александр Баркалев - Центральный зомбилэнд

– А как им?.. – он нерешительно повертел игрушку во все стороны.

– Пользоваться? – завершила его вопрос Даша. – Я и забыла, что вы… ты не умеешь.

Очередное «вы» в сторону зомби, быстро исправленное на нежное «ты», Кирилл пропустил мимо ушей.

– Не умею, – честно признался он.

Общество зомби было исключительно мирным и безоружным. Зачем иметь оружие, когда любое физическое насилие – это однозначный симптом неадекватности и внутренней поломки? Если ты адекватный зомби, то ты при всем желании не сможешь использовать устройство, калечащее других живых существ. Ну, а если ты неадекватный, то тебе один путь – на утилизацию, и доверять тебе оружие означает уходить в еще большую неадекватность. Специальные средства, в основном обездвиживающего свойства, должны и могут быть только у роботов-полицейских, чья задача оперативно появиться и избавить зомби-общество от неадекватного его элемента. Просто и логично, не правда ли?

– Смотри, – Даша подошла вплотную к нему и взяла из рук пистолет. – Это предохранитель.

Она показала на маленький черный рычажок.

– Пока он в таком положении, пистолет не выстрелит. Если потребуется стрелять, поверни его вверх. – Она показала, как это делать, направив ствол в сторону приоткрытого окна. – Пока предохранитель снят, обращайся с оружием аккуратно, не поворачивай на себя или на меня…

Она задумчиво посмотрела на него.

– Не буду, – поспешил успокоить он, пробежавшую по ее мыслям тень сомнения.

Взгляды их встретились и замерли от неожиданной близости. Она ему верила.

– При выстреле жмешь на этот курок. – Ее голос опустился до шепота. – Отдачи практически нет, и на ветер делать скидку не надо.

– Ясно, – ответил он в той же тональности, даже не взглянув на курок.

Даже безумная идея делать скидки ветру или иным силам природы не интересовала его в данный момент.

– А вот здесь есть красная кнопка, которая переключает пистолет в парализующий режим. Человек будет обездвижен на пару часов, но серьезно не пострадает… ? Девушка тряхнула головой, словно освобождаясь от наваждения. – Может, все же посмотришь, – чуть громче сказала она. – Вдруг пригодится.

– Конечно, посмотрю, – ответил он, продолжая удерживать ее взгляд. – Только, если по-честному, вряд ли у меня получится…

Она удивленно подняла брови:

– Почему? Устройство до примитивности простое.

– Я понял, что нажимать. – Кирилл улыбнулся немного смущенно. – Только я, скорее всего, не смогу отнять у кого-нибудь жизнь. Это… как-то неправильно, что ли…

Он хотел сказать «неадекватно», но слово было намертво приколочено к его прошлой жизни.

– А если будут угрожать тебе самому?

Даша с неприкрытым интересом наблюдала за выражением его лица. Быть объектом научного изучения оказалось неприятно. Он отвел глаза в сторону и задумался.

– Наверно, если мне будет угрожать утилизация… И для меня будет важно не быть утилизированным в тот конкретный момент, – слова с трудом протискивались сквозь его губы, – тогда я, по логике, должен выстрелить…

Последняя часть тирады прозвучала неожиданно с вопросительной интонацией.

– Просто обязан, – подтвердила Даша. – И я думаю, у тебя получится. Но на всякий случай помни, что в парализующем режиме ты никому большого вреда этой рогаткой не причинишь.

Она всунула ему в руку пистолет, задержав теплое прикосновение чуть дольше, чем нужно, и вернулась к выстроившейся в парадном строю кухонной технике. Кирилл еще раз взвесил в руке оружие. Слишком легкое. Слишком несерьезное, для прибора, призванного отнимать чью-то жизнь. Не чувствуется никакой тяжести и никакой ответственности от обладания им. Какие же мысли должны родиться в голове, чтобы ты смог убить кого-то? Притом не в борьбе, когда ты практически не думаешь связно, а телом твоим управляют самые кончики нервов, но преднамеренно… Взять и оборвать чье-то существование. Ведь в этом существовании есть столько всего. Детские игры, переживания молодости, первая близость, друзья, родные, знакомые… Вчерашний дождь и сегодняшний солнечный день, наконец… Даже если человек или зомби не помнит всего этого, они все равно там есть. Они и составляют его существование… Нет не существование, к черту проклятое слово из прошлого, его жизнь. А ты возьмешь и сотрешь все это… Почему? Потому что тебе это нужно будет в данный момент? Или это будет нужно кому-то другому, кто может приказать тебе. Но сотрешь-то именно ты. Странное, должно быть, будет у тебя ощущение. Интересно, те, кто утилизируют зомби, думают об этом? А зомби, растерзавшие человека на перекрестке? Нет, он помнит, там мыслей точно не было. Был только голод. На всякий случай он перевел пистолет в режим парализатора и, подхватив поднос с провизией, вышел из кухни.

Профессор в своей комнате катастрофически скучал. Он возлежал на широкой тахте в невесть откуда добытом теплом халате, и мысли его медленно кружились на месте, как листья в стоячем пруду. Появление Кирилла заставило его оживиться.

– Молодой человек… зомби или кто хотите, как я рад вас видеть! – Профессор с живостью вскочил с лежанки и подлетел к Кириллу.

Кирилл от неожиданности отшатнулся, а недремлющий на посту у двери Рыжик назидательно гукнул и стрельнул в пленника искрой. Сергей Петрович ойкнул и сел на место. Кирилл молча прошел к столу, где сгрузил с подноса принесенный провиант.

– Прошу откушать, – с напускной твердостью сказал он.

– Благодарствуйте, – жеманно протянул профессор, но тут же сорвался в более легкомысленное направление. – А вы со мной не побудете? Право, мне так грустно в этом заточении…

– Не могу. У нас много дел, – не задумываясь, соврал Кирилл.

Лгать профессору доставляло ему особенное удовольствие. Однако тот не сдавался.

– Вы знаете, я здесь в полном вакууме, – сообщил он Кириллу, не обращая внимания на показное равнодушие собеседника. – У меня лет тридцать не было даже одного дня, не связанного с работой. А ситуацию, когда нет ни выхода в сеть, ни иного источника информации я вообще не припомню. ? Профессор грустно вздохнул и бросил взгляд на стол. – Кстати, я сосиски и жареные яйца не ем, забочусь, знаете ли, о здоровье.

– Жалость какая, а ничего другого нет, – снова погрешил против истины Кирилл. – Так что либо это, либо лечебное голодание.

Сергей Петрович понимающе хмыкнул. Умный, однако, человек, ловит все с полуслова.

– Ну да ладно, потерплю, – мученически изрек пленник. – А робот ваш просто изувер…

– Кто? – удивился Кирилл.

– Жестокий и негуманный субъект, испытывающий удовольствие от моих страданий, – пояснил профессор.

Рыжик возмущенно пискнул и мигнул всеми датчиками сразу.