы.