Николай Ободников - Viva Америка

На Фузе, как и на мне, была униформа санитара «скорой помощи», поэтому его зычное требование обеспечить креслом-коляской «злую и раздраженную роженицу» было немедленно удовлетворено.

Наша легенда была довольно проста: пока мы с Фузом доставляли «капризную роженицу», с другой стороны больничного здания Лесли доставлял выловленный из воды разбухший труп с сюрпризом. Сам «труп», собранный из частей манекенов и чучел, служил оболочкой для неизменной сумки Лесли. Сюрпризом же являлась «Хлопушка», заботливо спрятанная под «трупом» на второй полке.

А еще — мы все были обрызганы репеллентом от трутней, который так и не успели опробовать…

— Мой напарник Виктор Хорошепогодный! — вежливо позвал меня Фуз, подкатывая кресло-коляску для Козетты. — Роженице нужна забота двух сотрудником медицинского учреждения! Это обусловлено…

— Переигрываешь, Максимилиан Тучный! — процедил я, выпрыгивая наружу. — Ты зачем нам такие имена в удостоверения вбил, дуболом?! — Затем я подал руку выходившей Козетте: — Аккуратнее, здесь ступенька, мадемуазель Симон.

— Зови меня Эльвира, Виктор. — И Козетта царственно потрепала меня по голове.

Фуз помог закатившей глаза Козетте сесть в кресло и нудно отчитал меня:

— Биография агентов под прикрытием должна быть безупречной, а также она должна быть примером для гражданских — даже в именах. К тому же так звали двух моих псов. А вспоминать поименно всех своих рыбок у меня не было времени!

— Так ты нас по-собачьи назвал?! — сердито замер я. — А чего не по породе и не по-рыбьи?! Был бы ты тогда — специальный агент Рыбка-Клоун! Как тебе, а?

— А ну, заткнитесь оба! — одернула нас Козетта. — И толкайте меня вперед — к сенсации! И поаккуратнее: я ведь все-таки вынашиваю та-акой материал! — И она ласково погладила «живот», собранный из силиконовых вставок и ее же вещей.

Я послушно покатил Козетту в приемное отделение больницы, а Фуз просто пошел рядом, неодобрительно пыхтя.

Внутри было многолюдно — кто-то поскрипывал стулом и зубами, кто-то заунывно вздыхал, кто-то брыкался на проезжавшей каталке, кто-то осторожно принюхивался к подживающей ране, кто-то так же осторожно принюхивался к стоявшей поблизости девушке. Над всем этим противно гнусавил интерком, называя номерки очередей, вызывая врачей и сообщая температуру на улице.

Внезапно трое посетителей шарахнулись от нас в стороны, а работавший за стойкой медбрат начал глупо биться об стену, будто пытаясь протиснуться через ее трещинки к светлому будущему. Эти люди определенно были трутнями: глаза их то и дело едва заметно вываливались из орбит, а мандибулы неуловимо хватали воздух.

Кто-то из присутствующих флегматично предположил, что для больницы — это нормально. У этой теории тут же нашлись сторонники, и все сразу успокоились — кроме перепуганного санитара, пытавшегося откусить у ампулы с успокоительным колпачок.

Донельзя довольные собой, мы вкатились в коридоры больницы, ища кабинет фиброэзофагогастродуоденоскопии [50] Настоящее испытание для дикции, верно? А вообще, такой кабинет действительно есть. Там исследуют пищевод, желудок, ДПК — и знание этой аббревиатуры. — место встречи с Лесли.

— Божья роса мне в глаза! А ведь работает сваренный конспирологом душок! — воодушевленно заметил я.

— Это всё от твоего перегара! — ехидно заметила Козетта и незаметно коснулась моей руки.

Вчера наша с ней близость была неоднократной, взрывной и бессонной. Даже «Хлопушка» один раз послужила нам — как опора, лежак и стимулирующее средство.

