Дэйв Макара - Попаданы

Н-да-а. Если при входе в атмосферу краска ещё могла каким-то чудом удержаться на корпусе, то теперь этому чуду пришёл окончательный и бесповоротный абзец!

Накажу я её, вот, как Звёзды светят, накажу. Осталось только придумать — как? Йари на "фас" уже не реагирует, совсем мышей объелась, элементаль наглая, а Ромм свою любимицу просто так в обиду не даст.

Придется что-то импровизировать!

"Мышка", сделав круг почёта над крышей, развернулась к нам, как избушка — задом и спустила аппарель, зависнув в воздухе, метрах в полутора.

Мостовой покрутил головой, поискал меня взглядом, скривился, увидев тройной "нежданчик", и сделал зверскую морду.

Если он считал, что таким образом отпугнёт эту "писчебумажную" братию, точнее — сестрию, то он совершенно очень даже ошибался.

Пришлось сделать то немногое, что можно было сделать: вытянув в сторону девушек руку, сделал вид, что в ней зажат пистолет, "взвёл курок и сделал выстрел".

Пантомиму девушки поняли и поспешили было скрыться за дверью.

На их несчастье, понятливыми были только они, "бабина" продолжала продираться через явно узковатый для неё дверной проём, полностью его заблокировав.

Погрозив пальцем, просто так, на всякий случай, важно прошествовал по качающейся крыше и сделал шаг на аппарель, начавшую тут же подниматься, отсекая нас от внешнего, такого зловонного, пыльного и экстремально опасного мира.

— Может… надо было с собой прихватить? — Ромм, восседающий на моём законном месте первого пилота, с тоской во взгляде провожал удаляющуюся крышу. — От нас бы не убыло…

— Что, всех троих спасать? — Я стукнул по подголовнику, требуя освободить место. — Боюсь, уважаемый Роман Андреевич, что имели вы ввиду только двух худышек, замечательно игнорируя третью "пышечку". От которой всенепременно собьётся центровка и придётся аварийно приземляться в необжитых районах нашей чудесной планеты. Причём, единственной выжившей окажется именно пышка ибо жир не тонет и не имеет кровеносных сосудов, а, следовательно, ей не грозит истечь кровью…

Нервный откат от всего нашего забега, дал о себе знать вот в таком забавного вида словесном поносе.

Ром нервно хохотнул, признавая мою правоту, и принялся пристегиваться в кресле второго пилота-стрелка, не сразу попадая язычками ремней в прорези.

Привычно пробежав пальцами по сенсорам управления, успокоился — "Мышка" была в полном порядке, краска, конечно, облезла, ну да я и не ждал чуда.

— Тоха… Гостиница заваливается… — Помертвевшим голосом обрадовал меня Ромм.

Дела у гостиницы были вовсе не так плохи, как ужасался Мостовой — с часик она ещё простоит — точно.

Но если с гостиницей всё было "боле-менее", то девушкам на крыше я очень скоро не позавидую. И, какого звездного неба они до сих пор на крыше толкутся?! Застряли, что ли?!

Настроив экран, увеличил изображение и выругался — застряли. Точнее — "застряла", в единственном числе женского пола.

Прикинул по времени — пока они тушку вытолкнут, пока спустятся — раньше превратятся в симпатичные такие, скульптурки…

Натянув шлем управления, развернул корабль, вновь провёл его по пепельной реке и "отряхнувшись" оборотом вдоль оси, зашёл на посадку, разворачиваясь кормой и опуская пандус.

Через минуту, когда по нему не застучали женские ножки, от души выматерился, погрозил Мостовому кулаком и пошёл приглашать индивидуально.

Обе красавицы прыгали вокруг застрявшей с грацией кузнечиков. Дергали за руки, хватались за безразмерную одежду, но сдвинуть эту глыбу добротного жира просто не могли — их совместная масса, даже умноженная на два, всё равно была меньше массы этой мадамы.

У которой, уже посинели губы и подкосились ноги.

— В сторону. Обе. — Потребовал я, прикасаясь к остывающему телу. — В корабль. Обе.

Закрыв умершей глаза, оставил её в дверном проеме, как вечное напоминание, что не значки надо носить "Я люблю своё тело любым", а заниматься этим самым телом.

Девушки в корабле смотрели на меня с нескрываемым ужасом, прижимаясь к стенкам и прикрывая свои прелести, с таким видом, словно я прямо сейчас и здесь на них накинусь.

Привычно издав "Р-р-р-р-р-р"! Прошёл мимо и устроился в кресле, вновь выводя "Мышку" из зоны вулкана.

Вот и окупились сторицей спрятанные двигатели и маскировочное поле, заработавшие, едва мы вышли из облака пепла.

Судя по экранам, за те десять минут, что я выводил кораблик, дамочки сидели тише мышек, цепляясь за всё, что было под рукой, при моих стремительных манёврах.

"Может, ты их в каюту проводишь"? — Отбарабанил я в тексте на экран Ромму. — "Раз спас, так и отрабатывай. И учти — эти дамочки говорить "спасибо" не умеют"!

Ромм увёл "красавиц" и вернулся буквально через минуту, едва сдерживаясь от смеха, похрюкивая и вздрагивая.

На мой немой вопрос, обращенный к нему, загнулся, стукнувшись лбом о панель приборов.

— Ты чего? — Не выдержал я.

— Ты… Это… Шлём сними… А то девушки… — Дальше последовал взрыв идиотского хохота и всё встало на свои места.

Избавиться от девушек нам удалось только через двое суток — как я и ожидал, "спасибо" обе предпочли сказать в горизонтальном положении.

И обе очень сильно удивились, когда их "спасибо" послали по конкретному адресу.

Заперев обеих в каюте, я активировал медробота, вкатившего им дозу снотворного и принялся объяснять коммунисту Мостовому, что… Ничего я не смог ему объяснить, если честно. Мне и самому до сих пор не понятно, где равноправие и демократия превратились в слабоумие и безнаказанность.

— Демократия = Попустительство. — Задумчивость Ромма, вертящего в руках коньячный бокал и прихлебывающего из него армянский коньяк, как обычный сок, передалась и мне. — На "ОСГП" нам рассказывали, но вот не думал, что доживу и увижу всё воочию. На "Основах Марксизма-Ленинизма" в институте тоже много о демократии говорили.

Избавившись от обеих, оставив их в больнице психических отклонений на полуострове Флорида, мы сделали ноги, пока до врачей не дошло, что пациентки не больные, а просто обколотые медикаментами по самые брови. Увы, но другой альтернативой было просто скинуть их в Тихий океан, подкормить акул и прочую живность.

Я был — "за".

А вот Ромм напомнил мне об ответственности за братьев наших меньших, апеллируя к тому, что потравим "животинку" нахрен.

Пока раздумывал — нарисовалась пара истребителей ВКС, и пришлось опять включать маскировку и играть в прятки в облаках.

Странно, но земная авиация так и не научилась ни летать задним ходом, ни останавливаться и висеть неподвижно, чем мы и воспользовались, пропустив все четыре остроносых истребителя под "брюхом", залетев задним ходом в подходящее облачко и замерев там на полчасика.