александр Баркалев - Центральный зомбилэнд

Возмущение в голосе девушки было почти настоящим, только говорилось оно под воображаемую музыку.

– Вы удивляетесь, зачем мне все это нужно? – Якобы прозвучавший вопрос остановил ее танец. Она стремительно обернулась к Кириллу и посмотрела на него. Глаза ее смеялись. – Да я и сама не знаю, драгоценный мой Рыжик! Вот так.

Возможно, последние ее слова действительно были чистой правдой. Кирилл решил не выяснять.

– А зачем белку засовывать в колесо? И в какое колесо? От зомбимобиля? – Череда философских вопросов должна была показать, что его вовсе не волнуют принесенные ею сведения.

Даша фыркнула, отбросила со лба разлетевшуюся челку и снова присела на стул. Немного отдышавшись, она продолжила:

– Ладно, я вас прощаю, милорд, – милостиво сказала она. – Ваше пребывание в темных узилищах, видимо, легло тяжкой печатью рока на ваш неокрепший внутренний мир. А потому стоит ли мне ждать от вас светской галантности? Это даже бестактно с моей стороны…

Кирилл обреченно вздохнул.

– Я понял слова «ладно» и «прощаю», – честно признался он. – Наверно, следует сказать спасибо.

Он продемонстрировал легкий поклон, не вставая со стула. Она рассмеялась открыто и звонко.

– Хорошо. Не буду тебя больше мучить, – уже без прежней чопорности сказала Даша. – Все прошло идеально. Тебя благополучно утилизировали. Запись об этом внесли в реестр, все дела закрыли. Профессор горько плачется о том, что не удалось с тобой поэкспериментировать.

– Профессор? Это который Сергей Петрович?

– Ну да.

– Милый старичок. – Кирилл вспомнил шустрого лысоватого профессора. – Он приходил ко мне. Кажется, я ему понравился.

Даша задумчиво посмотрела на Кирилла, немного поколебалась, но все же продолжила поднятую тему:

– Очень милый. Детей любит, и маленьких собачек тоже. – Она будто поперхнулась. – Он предлагал комиссии разрезать тебе живому мозг, вставить туда сотню датчиков и подержать в таком состоянии годик, проверяя твои реакции на разные раздражители. Если бы остальные не хотели настолько сильно навсегда закрыть твой вопрос, у него могло получиться…

Картинка нарисовалась яркая. Пища, которую Кирилл с таким аппетитом поглощал недавно, попросила выпустить ее наружу. Он сглотнул, но все же сдержался.

– А зачем это? – он действительно не понимал.

– Для науки. Он – ученый, изучает вас, ваши состояния, внутренние процессы, рефлексы, инстинкты, реакции.

Разделяющее словечко «вас» вернулось в их беседу. Как же без него было легко и приятно!

– Но как можно живого зомби?.. – Шок у Кирилла все не проходил.

– Он не считает вас людьми. – Даша запнулась. – Ну, вы вроде как животные для него… Только не такие милые, как его шпицы… Его считают великим ученым… Не все, конечно.

Возвратившуюся в комнату тишину стоило прервать, пока она не съела слишком много ценных минут.

– Это все не важно. – Даша постаралась вернуть первоначальное веселье. – Главное – это то, что у нас получилось. Теперь необходимо подождать несколько дней, и я смогу вывезти тебя из полиса. Здорово, правда?

Он все еще молчал. Она заглянула в его ошарашенные глаза и тихо добавила:

– Ты не должен грузить себя такой ерундой. Мало ли кто что думает. Я же тебя не считаю животным.

– Только меня? – вопрос прозвучал глухо и резко.

Она подумала и ответила честно.

– Наверно, не только тебя. – Мысли ее, затянутые туманной дымкой, выдавали сомнение и страх. – Пока не знаю. После перекрестка… Не знаю…

Он взял себя в руки. Какой смысл обижаться на того, кого здесь нет? Он улыбнулся, протянул руку и погладил ее по руке, лежавшей на столе.

– Я тоже не хочу тебя огорчать. – Ему не было нужды изображать теплоту в голосе, это вышло вполне естественно. – Мне тогда становится еще хуже.

Она кивнула и не стала убирать руку.

– У меня еще море вопросов, – продолжил Кирилл. – Большинство – глупые.

– Жду с нетерпением. – Ну надо же, она научилась иронизировать, видимо, от него.

Остаток вечера они провели в более отвлеченном разговоре об устройстве неведомого зомби Кириллу мира людей. Примерно таким же образом провели они еще пять дней. Кирилл спал, ел, мылся, и весь день потом маялся от скуки и ждал Дашу.

Она приходила к нему поздним вечером, энергичная и возбужденная. Они перекусывали принесенной ею разнообразной снедью. Ей нравилось испытывать его гастрономическую стойкость. На запеченных угрях и улитках он все-таки сдался и попросил более привычной пищи. Даша долго над ним смеялась, называла закостенелым зомби и ретроградом, так и не объяснив смысл этого оскорбительного титула. Однако за бутербродами она все же сбегала. Ужины сопровождались многочасовыми беседами, уходившими по ту сторону полуночи. Разговаривали обо всем, перемежая серьезные рассуждения веселой болтовней, насмешками, полунамеками и короткими перепалками. Расставались, впрочем, всегда мирно.

Мир людей, как выяснилось, функционировал без особых сложностей. В целом он был похож на мир зомби. Хотя правильнее, наверно, говорить об обратном, что мир зомби был срисован с мира людей и затем масштабирован. На закрытых, отгороженных от многомиллионного зомби-социума островках выжившей человеческой цивилизации, люди рождались, учились в школах и институтах, создавали семьи, работали, лечились в медицинских центрах, а когда лечение уже не помогало, то они умирали. Никакой принципиальной разницы с существованием любой рядовой зомби-особи не усматривалось. За исключением, разумеется, трех моментов.

Во-первых, люди путешествовали. То есть они могли свободно передвигаться между полисами и даже между зомбилендами. Только некоторым личностям правительство могло запретить выезд из-за их особой ценности и опасности попадания ненужной информации к конкурирующему правительству. Кирилл заметил, что Даша вообще не употребляет слов «враг» или «вражеский», слов, без которых невозможно представить ни одну новостную программу по зомби-панели. Самый негативный термин, который она применяла к иным зомбилендам, было слово «конкуренты».

Как ни странно, Кириллу оно было знакомо. Банки или отраслевые компании в зомби-экономике также конкурировали друг с другом. Ну, как конкурировали? Время от времени по заранее утвержденным общим планам, та или иная компания или банк проводили акцию по снижению расценок или выпускали на рынок модернизированную модель товара. Другим компаниям и банкам при этом запрещалось следовать примеру новатора в течение трех-шести месяцев. В результате, компания, проводившая акцию, увеличивала клиентскую базу на 5-10 процентов. После этого тарифы повышались обратно, а эксклюзивный товар разрешалось продавать всем остальным предприятиям. А следующий план по конкурентному рывку спускался уже следующей по номеру компании или банку. Даша утверждала, что в человеческом мире конкуренция носит более глубокий смысл, но объяснять его не стала. Сам же Кирилл так и не понял, что можно усложнить в таком элементарном и логичном процессе.