Николай Ободников - Viva Америка

— Другие места — другие вещи [21] Все мы любим всякие японские штучки: суши, аниме, пословицы… Кстати, это одна из них! , — философски заметил кто-то неподалеку.

В открытой двери переулка стоял дородный японец в измазанном рыбой фартуке. В каждой его руке было по огромному пакету с рыбными отходами. Коты тут же прекратили свои распри и обступили его с людоедским блеском в глазах, явно отведя ему роль жертвы спонтанного кошачьего насилия.

— Я даже объяснять ничего не буду, — сразу предупредил я японца. — Но мне очень нужно позвонить — просто до жжения в одном месте.

Японец важно кивнул мне и так же важно показал за угол переулка.

— Бесполезный — как фонарь днем [22] А вот и вторая! , — добавил он.

— Я, что ли? — не понял я.

— Таксофона, — снисходительно пояснил японец.

— О. Ладно. Ну, я пошел. Спасибо.

— Завтра подует завтрашний ветер [23] Ну и, наконец, третья пословица с родины хокку и саке! И только не говорите, что вы не знаете, что это! , — назидательно произнес японец на прощание.

— Спасибо, но я к вони сегодняшнего еще не привык, — мрачно пробурчал я.

За моей спиной послышались истошные кошачьи вопли и характерные для ударов карате рычащие выдохи.

Я вышел на пустеющую улицу, на которой скучающие проститутки на русском языке спорили о роли миелина [24] Жироподобная оболочка нервных волокон. Боже, теперь я чувствую себя нервным волокном… в нейронах, и нашел кабинку с таксофоном. Как и предупреждал японец, таксофон действительно был бесполезным — старым и отключенным. На лицевой стороне таксофона было нацарапано: «Вархириус [25] Это для тех, кто в теме. А таких не больше десяти! — жив!»

— Ну и как мне позвонить с того, что незвонибельно?.. — приуныл я, разглядывая допотопное устройство связи.

Я вздохнул, нашел камешек, зачеркнул с его помощью «Вархириус» и нацарапал повыше «Цой».

— Вандализм в отношении муниципального имущества? Хих! Не слишком ли мелко для разыскиваемого рецидивиста, чуть не угнавшего самолет в Тверь? — хихикнул кто-то.

Возле меня стоял невысокий худой мужичок в дешевом плаще, под которым были такие же дешевые черный костюм с галстуком и пыльные ботинки. У него были просвечивавшие оттопыренные уши, высокий бугристый лоб с залысиной, тонкие губы, карие глаза, сальные волосы с чубом и заметное родимое пятно возле них. Бледное лицо мужичка при этом словно говорило: «Не подходи! У меня истерия, прогрессирующая шизофрения и нерешенный пример с логарифмической производной, которым я не побоюсь воспользоваться!»

— «Цой» — это какой-то русский глагол? — любознательно поинтересовался мужичок, копошась в обвисших карманах плаща.

— Цой — это заклинатель умов, сердец и времени, — серьезно ответил я, с подозрением следя за действиями мужичка. — А вот ты не много ли знаешь для того, кто не знает Цоя?

— Лесли, — галантно представился мужичок, накручивая указательным пальцем свой сальный чуб. — Лесли Прискок. Полагаю, по этому музейному экспонату ты хотел связаться с Козеттой Бастьен? Хих-хи! — И он протянул смартфон, на котором уже набирался какой-то номер. — Ржаной Алекс! У тебя минута на то, чтобы убедить журналистку-язву протянуть тебе фотоаппарат помощи — как она протянула его в самолете с трутнем, спародировавшим ее внешность!

— Да ты… — Я не выдержал и схватил Лесли за грудки. — Ты еще что за поганка?! Откуда ты знаешь меня и Козетту?! Откуда знаешь про самолет?! Что ты знаешь о трутнях?!

Лесли воровато вынул из нагрудного кармана помаду-электрошокер и легонько ткнул меня ею в бок. Разряд был несильным, но ощутимым. Я оторопело отпустил Лесли и потер ужаленное разрядом место.

— У поганки и трюк поганский — девчачий! — процедил я, собираясь наложить Лесли «макияж» его же «помадкой».

— Пятьдесят секунд, Ржаной Алекс! — радостно напомнил Лесли и для вида покрасовался электрошокером побольше.

— Алло? Кто это, м-м? — вдруг раздался голос Козетты из телефона. — Багет вам всем в зад! Хватит уже названивать и молчать! Извращенцы! Я всего один раз снялась для того журнала!

— Кози?! — не поверил я и вырвал смартфон из рук Лесли. — Кози! Кози, это я — Алекс! Ты… ты в опасности! А еще мне срочно нужны твои снимки! Ты слышишь, Кози?!

— О-ля-ля! Алекс! Мой робкий зверь из России! — обрадовалась Козетта. — Во что мы вляпались? Где ты? Тебя уже отпустили, м-м?

— Меня не отпустили! Меня обвинили в государственной измене! Я — сбежал! Я…

— Сорок секунд! — проинформировал Лесли, после чего достал какой-то пикающий приборчик и беззаботно начал водить им по мне. — А теперь — замри, пока правительственные жучки не вгрызлись в твои русские корни!

— Кози! Послушай! — быстро сказал я. — Я сейчас где-то на улице, меня обвиняют бог знает в чём! Мы можем встретиться? Мне нужны копии снимков, что ты сделала в самолете, чтобы доказать мою невиновность и разоблачить всё это!

— Что я за них получу, м-м? — вредно поинтересовалась Козетта. — Хочу, чтобы придурок, что час назад меня уволил, был раздавлен! Хочу такую огласку для этой истории, чтобы я сама газетой стала!

— Да тебя даже в туалет с собой брать будут! — убежденно заверил я ее.

— Удача! Хих! — восхитился Лесли, проводя приборчиком по моим джинсам. — Встреча — на пересечении Моррис-авеню и сто пятьдесят третьей. Есть там одно местечко с говорящим названием.

— А тебя я вообще не знаю! — зло бросил я Лесли. — Так с чего мне тебе верить, а?!

— Потому что ты — Ржаной Алекс, русский, который находится под прицелом у правительства США с самых Филиппин! — многозначительно хихикнул Лесли, убирая приборчик в карман. — Потому что я под этим прицелом — с момента появления своих первых прыщей! Хих-хи! Потому что я хочу покончить с этими тварями: теми, кого ты называешь трутнями, и теми, кто их покрывает из Белого дома!

Я покосился на Лесли и сказал Козетте:

— Встреча — на пересечении Моррис-авеню и сто пятьдесят третьей. Там должно быть какое-то место с «говорящим названием». А еще со мной кто-то непонятный — он знает про трутней. Я ему не доверяю, так что будь наготове, Кози.

— Через двадцать минут, уроженец снегов и коррупции! — с готовностью сообщила Козетта. — И еще кое-что, Алекс…

— Что?

— Мне так нравится, когда ты называешь меня Кози. Просто — м-м-м!

— Поверь, Козетта, ты самая настоящая «кози», — честно признался я.

— Что ты имеешь в виду?!

— Время! — вдруг объявил Лесли, суетливо забрал смартфон, раздавил его ногой и ударил его остатки электрошокером. — Сначала — общий сбор, затем — сбор твоей информации, Ржаной Алекс, затем — сбор у меня, затем — сбор «Хлопушки», а после — мы все войдем в мировую историю! Хи-хи!