александр Баркалев - Центральный зомбилэнд

Паутина приближалась. Он попытался встать, однако ноги его не слушались. Видимо какое-то средство было подмешано в завтрак. Паутина была уже совсем рядом. Он видел каждый мелкий элемент ее ажурного узора. Надо попытаться доползти до двери. Паутина уже нависала над ним, усыпанная круглыми строителями, как жемчужинами росы. Он повернулся набок, ухватился руками за край кровати и потянул себя прочь. Получилось. Со всего размаху он шлепнулся на пол. Болью откликнулись колени и локти. Он схватился за что-то теплое…

Свет в комнате вспыхнул ярче. Паутина еще нависала над ним…

– Даже не знаю, стоит бояться или нет, – раздался сверху веселый голос.

Кирилл открыл глаза. Сфокусировать зрение удалось не сразу, сон еще не оставил их. Наконец сознание прояснилось. Он действительно лежал на холодном полу. Даша стояла перед ним, а вернее над ним, во всем блеске красоты и юности. Волосы ее, на этот раз тщательно уложенные, спадали волнами. Черное платье обтягивало верх, оставляя обнаженными плечи, и широко расходилось от талии. Причудливым неровным узором его покрывали белые линии. Они пересекались, разбегались и сходились вместе на правой груди. Вот и паутина… На ногах у девушки были надеты черные бархатные туфли, чуть выше которых он и схватил ее щиколотки, самым дерзким образом.

– Может все-таки отпустишь и поднимешься? – Ситуация ее почему-то не пугала, мысли не могли лгать. – Мне, безусловно, приятно видеть тебя у своих ног, но хвататься за них пока рановато.

Она почти по-детски хихикнула. Отпускать ее не хотелось, нежная, теплая кожа пульсировала под его руками, передавая ощутимые волны энергии. Однако вечно так продолжаться не могло. Жаль. Кирилл изобразил смущение и встал на ноги. Колени саднили. Даша мило присела, изображая реверанс, и элегантным движением руки указала на стол.

– Прошу, милорд, кушать подано.

Все еще издевается. И веселится при этом. Ну точно, как котенок, стащивший клубок ниток. Впрочем, стол и вправду был заставлен неизвестными ему блюдами и напитками. В середине великолепия возвышалась хрустальная ваза с одинокой, волшебно-пурпурной розой.

– Чё это? – глуповато-обиженно спросил он. – Какой там «милод»?

Словечко «чё» из сленга серых блок-кварталов почему-то показалось ему наиболее уместным в данной ситуации. Даша фыркнула в ответ, опять напомнив кошку, и непринужденно опустилась до его уровня. В разговоре, естественно.

– Чё-чё… Да ничё. – В ее устах это звучало до странности нежно. – Не «милод», а «милорд». Так в Англии называли благородных людей. Хотя они себя и сейчас так величают… Аристократы…

Увидев, что брови его устремились вверх, предвещая очередной вопрос, она решила прервать порочный круг.

– Ой, только не спрашивай, кто такие аристократы, и где находится Англия. Лучше садись и ешь. – Она уселась первая. – Смотри, какие вкусности удалось утянуть с барского стола. Это креветки. Вон та штука из краба. Очень вкусная. А это называется каре ягненка.

Необычные, но аппетитные запахи пробудили желудок, который неприлично заурчал. Кроме завтрака он сегодня еще ничего не ел. Даша снова хихикнула. Сама она есть не стала, только наблюдала, как одна за другой пустеют тарелки.

– Розу не ешь. – На всякий случай сказала она, когда последняя креветка исчезла у него во рту. – Она для красоты и в обычной ситуации несъедобна.

Кирилл посмотрел на Дашу, потом на розу и снова на Дашу. Захотелось сказать, что девушка красивее цветка.

– Ой, только не надо пошлых сравнений меня с растительностью. – Она слишком наигранно изобразила возмущение.

И откуда она только поняла его мысли?

– И не собирался даже, – высказался он, наконец дожевав и проглотив креветку. – Очень надо…

– Неужели я так плохо выгляжу? – Она бросила на него взгляд из-под ресниц.

С такими штучками Кирилл встречался не раз. Вопросы о своем внешнем виде, задаваемые только когда твердо уверена в его безупречности. Быстрые озорные взгляды. Хихиканье… В обычной зомби-жизни это называется флирт, и реализуется он только тогда, когда зомби-девушка набивается в подруги. Разумеется, в постоянные подруги. Ни одна зомби-девушка не стремится стать временной. Ну нет, он опять себе льстит. Интерес со стороны Великой в его адрес… Бред. Просто ей нравится над ним потешаться. Вон как искрят потоки ее сознания. Ей явно смешно. А вот ему не до этого. Есть дела поважнее. Например, судьба его скромной особы.

– Какие у нас планы? – серьезно спросил Кирилл.

На фоне почти романтического ужина, вышло крайне двусмысленно. Даша выдержала актерскую паузу (это когда актер в зомби-сериале молчит с тупым видом пару минут для придания значимости ситуации и воспоследующим своим репликам).

– Так хочется потанцевать, – вымолвила, наконец, она, ни к кому не обращаясь.

Он решил не поддерживать шутливый настрой взбалмошной девицы.

– Нам нужно обсудить, что будет со мной, – напомнил он еще более серьезно.

Как ни странно, суровое лицо и голос произвели на нее эффект прямо противоположный ожидаемому. Даша вначале еще несколько раз глупо хихикнула, потом вскочила со стула и потрепала его по макушке. Кириллу пришла логичная мысль схватить ее, привязать к стулу и… Дальше планы варьировались. Однако она уже унеслась в другой конец комнаты. Как в тесной каморке ей удалось изобразить, что она уносится? Вот еще одна неразрешимая загадка.

Даша, между тем, с гордым видом отвернувшись от него, изображала, что вальсирует с несчастным Рыжиком. Тот от натуги и логической противоречивости ситуации готов был задымиться.

– Ах, драгоценный мой Рыжик… – Томные нотки заполнили импровизированный бальный зал. – Только ты и понимаешь меня несчастную…

Кирилл хотел вставить в эту тираду свое мнение, но у него не получилось выгадать для этого даже секундную паузу.

– Как белка в колесе я ношусь целый день по делам этого неблагодарного. – Казалось, она сейчас расплачется. – Веду скучнейшие разговоры с Антошей, проникаю незваной на тусовку к этой дуре Мироновой… И все для чего? Для чьего блага и в чьих интересах?

Риторические вопросы потому и называются риторическими, что не требуют ответов. Даже робот это понял и промолчал. Кирилл решил больше не вмешиваться и ждать, когда информация выйдет из перепутанного женского сознания естественным путем.

– Все для того, милейший мой Рыжик, чтобы поймать профессора и выудить из него информацию. – Во время монолога она продолжала крайне похоже изображать танцевальные движения. – Информацию о ком? Спрашиваете вы у меня… Конечно об этом лодыре, который весь день дрыхнет здесь в полной безопасности под вашей надежной защитой… Об этом невеже, который, видите ли, не хочет сравнивать меня даже с дрянным цветком…