александр Баркалев - Центральный зомбилэнд

– Прошу понять меня правильно… – Да, именно так общались умнейшие зомби-ученые в каком-то глупейшем сериале по зомби-панели (кажется, тоже о любви кого-то к кому-то вопреки чему-то). – Мне совершенно не хотелось бы предстать перед лицом достойнейшей комиссии в виде описания, рожденного воображением покинувшего нас Антоши.

Профессор хмыкнул.

– У меня есть немалые подозрения, – не унимался Кирилл, – что сие описание не будет иметь сколь-либо реальной основы, или, лучше сказать, базиса в действительном мире…

Профессор снова хмыкнул, но на этот раз подарил ответ.

– Антон Иванович, на самом деле достаточно грамотный специалист. Думаю, ничего слишком неадекватного он не напишет.

– Слова «достаточно» и «слишком» смущают мой разум.

Кирилл, говоря это, отнюдь не лгал.

– Тогда давайте поговорим о вашем разуме, дорогой… – Профессор чуть замялся, сверяясь с планшетом. – Дорогой Кирилл. Прежде всего, откуда вы берете столько специфических слов для беседы?

– Не знаю. – Кирилл пожал бы плечами, если бы ремни позволили. – Они просто вылезают из памяти.

– По нашим данным, у вас не должно быть столько записей на подкорке.

Профессор для убедительности взмахнул планшетом.

– Сожалею. Ничем не могу помочь. У меня самого и данных-то нет. – На самом деле Кирилл ни капли не сожалел. – Слова просто выплывают. Из старых фильмов, сериалов, институтских и школьных курсов… Или цепляются где-то…

– Действительно любопытно. – Во взгляде профессора и без того излишне живом загорелись новые искорки. – А как вы смогли удержаться и не растерзать нашу милую Дашеньку?

Смена темы разговора Кириллу пришлась не по вкусу. Однако он все-таки ответил.

– Считал пальцы на руке.

– Очень интересно.

– Ничего интересного, довольно мерзко. – Еще и сейчас его передергивало от воспоминаний о случившемся на перекрестке.

Однако старичок не унимался:

– Вам хотелось укусить, разорвать ее?

– Мне хотелось поглотить ее. – Голос Кирилла дрогнул.

Профессор взглянул на планшет, потом зачем-то на закрытую дверь.

– Вы думали в тот момент о реализации инстинкта близости? Не обязательно с ней, с кем угодно?

– Нет.

– Вы испытывали голод?

– Не совсем. Мне хотелось поглотить не ее тело, а ее разум. – Погружение в прошедшие события принесло напряжение. – Как и у того, который остался на перекрестке.

Видимо, он впервые смутил собеседника. Тот замялся, но все же вернулся к вопросам.

– Вы отчетливо помните те события?

– Да. Все детали.

– Почему вы спасли девушку?

– Не знаю. Это вышло само собой. – Он не врал, он действительно не знал. – Я просто хотел уехать подальше, а она забралась в машину. Не выкидывать же было.

Кирилл криво ухмыльнулся. Старичок опять сверился с планшетом.

– Это правда, – без тени вопроса сказал он, обращаясь скорее к себе, чем к Кириллу.

– Конечно правда. – Ухмылка Кирилла стала шире и наглее. – Зомби не лгут!

Озадаченный старичок что-то искал в планшете, потирая мочку левого уха. Воспользовавшись удобной паузой, Кирилл решил сменить тему.

– А что, всегда перед утилизацией происходит такой допрос?

Профессор замешкался с ответом.

– Вообще-то не знаю, я этого не касался. Утилизируемых редко привозят в Центральный квартал.

На этот раз была очередь Кирилла прийти к однозначному выводу, что собеседник не лжет. Ну или лжет, но очень качественно.

– Значит я в Центре? Это какая-то больница?

– Это Институт изучения зомби, – Сергей Петрович ответил почти на автомате.

