александр Баркалев - Центральный зомбилэнд

– Ты правда считаешь мою теорию смешной. – Даша вынырнула из глубин вселенского разума и вперила в него свой нежный взор.

Кирилл энергично кивнул, потом покачал головой и снова кивнул. Он никак не мог сориентироваться, какая реакция с его стороны будет сейчас уместной. Шея его начала уставать от непрерывного соглашательства. Рука вежливо тянулась прикрыть зевок. Веки потихоньку сближались. Бессонная ночь и перевозбужденный день требовали ухода в бессознание. Наконец ярким светом вспыхнул в мозгу универсальный ответ.

– Некоторый моменты ее кажутся более спорными, чем другие, – выдал Кирилл, изобразив на лице следы таинственного знания.

– Серьезно? – переспросила сильно удивленная Даша.

Раскрасневшаяся и пылкая, она всем видом настоятельно требовала, чтобы ее поцеловали. Во всяком случае, усиленно провоцировала это. Кирилл облизнул губы.

– Конечно, серьезно.

Отступать было некуда. Да он и не знал направления для отступления.

– Мы же обсуждаем теорию о равноправии полов, правильно? – На всякий случай уточнила Даша. – В нашем обществе она не вызывает никаких вопросов и, насколько я помню, у вас тоже считается бесспорным постулатом.

Черт его дернул отвлечься именно на подобной беллетристике.

– Ну, я бы не оспаривал ее в целом, но некоторые моменты требуют более широкого осмысления.

Кирилл для важности нахмурил лоб.

– Ты хочешь сослаться на исторические примеры? – Она посмотрела на него возмущенно, но с некоторым уважением. – Однако они доказали свою бесперспективность, и уместны разве что в обществе дикарей, кочующих за Барьером.

– Не совсем четко выведенная аксиома. – Кирилл вытащил очередное увесистое слово из институтских курсов.

– А, по-моему, очевидная, – насупилась Даша. – Ты действительно считаешь, что права разумного существа могут быть ограничены по половому признаку?

– Я такого не говорил. – Во избежание долгих дискуссий, переходящих на личности, стоило увести разговор от скользкой темы, над которой он даже никогда не думал.

– А что ты говорил?

– Вообще-то, я молчал, – сообщил Кирилл. – Однако если бы меня спросили, то я бы сказал, что такое прекрасное и совершенное создание, как ты, должно иметь намного больше прав и социальных бонусов, чем подобное мне никчемное и потерянное для общества существо.

Он состроил жалостливую гримасу и пустил всхлип на последних словах. Даша замерла на вдохе. Природное чувство противоречия и желание поспорить не хотели сдаваться так быстро.

– Дурак, – выдохнула она наконец.

При этом голос ее не просто вернулся в обычный тон, но прозвучал почти нежно.

– И ты мне очень нравишься, – искренне ответил Кирилл.

За окном разлились чернила густого синего цвета. Кир бесцеремонно зевнул. Даша подарила ему лучезарную улыбку.

– Ладно, – смилостивилась она. – Пора спать. Утром уберем со стола и займемся делами.

– Повинуюсь, моя госпожа, – склонил он голову.

Обращение сие вызвало у девушки недовольную гримаску, но Кириллу почему-то нравилось слегка поддразнивать ее.

– Я не… – начала было Даша, но затем махнула рукой. – Сам знаешь, что ведешь себя глупо.

Он опустился на одно колено и протянул ей правую руку.

– Оскорбления, как мед для меня из ваших уст, драгоценная госпожа, – почти пропел он.

Даша встала, проигнорировав предложенную для опоры ладонь, и решительно направилась к двери. Уже исчезая в полумраке коридора, она обернулась и показала ему язычок такого нежно-розового цвета, что Кирилл против воли печально вздохнул.

– Спокойной ночи, – крикнул он ей вслед.

– Приятных снов, – донесся из коридора любимый и мучающий голос.

