Пирс Энтони - Игры фавна

Фавну они показались больше похожими на попугаев, нежели на канареек или петушков, но он не стал высказываться вслух.

— Спасибо. Мы надеемся быстро пересечь ваши земли и возобновить наш путь.

— Валяйте. Нам не нравится, когда здесь задерживаются туристы, — и на этом птички замаршировали дальше.

Путники подошли к дереву. Оно отличалось громадными размерами, шарообразностью и перьями вместо листьев, и стояло прямо по курсу. Проблема заключалась в том, что оно полностью перегораживало ведущую на запад тропинку. При попытке обойти его с южной стороны, они неизбежно застряли бы в тормозящих песках надолго, а с северной стороны располагалась полоса гоночных песков, в которых их тоже поджидали свои опасности.

— Жалко, что мы не можем пройти прямо сквозь дерево, — вздохнул Леспок.

— А что если на него забраться? — предложила Ромашка.

И тут посреди ствола открылся огромный круглый глаз. Следом за ним распахнулся второй — и клюв, который до этого момента путники принимали за отколовшуюся от коры щепку.

— Уу-у-ух! — ухнул он.

— Это сова! — воскликнул Леспок. — Огромная сова!

— Совиное дерево, — согласилась с ним Ромашка.

Затем сова расправила крылья и снялась с места.

— Ну, это же Канарские острова, — озадаченно пожал плечами фавн. — Получается, помимо канареек, здесь можно встретить и других птиц.

Над их головами, словно в подтверждение его слов, пролетела стайка белых птиц. Их тела были затейливо изогнуты в форме чайничков.

— Чайки, — определила их происхождение Ромашка.

Теперь по воздуху к ним приближался непонятный серый шар, перед которым резво бежала козочка. Леспок помедлил, не зная, стоит ли его бояться, но уже через мгновение опознал:

— А, это всего лишь козодой.

Фавн отступил, пропуская парочку мимо себя, потом вернулся на тропу.

Но тут перед ними взлетела ещё одна птица.

— Что за странные персонажи, — насмешливо сказала она, оглядывая их с ног до головы. — Вы такие потешные. Ха-ха-ха!

— И пересмешник, — добавила Ромашка. — Одна из несноснейших, но безвредных пташек.

Они проигнорировали пересмешника, от чего тот быстро потерял к жертвам интерес и улетел. Но его место тут же заняла другая птица.

— Что вы здесь забыли, дурачьё? — Хлопая крыльями, требовательно вопросила она. — Вам тут не место! Прочь! Прочь!

— Мы просто пересекаем остров, — вежливо пояснил Леспок.

— Вы загрязняете его своим отвратительным присутствием! — не слушая его, продолжала горланить птица. — Убирайтесь с нашей земли! Вон! Пошли вон!

— Теперь я узнаю её, — сказала Ромашка. — Это же горлица горло дерёт.

Следующей стала гарпия, уронившая с небес жидкую каплю. Она жутко воняла.

— Ты тоже одна из канареек? — неверяще уточнил Леспок.

— Я грязнушка, — отозвалась она.

— Следовало догадаться, — пробормотал он себе под нос, поспешив дальше.

Они миновали большой ствол, в котором долбила дупло очередная птица. Едва завидев их, она взлетела веткой выше и затрясла её, обеспечивая сухой неприятный душ из кусочков коры, листьев и щепок.

— Эй, ты что творишь? — обиженно поинтересовался Леспок.

Вместо ответа с его головой едва разминулась ещё одна вонючая капля.

— А это долбодятел, — идентифицировала Ромашка. — Дятел с дурными манерами.

Потом с севера донёсся кокетливый голос красотки-дрофы, и долбодятел тут же помчался туда.

— Красотки их особенно привлекают, — с чуть заметной ноткой язвительности прокомментировала Ромашка.

Наконец, они подошли к границе Канарских островов — и каламбуров заодно.

— Теперь я понимаю, почему соваться сюда рискуют немногие, — подытожил Леспок. — Физический вред каламбуры почти не наносят, но так ужасно достают морально.

— А некоторым нравится, — заметила Ромашка.

— Кому это вообще может понравиться? Обыкновенам?

— Возможно. Обыкновения — странное, подавленное место.

— Могу себе представить, как её подавили, если там завелись любители подобных шуток.

Новый регион оказался холмистым, и придерживаться строгого западного направления стало невозможно. Компаньоны старались изо всех, возвращаясь к стрелке, как только позволяли отклонения, и надеясь на то, что замок всё-таки окажется в пределах досягаемости довольно скоро.

И их усилия были вознаграждены: взобравшись на горный хребет, внизу путники увидели красивую долину с живописным замком.

— Вот он, — с облегчением сказал Леспок.

Ромашка его уверенности не разделяла.

— Не похоже на замок Ругна.

— Но здесь, на Птеро, всё выглядит немного иначе. Может, и замки тоже.

— Может быть, — с сомнением кивнула она.

Они устремились вниз по каменному спуску и быстро достигли чашеобразной долины, где стоял замок. Деревья сомкнулись вокруг них, каждое своего цвета: коричневые, включая и листья; зелёные, включая и ствол; жёлтые, синие, белые. Симпатичная рощица, но такая густая, что замок совсем затерялся где-то в её чаще.

Затем Леспок обратил внимание на белое дерево с коричневым стволом. Оно выглядело сравнительно нормальным. Подойдя к нему ближе, он увидел синее дерево с коричневым стволом. Между ними бежала прямая коричневая тропка.

— Наверное, она к замку и ведёт, — решил он.

По ней они и проследовали. Тропинка поворачивала под верными углами, потом свернула снова, не желая закругляться. Но, тем не менее, она оставалась в пределах деревьев с коричневыми стволами. И они продолжали доверять ей, несмотря на то, что углы, чаще всего, были прямыми, и в конце концов она оправдала доверие, выведя их на берег рва, квадратом огибающего замок.

С этого наблюдательного пункта замок казался ещё больше и внушительней, чем издалека. Над массивными белокаменными стенами вздымались красночерепичные крыши. Второй этаж венчали три квадратные башенки. Мост был поднят, а ров — глубок. Другого пути, ведущего внутрь, путники не увидели.

— Ну, ладно, это совсем не похоже на замок Ругна, — признал Леспок. — Пейзаж отличается, и принцесса в голубых джинсах не выбежала нас встречать.

— Это замок доброго волшебника! — воскликнула Ромашка. — Он всегда выглядит не похожим на себя, и каждый раз, чтобы войти, требуется преодолеть испытания.

— Три испытания, — припоминая, согласился фавн. — Значит, мы заблудились и вышли не к тому замку.

— Неудивительно. Через Канарские острова вела довольно кривая дорожка, а потом нас сбивали с пути препятствия, и направление часто приходилось угадывать.

— Полагаю, нам надо вернуться назад и попытать счастья снова.

Они обернулись, но волшебная тропинка уже исчезла. Лес сомкнулся за ними плотной стеной. Благодаря немалому опыту общения с деревьями, Леспок мог сразу сказать, что эти настроены решительно, и обратно их не пустят. Об этом свидетельствовали и многочисленные колючие кустарники, крапива, остролист и бурелом, щедро рассыпанные меж стволов.