александр Баркалев - Центральный зомбилэнд

Разумеется, происходило это не слишком часто. Все-таки зомби в эмоциональном плане были намного устойчивее выродившихся людей. То есть не совсем выродившихся. Нет, конечно, идеально работающий инстинкт ментального самосохранения требовал изредка эмоциональной разрядки, но к крику на работе она не имела отношения. Начальник, который орал на подчиненного, совершенно не испытывал внутреннего напряжения или негатива. Он просто выполнял свою собственную трудовую функцию и реализовывал данный зомби-социумом бонус. Так же, как не напрягался при этом и подчиненный. Зомби вообще никогда не напрягались. Эволюция разумно отключила для них эту опцию.

Итак, топ-робот (Кирилл надеялся, что это правильный термин) ждал их у дверей невысокого дома. Этажей, наверно, пять или восемь. Изнутри робота смотреть вверх не получалось. Когда они оказались непосредственно перед позолоченным механизмом, тот осмотрел свысока несчастного Рыжика, который был в полтора раза выше него и раза в три шире. Ни одна ржавая потертость и залатанная спайка не ускользнула от этого стеклянного взора. Рыжик ощутимо съежился от смущения. Во всяком случае Кириллу внутри стало еще более тесно. Выдержав внушительную паузу, встречающий робот соизволил картинно кивнуть прибывшему, повернулся к нему спиной и всем видом предложил следовать за ним.

Они оказались в роскошном холле, достойном обслуживания со стороны топ-робота, однако далее допущены не были. Через боковую дверь и вереницу подсобных помещений они попали в крайне унылую каморку без окон. Стул, стол и наспех заправленная чистым бельем кровать были единственными украшениями сего помещения. Слово «украшения» влезло в эту фразу скорее по привычке, чем с целью подчеркнуть красоту перечисленных предметов интерьера.

Робот-дворецкий, сверкнув напоследок золотым сиянием, оставил Рыжика в описанном прибежище серости в полном одиночестве. Дверь за собой он запер.

Ну, конечно, Рыжик был не совсем один. Внутри у него пребывал Кирилл с полностью затекшими конечностями и диким желанием покинуть эту передвижную консервную банку. Однако робот не спешил открывать переднюю панель. Кирилл громко покопошился, намекая на освобождение. Ноль внимания. Он постучал. Эффект оказался тот же. Кирилл хотел плюнуть, но не стал, все равно в себя самого попадешь. Оставалось только смириться и заняться анализом внутренних ощущений.

А внутри у Кирилла возникло множество интересных вещей. Прежде всего, где-то не слишком далеко, скорее всего внутри дома, находился десяток живых людей. Смутные тени на ментальном горизонте, не задавленном уже нейро-генератором, ясно указывали на это. Однако ощущения оказались крайне размытыми. Кирилл не смог почувствовать ни их мысли, ни даже общее настроение. Вообще, освободившись от подавляющего поля, разум пусть не сразу, но очистился. Вернулось то незабываемое чувство, что провожало его свежим весенним вечером после побега из медицинского центра. Какое же все-таки приятное слово – «незабываемое». Приятное, вдохновенное ощущение стократно усиливается уверенностью в том, что ты его не забудешь, и пусть в воспоминаниях, но оно еще вернется к тебе не раз. Вопреки смрадной тесноте металлической утробы, Кирилл снова чувствовал себя свободным. Был свободным. Ему захотелось… Невыносимо захотелось жить…

Воспоминания замерцали и потекли, как тающее мороженное, исчезая на заднем плане. Кто-то приближался к нему. Кто-то из обладателей разума. Пожалуй, надо зажать ощущение свободы, а то оно сыграет с ним злую шутку. Предоставленное самому себе сознание может натворить нечаянных бед. Не забывай, это сознание зомби.

Понять, кто приближается, сразу не получилось. Маячившие вокруг чужие ментальные тени путали, сбивали с толку. Только когда щелкнул электронный замок, и ручка двери поехала вниз, Кирилл понял. Это была она. Понял и испугался. Он безумно обрадовался тому, что увидит ее, а, например, не того шустрого профессора. И одновременно внутри у него что-то задрожало. Его начало потряхивать.

Она же тоже его увидит! Да еще в таком идиотском положении. Да еще таким провонявшим и обросшим неопрятной щетиной, которая за последние дни явно ставила рекорды роста. Вдруг он все испортит с первого же взгляда, и она разочаруется в том, что помогла ему. Вдруг он вообще набросится на нее. Кстати, такая возможность на долю секунды показалась не только вполне вероятной, но и весьма соблазнительной. Нет, с таким настроем лучше в принципе не покидать жестяные внутренности Рыжика.

Мысленные метания настолько захватили его, что он пропустил тот момент, когда робот отодвинул панель, явив его миру. А мир, в лице Даши, уже стоял перед Кириллом и напряженно-любопытно изучал его натуру. Как же приятно снова чувствовать рядом ее мысли! Потоки сияния и фонтанчики искорок почти ощутимо согревали. Она явно еще сомневалась в правильности своих действий.

Кирилл открыл глаза. Оказывается, он зажмурился, когда Рыжик распахнул дверцу и внутрь хлынул свет. Хотя зажмурился он не от этого. Их глаза встретились. В этот миг Кириллу показалось, что не он, а она чувствует его мысли, видит его насквозь. Он ощутил себя голым, практически прозрачным.

А она… Она была очень красива. Совершенно непонятно, как он мог раньше принять ее за мальчишку, даже в той мешковатой куртке. Она и сейчас была одета неброско. Обтягивающие джинсы, сильно расклешенные к полу и клетчатая, почти мужская рубашка логично венчались убранными в «конский хвост» длинными волосами. Однако при этом ничего мальчишеского не было в ней и в помине. Тонкая талия, вызывающие округлые бедра, грациозная точеная шея за нарочито небрежно распахнутым воротом. И черты лица, мягкие и острые одновременно. Ничего мальчишеского. Пожалуй, только в глубине полулунных глаз, там, где серая в синеву бездна становилась тьмой, плясали бесенята, слишком веселые и дикие для адекватной девушки.

Она улыбнулась. Он снова почувствовал себя обнаженным и беззащитным. Необходимо было что-то делать с этим, пока он не ляпнул какую-нибудь глупость.

– Привет, как дела? – Не успел, все-таки ляпнул.

Самое нелепое приветствие для такой ситуации. Она продолжала улыбаться. Поток мыслей ее стал спокойнее и еще теплее.

– Привет. – Голос, сводящий с ума, особенно для него, слышавшего за эти дни лишь скрип Антоши и гудение роботов. – Ты вылезать собираешься?

Ржавые щупальца Рыжика угрожающе дернулись. Быть на ее глазах извлеченным принудительно за ногу ? это уже слишком. Любой ценой требовалось выйти как можно достойнее. Кирилл напряг все свои силы. Затекшие мышцы отказались повиноваться, какие-то невидимые детали цеплялись за одежду, суставы будто окаменели. В общем и целом, вылезти красиво не удалось. В конце концов Кирилл просто вывалился на жесткий холодный пол, буквально, как мешок с картофелем. Нос Кирилла уткнулся в туфли Даши. Симпатичные, спортивные туфли. Скрюченные ноги по-прежнему категорически противились выпрямлению. Достоинство Кирилла исчезло в туманной дали, небрежно махнув на прощание рукой. Пока, неудачник…