александр Баркалев - Центральный зомбилэнд

И тогда он закричал… И снова проснулся.

По распахнутым векам резанул яркий белый свет. Кирилл находился в больничной палате. Во всяком случае, именно такое определение первым пришло на ум. Выбеленные гладкие стены, без намека на малейший оттенок. Блестящая хромированными бликами мебель, включавшая пару стульев, стол и койку, на которой он лежал. Или, правильнее сказать, к которой он был надежно привязан. Притом даже ремни, обвившие его, были идеально белого цвета. Завершала картину белоснежная дверь. Найти ее на фоне стен стоило немалого труда. Свет на это торжество стерильности изливался сверху из большого круглого плафона, разумеется, также лишенного претензии на цветовую индивидуальность.

Первая мысль Кирилла была о том, утилизирован он уже или еще только в процессе. И ответ на этот вопрос пришел не сразу. Однако, изучив свои возможности двигать пальцами, издавать различные звуки и моргать, Кирилл достиг неожиданного вывода. Утилизирован он еще не был.

После этого можно было спокойно перейти к обдумыванию следующей проблемы. Чем ему заняться до утилизации? Вариант с самокопанием и обсасыванием вытащенных из памяти воспоминаний его не устроил. Это было скучно и глупо. Попытки подумать над путями спасения также ни к чему не привели. Их бесперспективность была слишком очевидной. В конце концов после пересчета всех плиток на полу, он остановился на построении теорий о происхождении слова «зомби».

Задача оказалась непростой. В родном языке Кирилла не было даже намека на разгадку этой тайны. Максимально близкими словами он посчитал термины «зона» и «бить». Видимо зомби – это те, кого расселили по различным зонам и там бьют… Стоявшая в середине слова буква М, никак не укладывалась в эту стройную теорию и окончательно расстроила Кирилла. Откуда, действительно, взялся он сам и другие зомби-особи?

Нет, ну понятно, что он родился у его родителей. Точно так же, как Лина и другая Лина, и все остальные. Однако происхождение самого вида зомби, в свете открытых за последний день тайн, вызывало слишком много вопросов. Записанная на подкорку, причем несколько раз, теория эволюционного развития человечества, которое якобы привело к превращению несовершенных людей в зомби с идеальными инстинктами, была убита самим тем фактом, что несовершенные люди не то что не вымерли, а процветают, управляя и контролируя общество зомби. С другой стороны, генетическая связь между людьми и зомби также не вызывала сомнений. Пусть и короткое, но яркое знакомство с Дашей (и чего он во сне напредставлял их близость?) кричало о том, что разница между ними скорее психологическая и ментальная, чем основанная на физиологии. Да еще случай в вагоне метро и на перекрестке… Тогда он сам повел себя не как зомби-особь, а скорее, как человек? Голова от вопросов разболелась. Вот еще одно новое неприятное явление в его жизни. А ведь обещал же себе не копаться в подкорке. Быстрее бы уже утилизировали, ожидание просто убивает.

Дверь в палату наконец проявила признаки жизни. Белое полотно разошлось темной щелью, впустив в комнату двух медицинских роботов.

– Явились, друзья мои, – поприветствовал их Кирилл торжественно и осуждающе.

Роботы слова его проигнорировали. В таком состоянии его было легко игнорировать. Многочисленные щупы и щупальца автоматов начали замысловатый танец вокруг его головы и тела, сопровождаемый щипками и покалываниями. Получая каждый новый результат своих непонятных исследований, роботы с заслуженной гордостью гудели и щелкали. Завершив сей достойный труд, они замерли по бокам от койки-бокса, как гвардейцы, охраняющие трон монарха. Именно это воспоминание из школьного курса доистории больше всего подошло для сравнения.

Не прошло и минуты, как в залу (комната с гвардейцами наверняка должна именоваться залой) вошел и сам монарх. Кирилл был уверен, что именно так выглядели доисторические правители. Высокий, седовласый мужчина в длинной белой мантии, с таким грузом гордости и достоинства на плечах, что Кирилл помимо воли рванулся встать ему навстречу. Не оценившие его порыв ремни больно впились в тело, а роботы-гвардейцы беспокойно дернулись и зашикали на него.

Вошедший грозно осмотрел помещение. Обнаружив такую мелочь, как Кирилл, чуть поморщился. Ну, точно так, как морщишься, обнаруживая мошку в тарелке супа. Буркнул что-то в сторону робомедика, и тот суетливо и услужливо извлек из своего нутра и поднес властителю тонкий планшет, видимо, с показателями Кирилла. Содержание таковых, кажется, никакого интереса для столь важного человека не представляло. Он прочитал, хмыкнул, бросил безразличный взгляд на пациента и подвинул к нему поближе один из металлических стульев.

«Все, сейчас огласит приговор!» – Кириллу почему-то подумалось, что именно так выглядит суд. В одном сериале про судебных юристов показывали уголовное судопроизводство. Судьи в этом сериале были как на подбор мудрые и внушающие уважением. И точно так же, получая от робота полицейского подробный электронный доклад о неадекватном поведении подсудимого-зомби, они суровым взглядом испепеляли его. Затем, как правило, главный герой сериала, а это всегда был прокурор, зачитывал с выражением и вставкой видеофрагментов из прошлого перечень обвинений и завершал его фразой в духе: «Гуманная утилизация – вот единственное, что может потребовать зомби-общество для этого создания!» После чего адвокат, стандартно исполнявший роль комического недотепы, смешно разводил руками и путано бурчал пару бессмысленных реплик. Само создание в этот момент с полным отсутствием выражения на лице играло злодея. Завершались все процессы одинаково. Судья вставал и осуждал неадекватного зомби на утилизацию, поднося свой зомбифон последней модели к регистрационной панели робота-секретаря. Затем робополицейские, одобрительно клацая, увозили осужденного, а адвокат подходил к напыщенно гордому прокурору и до конца серии восхищался им. Справедливость и зомбилюбие торжествовали. Крайне скучный был сериал, к тому же заставлял запоминать слишком много данных в процессе просмотра, если, конечно, ты пытался следить за сюжетом. Видимо, поэтому сериал шел недолго. Его быстро прикрыли, заменив душещипательной мелодрамой о любви бедного робото-техника с серыми метками к белобирочной девушке-директору автосалона и одновременно к ее сестре-телеактрисе. Лина тот сериал обожала до визга. Содержание всех серий записала на подкорку, и состояла в пяти группах его фанатов в разных соцсетях.

Однако даже в сравнении с судьями из зомби-панели, визитер выглядел гораздо более внушительно и торжественно. Он встал за спинкой придвинутого к койке стула, как за кафедрой, вскинул подбородок и поднял левую руку с планшетом. Сейчас осудит. Странно, в сериале подсудимого все-таки привозили в судебный офис, обшитый деревянными панелями, и давали в помощь бедолагу адвоката. Наверно, его неадекватность слишком глубока даже для такой невеликой чести.