александр Баркалев - Центральный зомбилэнд

– Не может такого быть, – убежденно сказал Кирилл.

– Но он запрещает мне ходить по комнате, приближаться к окну и даже разговаривать самому с собой и с ним, – пожаловался ученый. – А чуть что не так, бьет током.

– Это возможно и даже правильно. – Кирилл погладил Рыжика по ржавой макушке. – Однако не может такого быть, чтобы данные вещи доставляли ему удовольствие.

Робот согласно прогудел фрагмент какой-то мелодии.

– Вы же не думаете, – продолжил Кирилл, – что хоть кому-нибудь может доставить удовольствие длительное пребывание с вами в одном помещении.

Свой монолог он увенчал самой дружелюбной улыбкой, на какую только был способен.

– Издеваетесь, – обиделся профессор.

– Что вы, Сергей Петрович. – Дружелюбие на лице Кирилла грозило перерасти в идиотизм. – Подбадриваю вас в заключении веселой шуткой.

Он взялся за ручку двери.

– А я бы мог вам еще массу интересных вещей рассказать… – Несчастный старичок попытался использовать свой последний козырь. – О тайнах мира…

Кирилл на мгновение задумался. Любопытство требовало остаться и повыуживать информацию. Впрочем, нет. На данный момент общество Даши представлялось намного более важным и интересным.

– Приятного аппетита, Сергей Петрович, – сказал Кирилл и закрыл за собой дверь.

Из-за двери буркнули что-то невнятное и чем-то бросили. Скорее всего тапкой. Затем послышался звук искрового разряда, оханье и вполне отчетливые ругательства, многие из которых были Кириллу совершенно незнакомы.

Когда он вернулся на кухню, небольшой приставной столик был уже заставлен тарелками. Воздух нашпиговали аппетитные запахи, заставившие заворчать пустоту в некормленом с утра желудке. Даша ковырялась у столешницы с бутылкой темно-красного вина. Обернувшись на неприличное бурление, она возмущенно сообщила:

– Автоматический штопор вышел из строя, а механического у нас нет.

Она поставила бутылку на стол с грохотом, родившим опасения за ее целостность. Вилка, которой девушка пыталась выковырять пробку, полетела в мойку.

– Я могу попробовать, – предложил Кирилл.

– Удачи, – саркастически сказала Даша.

Она уселась на стул, очень милым жестом убрала со лба растрепавшиеся пряди волос и начала нарочито внимательно наблюдать за каждым движением Кирилла. Вилка, благородно возвращенная им на сцену, помогать отказалась. Отковыряв несколько крошек от пробки, Кирилл вернул столовый прибор обратно в мойку. Ну как вернул? Швырнул со словами: «К черту!» Даша за спиной хихикнула и сочно захрустела яблоком. Ее настойчивое внимание к его действиям уже немного раздражало. Ложка в принципе отказалась участвовать в откупоривании и полетела вслед за вилкой. Зато она вызвала на сцену нож и подала отличную идею.

– Может, не надо режущих предметов, – слишком уж заботливо спросила Даша. – Мне не собрать тебя потом из кусочков.

Кирилл не ответил. Он сильнее, и у него в кармане парализатор, так что не стоит опускаться до издевок девчонки. Ручкой ножа он начала аккуратно продавливать пробку внутрь бутылки. Мерзавка упиралась как могла, но все же сдвинулась. Затем она пошла чуть быстрее. Победную улыбку с трудом удавалось держать внутри. Оставалось пара миллиметров.

– Ну, вот и все, – провозгласил Кирилл, поворачивая торжествующее лицо к Даше.

Пробка ушла глубоко в бордовую жидкость, нож ушел следом. Однако сама жидкость внезапно и стремительно рванулась во встречном направлении, обильно оросив столешницу, пол и рубашку Кирилла.

– Да, это точно всё, – удовлетворенно сказала Даша и весело рассмеялась.

Кирилл посмотрел вначале на нее, затем на рубашку, на бутылку, на пол и улыбнулся в ответ. На эту девчонку невозможно было сердиться. Капли разлившегося вина продолжали меж тем печально падать с края столешницы вниз, расплываясь круглыми темными кляксами по бежевым керамическим плиткам.

– Тебе, конечно, идет бордовый цвет, – выдавила Даша, немного совладав со своим смехом. – Однако стоит, пожалуй, переодеться.

Она поднялась из-за стола, подошла к Кириллу и принялась расстегивать пуговицы на его рубашке. Одну за другой, сверху вниз. Делала она это совершенно непринужденно и, видимо, без всякой задней мысли. Просто она хотела помочь ему поскорее освободиться от мокрой, липнущей к телу ткани. Пальцы ее то и дело задевали его обнаженную кожу. Сбившееся от смеха дыхание нежно касалось его груди. Сердце Кирилла забило тревожным набатом. Девушка была слишком близко, действия ее были слишком интимны, аромат ее волос был слишком дурманящим… Если это продлится еще секунду другую, то он не выдержит… Он все-таки зомби, хоть и неадекватный. А зомби не должны бороться со своими инстинктами.

Уже дойдя до последней пуговицы, когда ее девичье веселье окончательно растворилось в его напряженном дыхании, Даша поняла двусмысленность ситуации. Мысли ее взбудоражено расплескались алыми брызгами. Она замерла на миг в нерешительности. Кажется, она задумалась о том, как выйти из щекотливого положения. Что правильнее? Завершить процесс до конца, сделав вид, что это лишь дружеская помощь? Или отойти, предоставив ему возможность самому заняться своим гардеробом? Однако при последнем варианте все предшествующие ее действия явно приобретут совсем другую окраску.

Меж тем мимолетная заминка только усилила возникшие между ними напряжение и неловкость. Решившись, Даша расстегнула последнюю пуговицу на его рубашке.

– Сейчас я принесу чистую. – Ее голос почему-то дрогнул, когда она произносила эти слова. – Ты сможешь переодеться.

Она подняла глаза и посмотрела на него. Это было ошибкой. Он почувствовал, что сейчас она отойдет и рожденная между ними близость в очередной раз будет разорвана. Он смотрел в ее глаза, и ему казалось, он видит в них отражение собственных мыслей. Она как будто в чем-то сомневалась, но тоже не хотела терять случайно найденную ими в разладе мира общую ноту.

Даша медлила и не отпускала край его рубашки. Ситуация утратила всю свою неловкость и доставляла обоим какое-то странное, горьковатое наслаждение. Так бывает, когда знаешь, что через миг случится нечто невероятное и прекрасное. И предвкушение этого заставляет трепетать каждую жилку внутри тебя.

Однако молчание затягивалось. Кто-то должен был решиться первым, и никто не решался. Невнятные, глухие сомнения заползли в сознание. Правильно ли он понял ее взгляд, ее взбудораженные мысли и порывистые движения? Не испортит ли он напрочь преждевременным рывком своим только зарождающиеся их отношения? Сомнения крепли, возвышая голос, и волшебство отступило. Тяжелая красная капля сорвалась с края стола и разбилась об пол. Кирилл слышал, как она свистела, раздвигая воздух. Чувства его обострились до предела. Его оглушил влажный удар умершей капли. И только случайно, на границе слышимых звуков, он уловил легкий вздох, проскользнувший мимо желанных губ. Даша отпустила его рубашку и собралась что-то сказать перед уходом…