— Должностным лицам запрещено употреблять спиртосодержащую продукцию перед дежурством! — успокаивающе погладил Фуз Козетту по голове. — Думайте лучше о ребеночке!

— Санитар Тучный… — с угрозой позвала его Козетта.

Фуз с готовностью наклонился к ней, и Козетта ловко схватила его за ухо.

— Что здесь происходит?! — вдруг гаркнул кто-то перед нами.

Наше дальнейшее продвижение по коридору пресекла полнотелая медсестра, похожая на оплывшую стопку блинов в халате.

— Мне повторить вопрос?! — снова гаркнула она, строго упирая руки в бока, тотчас поглотившие ее пухлые кисти. — Вы не знаете, где находится перинатальный этаж?! Почему не воспользовались лифтом?! Вы ее что, на руках по ступенькам потащите?! Какая бригада?!

— Крики, негативные речи и эстетически неопрятный внешний вид категорически противопоказаны роженицам! — начал было Фуз, оставаясь всё в той же склоненной позе. — К тому же… Ай! Ай… ай…

Козетта еще раз с удовольствием покрутила ухо Фуза, словно настраивая его громкость, а затем отпустила его.

— Боже мой! Я вот-вот рожу-у-у! — внезапно натужно завопила она, поочередно стукая меня и Фуза кулачком. — Мать вашу, вы слышите?! О-о-о!.. Быстрее, багет вам в зад, катите меня к лестницам! Ой-ой-ой!.. Несите хоть на руках, хоть на горбах — но я не дам засунуть себя и плод моей любви в эти замкнутые коробки без воздуха! А-а-а!.. Иначе я вас всех засужу, а потом вашими приказами об увольнении детскую обклею! Ы-ы-ы!..

— Пожалуйста, успокойтесь, мадемуазель Симон! Мы сейчас прибудем в вашу красивую и дорогую палату! — торопливо заверил я Козетту. — Если хотите, можете записать данные и этой сотрудницы тоже. Мы вам все очень и очень признательны — за спонсорскую помощь и доброту! — И я выразительно посмотрел на медсестру.

Медсестра на мгновение посерела, побледнела и немножечко даже позеленела.

— К-конечно, конечно! — проблеяла она и, почтительно колыхнувшись, освободила проход. — Всё уже готово к появлению новой жизни! Наша больница…

Козетта остановила ее нетерпеливым взмахом и жеманно показала нам, чтобы мы катили ее дальше.

Когда смутившаяся медсестра осталась позади, Фуз обиженно прогудел:

— Причинение вреда специальным агентам квалифицируется как федеральное преступление!

— А ведь у тебя еще одно ухо есть, — вредно напомнила ему Козетта.

Фуз с хлопком схватился за уши и оскорбленно умолк. Я же сверился с картой, что нам дал Лесли, и направил нас за угол.

Около кабинета с тем самым непроизносимым названием торчал Лесли. На нём были практичный клеенчатый халат патологоанатома, такая же практичная шапочка и фартук со следами кетчупа. Возле Лесли стояла каталка с прикрытым простыней «трупом». Изучая информационный стенд, Лесли не замечал ни недоуменные взгляды, ни рвотные позывы посетителей — особенно когда он соскребал с фартука остатки кетчупа и задумчиво отправлял их в рот.

Увидев нас, Лесли встрепенулся и посмотрел на наручные часы.

— А, добрались-таки, неугодные! Опоздание — десять секунд! — радостно хихикнул он. — Отправляемся к служебному лифту в морг! — Бодро начав толкать каталку, Лесли сказал: — Репеллент действует прекрасно, словно фирменное мыло Фатерлянда с кокосовым маслом и содой! Однако каждые сорок восемь часов его необходимо обновлять! Пшик-пшик! — Он вскинул испачканный в кетчупе палец: — Но для нашей диверсии в тылу «союзных инопланетных организмов» хватит и трех-четырех! Хих-хи-хи!