– А почему у меня сейчас нет желания разорвать вас? Или этого Антошу? – Вопрос этот давно просился на язык. – Ведь он же тоже не зомби… Кажется.

Профессор все еще думал о чем-то своем, но ответил и на этот раз.

– И в койке-боксе, и в палате стоят генераторы особого поля. Они подавляют нейронную активность зомби. – Размышляя, он еле заметно, но постоянно трогал мочку левого уха. – К несчастью, они слишком дороги и опасны, да и на людей действуют аналогично… Да к большому несчастью…

Внезапно он как будто опомнился и подскочил со стула с явным намерением оставить несчастного Кирилла наедине с роботами и собственными мыслями.

– Но меня же все равно утилизируют? Да? – Вопреки всему голос дрогнул надеждой.

Застигнутый почти в дверях лысоватый и задумчивый профессор все же обернулся.

– Я не знаю. Это не в моей зоне ответственности. – Он почти извинялся. – Специальная комиссия соберется к концу недели. Если бы не Даша, вас бы утилизировали без всякой комиссии… ? Он снова осекся и уже другим голосом добавил: – Я поручу Антону Ивановичу. Вас покормят и помоют.

– Спасибо и на этом, – вздохнул Кирилл вслед исчезающей в дверях спине.

Что ж все не так уж и плохо. Только интересно, какой сейчас день. Скорее всего, за всем случившимся бредом уже наступил четверг, но в этой клетке без окон нельзя быть уверенным наверняка. Если судьбу его решат в воскресенье, то у него есть целых три дня. Правда, если комиссия будет в субботу, то всего два. Да ладно, для готовившегося к немедленной разборке это тоже неплохо. Может, даже получится выбраться.

Нелепая и жестокая надежда, регулярно посещавшая его в последнее время, пожалуй, оказалась все-таки самым неудобным свойством его перерожденного сознания. Она с завидным упорством и редкостной бесцеремонностью раскачивала его разум от полной тьмы к еле заметным сумеркам. Прежняя жизнь, без таких качелей, была намного проще.

Указание сбежавшего профессора, видимо, дошло до адресата. Сам седовласый повелитель медицинских роботов в палату не зашел (может, боится, а может, брезгует). Однако слуги его даже в излишнем количестве заполнили помещение. С удивительной аккуратностью и ловкостью они, не распуская ремни, смогли не просто покормить и помыть Кирилла, но и переодели его в какую-то больничную тюремно-серую пижаму. Впрочем, достаточно теплую и мягкую на ощупь.

Еду давали через трубку и вкус ее был ни с чем не сравним, потому что отсутствовал. Как тут не вспомнить о кулинарных шедеврах Лины. Где она теперь и с кем? Тем не менее, желудок, последний раз порадованный пиццей в маленькой квартирке Лины-два, встретил наполнение с восторгом. Снова потянуло на сон. Видимо, дозу успокоительных средств дорогой Антоша ему все же назначил.

И ведь насколько в своей идиотской теории он был неправ. Девушку Кирилл спас не ради нее и без малейшего намека на мысли о близости. Он спас ее ради себя самого, чтобы не быть таким, как те, кто остался на перекрестке. Чтобы не вернуться туда, откуда вылез, выкарабкался. Не оказаться снова на уровне той трясины, где мирно существовал (слово «жил» сюда точно не подходит) до казуса с левой рукой. Однако в одной мелочи, самой неважной на данный момент и для текущего связанного состояния, он оказался недалек от истины. К концу их веселенькой поездки Кирилл, мысленно задевая Дашу, прикасался уже не просто к существу из другого мира. Он чувствовал рядом женщину. И те прикосновения и улыбки, что дарила она ему по пути в аэропорт, были невыносимо, противоестественно для того положения приятны и желанны. Он засыпал, зная, что она придет к нему во сне, не может не прийти. Что ж, хотя бы сны перед смертью он не потратит зря. Сны – это тоже часть жизни, и на оставшемся ему отрезке, это будет самая приятная ее часть.