Дэйв Макара - Попаданы

Тела Сти собрала, сделала пробы ДНК и отправила останки в полёт к ближайшей звезде.

Всё чинно, печально и неторопливо.

Проводив в последний путь погибших здесь разумных, мы с Мостовым впряглись в самую тяжёлую работу — разбираться, какого… хвоста случилось и как сделать так, чтобы хвост больше заносить не понадобилось.

Вновь меня поразил Ромм: пока я ковырялся в потрохах, он потребовал всю схему и заперся на двое суток в своей каюте, не отвечая на вопросы и требуя лишь горячий кофе и "пожрать".

Когда он появился в дверях ангара с чёрными кругами под лихорадочно блестящими глазами, я стал искать пятый угол. Посмотрел ещё раз и принялся примечать про запас и шестой с седьмым — вдруг в пятом меня найдут!

— Разбираем эту х…ню. — Мостовой извлёк из-под подмышки скрученный в "колбасу" кусок белого пластика и развернул его прямо на полу. — Теперь, будем всё по старинке собирать!

Изображенное на заменителе ватмана плохо напоминало снежинку первого варианта двигателя или вытянутую сардельку — второго.

Ремдроиды, изучив изображение, разлетелись в разные стороны и разборка превратилась в акты полнейшего вандализма — "сардельку" просто резали на куски, выдергивали необходимые запчасти, а остальное прессовали прямо в ангарах и сдвигали к стенкам, чтобы не мешало.

Наблюдать за темпами работы ремдроидов, получивших полноценный пинок от своего капитана, можно до бесконечности: всё быстро, споро и очень шумно — скрежет сминаемого металла и пластика наполнил ангар под самый потолок.

Новый двигатель получился неожиданно маленьким, занимая три с половиной кубометра и выглядя со стороны, как распустившийся цветок мака с его нежными, кроваво-красными лепестками.

Из объяснений Мостового я понял только то, что уменьшить размер двигателя ему помогло изучение компоновки двигателей крейсеров.

Пользуясь аналогиями и беспощадно импровизируя, изворачиваясь и принимая решения прямо по ходу черчения, маг создал шедевр!

Осталась такая малость — заставить этот двигатель работать.

А для этого надо было откуда-то взять энное количество энергии, при этом, желательно, не переключая ни один из 62 реакторов, которые держали "Восток" в предельно целом виде.

Очередной наш мозговой штурм заставил меня подпрыгнуть, в ответ на выданную в воздух фразу: "Пяток кристаллов и всех делов"!

От мгновенной смерти меня спасло только количество высыпанных на стол кристаллов: Мощенщик открывал и закрывал рот, глупо хлопая глазами и гоняя по ладоням заклинание "хлыста".

Придя в себя, он молчком отобрал десяток не самых крупных и с хлопком исчез из кают-компании, оставляя меня в тяжелой тишине.

Возвращение Мостового и неприятные ощущения, сигнализирующие, что мы ушли в прыжок, совпали.

Мои предчувствия и первые слова мага — тоже.

— Скотина ты, Плат. — Роман Андреевич опустился в кресло и принялся перебирать оставшиеся лежать на столе кристаллы, рассматривая их на свет, сжимая в ладони и поднося к носу, словно эти камни чем-то пахли! — Боюсь даже спросить, чью гробницу ты разграбил… И скольких при этом убил.

— Только одного. — Признался я, припоминая при каких условиях стал владельцем этого кожаного мешочка. — Нет, двоих. У второго монеты были, тяжеленные, как моя совесть… Штук 30…

— Тащи! — Глаза Мостового блеснули "золотой лихорадкой". — Что-то говорит мне…

Я молчком смотался в каюту за своим вещмешком и стал выкладывать на стол все те мелочи, что накопились у меня за недолгую дорогу до "славного и свободного" города Норнэлла.

— Эти монеты называются "бяшты". — Мостовой разложил монеты на три стопки, по десять в каждой, отодвинув недрогнувшей рукой всё остальное в сторону. — Судя по весу — новенькие, на чистом чекане.

— Металл очень дорогой? — Я почесал ухо, приготовившись выслушивать длинную историю.

— Металл? Нет, Плат… Металл в бяштах ничего не стоит. "Бяшт", в переводе с гномьего, "втягивающий, всасывающий"… — Ромм подкинул монетку в воздух и подхватил, со звонким щелчком укладывая на стол. — А собирают эти монетки… Удачу. Так что, сам понимаешь, у каждого удача — своя: у кого-то — добрая, а у кого-то — кривая. Твои монетки — самые лучшие, в них удача, как чистая сила. Без персоналий. Знакомые, одним словом, монетки…

— Есть варианты, чью гробницу вскрыли, чтобы до них добраться? — Я взял монетку в руки, пытаясь представить себе, что такое "чистая удача".

— Разумеется, я знаю, чью гробницу вскрыли… — Ромм покрутил головой, разминая затекшую шею. — Мою…

Грустинка Светланы была простой и непонятной — есть сосед, подтянутый, весь покрытый шрамами и ехидно болтливый, притягивающий к себе внимание таких странных друидов, собирающихся у него на веранде и жрущих печеньки, запивая их кто чем. А кто-то и вовсе ничем не запивая.

Всё-то этот сосед видел, везде был, как тот… из анекдота который.

Привлекал, как мог, хотя и не лез, тут вот совсем не отнимешь — рук не распускал, за языком следил.

А предпочитал — нашанн, изверг!

Светлана не раз и не два слышала, как обсуждали связь вирвидора и "адмиральши" её знакомые и даже не знакомые односельчанки. Мужики, впрочем, тоже не отставали, но и завистью не исходили, да и злобой от них не тянуло, гнилью или чем-то другим, нехорошим. А вот понимание в их голосах Светлана слышала отчетливо, словно все мужчины села были на стороне вирвидора.

Когда на веранде взметнулись сполохи огня, Светлана метнулась к соседу не разбирая дороги, с двойственным чувством: с одной стороны — приехал-таки! А с другой — а вдруг пожар?!

Прибывшие затушили огонь раньше, чем она успела на них напуститься, словно предчувствуя, что с ней шутить не стоит.

Дракон, с его дурацкой ухмылкой, масляными глазками и длинным языком, которым он демонстративно облизнул свои губы, мог оказаться первой жертвой, не окрикни её Малика. Следом на прицеле уже был Гот'Инн, а вампиру вообще могло оказаться нерадостно — этих кровососов с их красными глазами и белой кожей Светлана ненавидела со времен "Сумерек", которыми ей проели мозги в детдоме.

На поверку получилось, что и дракон просто дурачится и вампир — себе на уме, а вот Истрата Светлана начала откровенно бояться, несмотря на всё его дружелюбие и весёлые подначки.

То, что гостей едва не побили хозяева, хотя на самом деле вопрос этот был спорным, кто кого, радовало — вирвидор в деревне прижился, стал своим, пусть и несколько не от мира сего, особенно когда уходил в себя. Один раз, когда Светлана набралась смелости и решила "силой" оказаться в его постели, её встретили глаза, что смотрели настолько вглубь неё…

Отчаянно натягивая короткую футболку, неслась она тогда домой, радуясь темноте и собственной скорости. Вот тогда её и заметил Игорь. Точнее — она заметила Игоря, подглядывающего за ней из кустов псевдооблепихи, что вирвидор умудрился раздать всем знакомым в качестве живой изгороди.