Терри Пратчетт - Наука Плоского Мира

«Думаю, что для области средних размеров, это возможно, сэр».

«Пусть наблюдает за сушей», — предложил Декан. — «На суше вообще что-нибудь происходит?»

«Есть некоторая зеленоватость, сэр. Прямо водоросли с характером».

«Попомните мои слова, именно там и случится что-нибудь интересное. Не знаю, что эта вселенная использует вместо рассказия, но разумную жизнь мы увидим именно на суше».

«А что ты понимаешь под разумной жизнью», — спросил Чудакулли. — «В перспективе, я имею в виду».

«Университеты будут хорошим знаком», — ответил Декан к всеобщему одобрению.

«А вам не кажется, что более универсальным критерием могло бы быть открытие огня и изобретение колеса?» — осторожно спросил Думминг.

«Нет, если ты живешь в воде», — возразил Главный Философ. — «Я уверен, море — то самое место. В этом мире на суше практически ничего не происходит».

«Но в воде все просто едят друг друга!»

«Тогда я буду с нетерпением ждать, что произойдет, когда будет подано последнее блюдо», — сказал Главный Философ.

«Нет, если говорить об университетах, то подходит только суша», — возразил Декан.

— «Бумага и пяти минут не протянет под водой. Так ведь, Библиотекарь?» Библиотекарь продолжал смотреть в вездескоп.

«У-ук», — ответил он.

«Что он сказал?» — спросил Чудакулли.

«Он сказал: «Я думаю, что Главный Философ, возможно, прав», — пояснил Думминг, подходя к вездескопу. «Ого… вы только посмотрите на это …»

Существо обладало, по меньшей мере, четырьмя глазами и десятью щупальцами. Некоторые щупальца оно использовало, чтобы пристроить один кусочек камня к другому.

«Он что, полку для книг мастерит?» — спросил Чудакулли.

«Или, вероятно, грубое убежище из камней», — предположил Думминг Тупс.

«Вот и приехали», — заметил Главный Философ. — «Личное имущество. Как только у тебя есть что-то свое, ты непременно захочешь это улучшить. Первый шаг по дороге прогресса сделан».

«Не уверен, что у него есть настоящие ноги», — сказал Думминг.

«Ну, тогда первое поползновение», — ответил Главный Философ в тот момент, когда камень выскользнул из щупальцев существа. — «Мы должны ему помочь», — уверенно заключил он. — «В конечном счете, если бы не мы, его бы там вообще не было».

«Постой, постой», — возразил Преподаватель Современного Руносложения. — «Он просто строит себе укрытие. Птицы-шалашники строят довольно сложные гнезда. А часовая кукушка даже мастерит часы для своего партнера, но из-за этого никто не называет их разумными».

«Разумеется, нет», — ответил Декан. — «Они не понимают цифр, а их часы разваливаются на части через несколько месяцев. К тому же, они обычно отстают на два часа в день. Лично мне это не кажется проявлением разумности».

«Так что ты предлагаешь, Рунослагатель?» — спросил Чудакулли.

«Почему бы нам снова не отправить туда Ринсвинда в этом виртуальном скафандре. Дадим ему, скажем, лопатку и иллюстрированное руководство по основам строительства».

«А они его вообще увидят?»

«Эм… джентльмены…», — обратился к волшебникам Думминг, который направил вездескоп на мелководье.

«Почему бы и нет?» — согласился Чудакулли.

«Эм… там… там…»

«Двигать планеты в течение миллионов лет — это одно дело, но при наших возможностях мы даже не сможем как следует похлопать тамошнего строителя по спине», — заметил Декан. — «Даже если бы мы знали, где у него спина».

« Там кто-то плывет, сэр! В воде кто-то гребет! »

Это был, вероятно, самый странный предостерегающий возглас с того самого момента, когда была произнесена знаменитая фраза «А реактор действительно должен быть такого цвета?» Волшебники сгрудились вокруг вездескопа.

