Дэйв Макара - Попаданы

А это то, чем я являюсь сейчас.

В "четвёрку" вошли изменения, созданные и на борту "Мести" и внесённые моей красавицей-рабыней и то, над чем поработала Сти.

Изменения впечатляли, но не радовали.

Пламя обжигало мои закрытые глаза, заставляя течь слёзы.

"Пятая модификация!" — Йари от неё была в диком — щенячьем — восторге!

Если я соглашусь на неё — потеряю пяток сантиметров роста и более 20 килограмм живого веса, потеряю сверхгибкость и "срежу" уровень мыслеречи, вновь становясь "Лидом".

Зато приобрету ту самую гармонию, о которой мечтал всего пару минут назад.

Приблизившись, "завертел фигуру", рассматривая её со всех сторон.

Нигде ни малейшего следа проклятья — низкий поклон Сти!

"Ещё бы сына от него избавить!" — Проснулся во мне отцовский инстинкт и время постучалось, напоминая, что решение надо принимать быстро!

— Йари… Закрепляй изменения! — Согласился я, улыбаясь своему разуму, тупенькому и зашоренному.

Он даже и не стал придумывать ничего нового, просто скопировав стандартное игровое пространство и дав мне самые простые, на уровне молодого геймера, понятия.

— …Плат, ты хоть слушаешь меня? — Оказывается, всё то время, что я витал среди модификаций, Ромм Мощенщик что-то мне говорил, доказывал и объяснял.

— Прости, нет. — Признался я, расплываясь в улыбке.

Вновь промелькнула голограмма Сти, и в голове зашевелились вопросы, которые вечно стучались, когда было некогда.

— Сти! Скажи мне, пожалуйста… — Начал я, осторожно подбирая слова, чтобы не сбить с мысли себя самого. — Ты сказала, что "Не этично использовать биокомпоненты", а "Месть ведьмы", докладывала о "пополнении запасов биологического материала"! Что-то тут не сходится, милая…

— Я — Тчарн, а не Человек! — Гордо ответила Сти. — Только вы — каннибалы и… лжецы!

— Угу. Так я и думал — во всём виновато "воспитание". — Вопросы всё ходили и ходили вокруг меня грозовыми тучами, и я не выдержал. — Сти, кто такой "Вирвидор"?

— "Свидетельствующий". — Голограмма Сти поблекла и пропала, оставляя нас с Роммом в тишине, тет-а-тет с заваленным жратвой столом.

Не показалось мне, значит, эта самая "парочка кораблей" не показалась!

Ну, а раз не показалась, значит, у меня есть все шансы снова оказаться дома!

Нет, не на Земле — ну её, голубую старушку! Она своё дело сделала. Теперь я хочу домой — туда, где на берегу моего озера стоит моя банька, где в моём доме топится чудесная печка и где у меня есть забавная соседка, которой мне теперь есть что рассказать!

Может быть, рассказать…

Встав из-за стола, я сделал пару шагов по комнате, наслаждаясь тёплым полом и отгоняя ногой "крысу", бегающую за мной с тапочками в зубах.

— Ты похож на кота, обожравшегося сметаной. — Грустно усмехнулся Ромм. — Значит, есть из чего выбирать?

— Выбор есть всегда. Даже самоубийство — это тоже выбор. Окончательный и бесповоротный, но выбор. — Я вернулся за стол и попытался впихнуть в себя хоть что-нибудь…

Не получилось.

"Хоть что-нибудь" не впихивалось, одним своим запахом намекая, что окажется снаружи и без моего разрешения или желания.

Раз за разом прогоняя перед собой видения, отгоняя воспоминания и задумчиво взвешивая все "за и против", чувствовал, что принимаемое мною сейчас решение — неправильное!

Оно — любопытное, интересное, многообещающее, привлекательное, но…

Слишком сложное!

Чем сложнее система, тем больше в ней шансов на отказ!

Или, как любили говорить в годы моей молодости: "Ковчег строили любители. "Титаник" — профессионалы!".

Вот именно "Титаником" и казалась мне такая привлекательная "зелёная" схемка.

"Ты можешь отказаться." — Разочарованно вздохнула Йари в моём мозгу. — "Но… будет глупо!"

— Единственное, к чему я привык в своей жизни, это к тому, что бесплатный сыр — совсем не бесплатный! — Вслух заявил я, снова напугав мага. — Знаешь, хорошая моя… Ничего я не буду менять, улучшать или ухудшать. Как выпали карты, так и буду играть. Суждено мне и моему сыну не дожить до 64 лет — значит, не суждено. И не важно, проклятье ли это "Аведов", не ведомых мне, или порча, не менее неведомой бабки… "Не делай лучше…"

Я снова встал из-за стола и сладко потянулся.

Принятое решение шло вразрез со всеми мнениями, что мне "подкладывали" со всех сторон.

Я верю в то, что каждый желал мне блага.

И теперь я хочу этими благами попользоваться!

В виски осторожно кольнула иголочка боли, предупреждая, что здоровым я ещё пока не являюсь, хоть и возомнил о себе, звёзды знают что!

Прислушиваясь к её уколам, устало побрёл к кровати, собираясь завалиться спать.

— Платон. — Остановил меня Ромм. — Через пять суток мы войдём в систему, предположительно — Солнечную… Что случилось такого…

Маг осторожно произносил слова, пугаясь услышать ответ, и нервно мял в руках салфетку.

— С Землей что-то случилось? 3-я Мировая? Мы сцепились с Американцами? — Ромм отшвырнул салфетку. — Платон, не молчи… Так многозначительно!

Я в ступоре уселся на кровать.

Как можно рассказать человеку о том, что с нами случилось?

Глубокий вдох и выдох — болезнь то отпускает, даруя ясное сознание, а то срывает все защелки, унося разум в безбрежные дали безумия.

— Ромм… Мы очень ждали братьев по разуму. — Начал я, заходя издалека. — Мы ждали их, звали их и боялись их. Они пришли, а все наши приготовления оказались ни к чему. Наши ракеты, лазеры, ядерные бомбы, термоядерные бомбы — лишь красивые, милые рогатки, из которых можно ярко, феерично — покончить с собой. Не более. Мы могли до усрачки пугать соседа, пока он не воровал или покупал технологию такой-же "большой дубинки"… Только бояться надо было не оружия массового поражения, а средств массовой информации…

Я привычно укусил ноготь — представить себе не могу, я прожил без этой привычки больше 20 лет, а тут — сорвался!

— Ромм… Нас выставили с планеты. Нас, всех русских, просто взяли и вывезли, как стадо коров на соседний материк. Без единого выстрела и под громкие аплодисменты соседей и бывших друзей по соцлагерю, поигравших в демократию. Мы даже не беженцы… Мы, целое племя, которое выбросили с обжитых им земель, ведь они понадобились белым господам. Мы даже не индейцы… Мы — негры, Ромм. Негры, проданные в рабство!

— …"Звездный союз" просуществовал 184 года, развалившись на два противоборствующих лагеря — Империю и Союз. Это произошло чуть менее сорока лет назад. — Имперский посол пригубил чай со льдом и с вызовом уставился на своего "Союзного" коллегу, ожидая стандартной язвительной фразы, но не дождался и удивился, едва не подавившись напитком.

— Кольвегам захотелось большего. — Констатировал факт Мишт, привычно сжимая в своей руке руку Жанны. — Империя всегда хочет большего, не замечая, что трещит и разваливается по швам, пожираемая своими собственными чиновниками…