Кирилл постоял еще секунду на одном колене с протянутой вслед Даше рукой. Вид у него, скорее всего, действительно был глупый. Не слишком весело ухмыльнувшись, он поднялся на ноги и направился в сторону собственной спальни. Проходя мимо комнаты, в которой страдал в заточении Сергей Петрович, он услышал неразборчивое ворчание и звук очередного искрового разряда со стороны Рыжика. Неугомонный, однако, старичок. Только вот на общение с ним сил уже не оставалось. Мягкие подушки и чистые простыни ждали его, обещая ни с чем не сравнимое наслаждение долгожданного сна.

Глава 3

Бессознание пришло сразу. Как часто бывает при сильной усталости, а у адекватных зомби так бывает всегда, явилось оно темным и безвидным. И только перед самым пробуждением окрасилось оно удивительным сном. В том сне Кирилл плыл по реке. Не на катере или лодке, а сам по себе, мощно загребая руками и отплевываясь от дурной и тинной речной воды. Это было очень странно.

Необычным было вовсе не то, что он плыл. Плавать Кирилл умел, и ему это даже нравилось. В бытность свою менеджером в зомби-банке он частенько захаживал в спортивные и фитнес-центры. Последние, кстати, отличались от первых только размером оплаты и уровнем достатка клиентов. Кирилл с удовольствием пользовался расположенными в сих учреждениях большими бассейнами. Да и до того, в более ограниченные в средствах школьные и студенческие годы, он занимался плаванием почти на профессиональном уровне.

Следует сказать, что большинство зомби-особей обоего пола занимались каким-нибудь видом спорта, а то и не одним. Инстинкт самосохранения требовал постоянного поддержания тела в хорошей физической форме. Правда почему-то после тридцати лет, когда здоровье наоборот требовало большей подвижности, инстинкт самосохранения у зомби-особей не то чтобы давал сбой, но неким образом заглушался другими инстинктами. И прежде всего инстинктивным желанием сберечь силы, уводившим зомби со спортивной площадки в сторону уютного дивана. Или в том тоже был инстинкт самосохранения, говоривший, что тело уже поизносилось и спортивные нагрузки создают больше опасностей и рисков для него, чем приносят ему пользы. Кирилл, хоть и был как раз в этой переходной стадии от существа движущегося к существу наблюдающему, но о противоречивости своих инстинктов ни разу не задумывался. Как и большинство зомби. А правильнее сказать, как и все зомби. На то они и инстинкты, чтобы им доверять без оговорок, оценок и размышлений.

Кроме поддержания здоровья, спортивные процедуры, мероприятия и соревнования выполняли ещё одну немаловажную функцию. Они потребляли огромное количество времени, недостатка в котором у зомби-особей не было. У них имелся, скорее, существенный переизбыток времени, что при наложении поверх него излишка невостребованных сил, свойственного молодости, могло привести к неадекватным срывам и еще к чему похуже.

Спортивные соревнования заполняли почти треть зомби-панельных программ. Правда, личные соревнования за недостаточной зрелищностью не пользовались особым успехом у зрителей. Зато командные виды спорта составляли основу трансляций по спортивным каналам зомби-панели. Кроме того, коллективные игры оставались уделом исключительно профессионалов. Бесконечно варьирующиеся комбинации и тактические приемы таких игр, как футбол или хоккей, требовали значительного места на подкорке, доступного разве что для исключительно одаренных зомби первой категории. Любительские зомби-матчи тоже иногда проводились, и Кирилл даже наблюдал некоторые в спортивном центре. Однако они представляли собой крайне унылое зрелище, очень плохую пародию на то, что показывали по зомби-панели. Ради справедливости стоит отметить, что в подобных зомби-матчах участвовали не для интереса, а в рамках общего оздоровления. Это была своего рода форма групповой спортивной ходьбы, очень укрепляющей сердечную мышцу.