Этот кто-то плыл в морской воде, перебирая сотнями маленьких ножек.

Возможно, сам факт нашего существования несет в себе больше случайности, чем мы представляем. Мы не только не являемся вершиной эволюции, но и вообще могли не появиться на Земле. Более того, если мы возникли благодаря тому, что жизнь избрала конкретный эволюционный путь, в другой ситуации она вполне могла по ошибке свернуть не туда. К примеру, Землю могли бы населять разумные крабы. Или умные медузы, способные плести сети.

Мы не имеем ни малейшего представления о том, сколько многообещающих видов было уничтожено из-за внезапно наступившей засухи, исчезновения жизненного важного ресурса, падения метеорита или столкновения с кометой. Все, чем мы располагаем — это следы видов, которым повезло сохранить после себя ископаемые останки. Изучая эти останки, мы можем заметить слабую закономерность — тенденцию к увеличению сложности. А многие из наиболее важных нововведений эволюции были, судя по всему, имеют отношение к крупным стихийным бедствиям…

Глядя на современных существ, мы видим, что одни устроены довольно просто, другие же кажутся более сложными. Например, таракан выглядит намного проще слона. Из-за этого мы склонны считать таракана «примитивным», а слона — «высокоразвитым» существом, а также делить живых существ на «низших» и «высших». Мы помним о том, что жизнь эволюционирует, и современные сложные организмы, скорее всего, произошли от более примитивных прародителей, но если мы не будем осторожны в своих суждениях, то можем прийти к выводу, будто современные «примитивные» организмы — это типичные представители прародителей современных сложных существ. Нам говорят, что человек произошел от кого-то, похожего на примата, из чего мы заключаем, что с позиции эволюции шимпанзе являются более примитивными, чем мы сами.

Однако в этом случае мы путаем два различных понятий. С одной стороны, можно упорядочить современные организмы по их сложности. Но совсем другое дело — это расположение живых существ во времени — есть современные нам организмы, есть их предки, предки их предков и так далее. Живущих в наши дни тараканы можно назвать примитивными в том смысле, что они устроены проще слонов, но это не означает, что они являются древними существами-предками. Это просто невозможно, ведь они современные тараканы, энергичные, инициативные и готовые к встрече с трудностями нового тысячелетия.

Хотя ископаемые останки древних тараканов выглядят так же, как и современные, их среда обитания была совершенно иной. Условия выживания тараканов в Меловом периоде, вероятно, отличались от условия выживания тараканов в нашем времени. И их ДНК, скорее всего, существенно отличалась от ДНК современных тараканов. Чтобы сохранить форму тела, гены должны идти в ногу со временем.

Общая картина эволюции, на которой ученые-теоретики сосредоточили свое внимание, похожа на ветвящееся дерево, где время, подобно растительным сокам, поднимается от ствола, находящегося на 4 миллиарда лет в прошлом, к веточкам на самой верхушке, символизирующей настоящее. Каждый сук, ветка или побег соответствует какому-либо виду, причем все ветви направлены вверх. Такая картина «Древа жизни» справедливо отражает один аспект эволюции — как только ветви разделились, сойтись снова они уже не могут. Виды могут расходиться, но разные виды никогда не станут одним [91] На то есть две причины — одна попроще, а другая более глубокая. Простая причина такова: обычно виды считаются различными, если их особи не скрещиваются. Если два различных вида не способны скрещиваться друг с другом, соединить их вместе будет довольно сложно. Более глубокая причина состоит в том, что в основе эволюции лежат случайные мутации — изменения генетического кода — с последующим отбором. После того, как мутация произошла, весьма маловероятно, что последующие мутации смогут ее отменить. Представьте, что вы едете по проселочной дороге, выбирая повороты наугад, доезжаете до какого-нибудь пункта, а потом снова продолжаете ехать наугад. Вряд ли вы будете ожидать, что поедете обратно и вернетесь в исходную точку. .