Дэйв Макара - Попаданы

Ромм вздохнул, закрывая папку и отшвыривая её на другой конец длинного бежевого дивана.

— Да, странная штука — история. Вроде и проститутка, а потом раз, и всем не поздоровилось!

— Меня другое забавляет, — я довольно потягивал свежезаваренный чай из пол-литровой чашки, любуясь видом курящегося вулкана и цветущими сливовыми и вишнёвыми деревьями. — До Японии дошло, кто именно сбросил на них ядерную бомбу только после того, как Россия исчезла… А мы смеемся над финнами…

Две молоденькие девушки-хостэс, рыженькая и блондиночка, занимались нашими ногами, старательно разминая ступни, выкручивая пальцы и улыбчиво заглядывая нам в глаза, предугадывая наши пожелания.

Курилы, наконец-то, достались Японии.

Фудзияму, правда, растрясло лет 17 назад, да и климат стал не так чтобы очень…

Так что, пришлось Японии и японцам осваивать не только Курилы, но и капитальное строительство для погодных условий от +45 до -51, да и тёплая одежда, доставшаяся по наследству от русских, оказалась очень кстати. Особенно валенки и шапки с длинными ушами, подвязываемыми под подбородком.

Хуже всего оказалось с канализацией, замерзающей на зиму…

Ромм не знал, плакать ему или смеяться: с одной стороны вроде как и США пострадали, а с другой и СССР нет.

В общем, смешанные чувства это не только когда "тёща летит в пропасть в твоей, свежекупленной машине".

Подавив сладкий зевок, хлопнул в ладоши, привлекая к себе внимание девушек.

Блондиночка на Ромма запала однозначно, а вот рыженькая…

Странно как то…

— Девочки, на кого работаем? — Вырвалось у меня, и обе хостэс тут же приняли вид обиженных детишек, обвиняемых в пожирании жёлтого прошлогоднего снега. — Сами ответите? Или за начальством побежите?

Рыженькая, со вздохом, стянула с себя парик и бухнулась в кресло напротив меня развязывая поясок халатика, улыбаясь и вытягивая ноги.

Очень красивые, между прочим, ноги.

Так и тянуло взять их в свои руки, крепко сжать и… Ждать, когда противник взвоет от боли, признавая своё поражение.

Я очень люблю женщин, право слово, но вот "женщин на службе государства" не люблю.

Наша комната на 23 этаже гостиницы "Ямато", выходящая своими здоровенными видовыми окнами на вулкан, отделанная желтоватой ольхой и бежевой мебелью, с коврами цвета весеннего мёда и позолоченными бра сразу превратилась в место вооружённого конфликта. Слава Звёздам, что пока ещё никто и ни в кого не стрелял.

Но напряжение ощущалось.

Зря мы с Роммом сюда припёрлись, честное слово!

Ведь крутилась у меня мыслишка, попросить его подкинуть меня до Матушки, уговорить погостить пару месяцев, а там можно было и снова во все тяжкие кидаться, ведь скучно это: 25 лет бороздить пространства, а потом, враз, осесть и не трогаться с места. Не по человечески…

"Восток" мы оставили в кольцах Сатурна, до сих пор бесхозных и безмолвных, плохо подходящих для добычи полезных ископаемых, прямо скажу, но… Лиха беда начало!

Китайцы, кстати, вон уже наладили семь куполов на Марсе. Индийцы — три. А Европа всё кризисы переживает, завязанная на всеобщую валюту с корнями в Белом доме, в анальном кабинете.

Где зародилось, туда и угодилось, если перефразировать знаменитую русскую пословицу.

Орбитальные лифты нам всё-таки построили, аж страшно сказать — целых четыре штуки!

Что наши серокожие собирались вывозить такими количествами — ума не приложу: планета у чёрта на куличках, ресурсов кот наплакал… Если только… "Рабов"?! Семь лярдов голов, чем не охрененно-здоровенный бизнес? Интересно, кольвегам именно это и предложили, если они так отреагировали? Или что-то ещё? Зная наших… Остается предположить — наркоту и донорские органы…

Девушка, видя мою странную гримасу, поджала ноги и прекратила улыбаться, демонстрируя свои 32 белейших зуба.

Ромм, видя, что я не радуюсь, но и в драку не кидаюсь, расслабился.

— Я журналистка газеты "Линден-райд". Меня зовут Оливия Мастерс, а мою подругу — Эрика Цазенн.

У меня отлегло от сердца — журналисты это не рыцари плаща и кинжала, можно завалить и прикопать и искать их особо никто не будет.

— У нас редакционное задание — информация о внешних мирах, максимально правдивая. — Эрика, в отличии от своей напарницы, устроилась рядом с Роммом, едва не касаясь его плечом. — За последние два года — ваш корабль единственный, из которого вышел хоть кто-нибудь. Остальные…

Девушка дёрнула плечиком, давая понять, что контакты с инопланетянами у бывшей нашей родной планеты как-то не задались.

— Эрика! — Оливия попыталась остановить блондинку, но не получилось — Эрику понесло в откровения.

— Мы слишком далеко и малоинтересны — для всех. Развиваемся, конечно…

— Эрика. — Я поднял руку, останавливая девушку. — Не интересно. Совершенно. Вы либо продолжайте заниматься массажем, либо… Валите отсюда.

Ромм дрогнул, скрипнул зубами, но стерпел.

— Может быть расскажете откуда вы прилетели? — Оливия перешла на ломанный русский и, не дождавшись ответной реакции, махнула рукой и встала с кресла, давая понять, что разговор окончен.

Едва за ними закрылась дверь, мы Мостовым переглянулись и пошли на балкон — смеяться вволю.

Эти две красавицы уже шестые за три дня, кто проверяет нас на знание русского языка. Вот интересно, кто-нибудь откроет им страшную тайну, что русский язык вот уже 9 лет, как официально внесён в справочник автопереводчика?! То, что это буду не я — однозначно!

Ромм сперва порывался поговорить, только вот здоровенный негр, представившийся нам на ломанном русском Иваном Джорджевичем, как то не внушал доверия или желания поболтать по душам. Даже являясь, как он прошептал мне в ухо "истинным сыном отечества российского", понесшего всевозможные поражения в правах из-за того, что от русского языка не отрёкся.

Ахинею, что нам несли остальные, я даже повторять не буду — не смешно и печально: нас на планете нет больше столетия, а нас все за идиотов считают…

Эти две "журналистки", по крайней мере, хоть ушли сами.

Негра пришлось вежливо попросить, а китаянку Ромм наказал от всей души, сунув ей в машину ма-а-а-а-а-аленькую саламандру.

Отвык, Роман Андреевич, от двигателей внутреннего сгорания.

Так что, прах китаянки теперь парит в верхних слоях атмосферы и смотрит она на нас с укоризной сверху. Ну, это если крестик на ней действительно что-то значил, а не был частью маскарада.

В отличии от меня, Ромм действительно искренне сожалел о случившемся и всё норовил зайти в церковь, поставить свечку…

Коммунист, блин!

— Господу потребовалось шесть дней, чтобы создать всё. На седьмой он отдохнул. А в понедельник понял, что был в корне неправ. — Ромм, предпочитавший красивый и напевный эльфиян, сидел на перилах балкона и смотрел вниз, словно присматривая посадочную площадку для собственных костей. — Что скажешь, Плат? И хватит пялиться на мир через свои очки!