Терри Пратчетт - Наука Плоского Мира

Так что в другой ситуации наша ветвь тоже могла быть обрезана.

Представление об эволюции как о «непредсказуемом» процессе, в котором значительную роль играет случайность, обладает определенной привлекательностью. Это довольно весомый аргумент в пользу того, что люди не являются ни вершиной эволюции, ни ее целью [94] Как бы сказал Бог Эволюции Плоского Мира: «Целью эволюции является сама эволюция». . Как это может быть правдой, если несколько случайных отклонений могли вообще стереть нас с лица Земли? Тем не менее, Гулд все же перегнул палку (и в последующих своих книгах частично взял свои слова обратно). Одна из второстепенных проблем состоит в следующем: более поздние попытки реконструкции фауны Берджесских сланцев наводят на мысль о том, что их разнообразие было несколько преувеличено — впрочем, оно все равно остается весьма приличным.

Главная же проблема данной точки зрения — это конвергенция. Эволюция основывается на решении проблем выживания, и зачастую спектр этих решений очень невелик. Сегодня мы можем без труда обнаружить примеры «конвергентной эволюции», при которой существа с совершенно различной эволюционной историей обладают сходными формами. Например, как для акулы, так и для дельфина характерно тело обтекаемой формы, заостренная морда и треугольный спинной плавник. Однако акула — это рыба, а дельфин — млекопитающее.

Характерные черты живых организмов можно разделит на два больших класса: общие и частные. Общие признаки представляют собой универсальные решения для задач, связанных с выживанием, — подходы, имеющие широкое применение и возникшие независимо в различных условиях. К примеру, крылья — это общая черта летающих существ — они развились независимо у насекомых, птиц, летучих мышей и даже летучих рыб. Частные же признаки формируются по воле случая и при других обстоятельствах могли бы и не появиться. Например, наш пищевод пересекается с дыхательными путями — когда что-нибудь «попадает не в то горло», мы захлебываемся и долго кашляем. Эта особенность не является универсальной: мы заполучили ее от одного из наших отделенных предков, который первым выбрался из океана. Это не самый худший вариант — по крайней мере, он действует достаточно хорошо, чтобы мы могли не обращать на него внимания, особенно принимая во внимание другие человеческие черты. С этим недостатком пришлось мириться всем: начиная с первых рыб-без-воды, далее земноводным и динозаврам, и заканчивая современными птицами; а также от земноводных, рептилий-млекопитающих до млекопитающих вроде нас. Эволюция не способна избавиться от наиболее важных черт строения тела, поэтому и нам никуда от них не деться.

Если бы наши отдаленные предки были уничтожены волей случая, могли бы на Земле существовать организмы, похожие на нас? Появление существ, в точности похожих на нас, кажется маловероятным, поскольку наше устройство в значительной степени обусловлено частными признаками. Однако интеллект, судя по всему, является универсальным чертой — головоногие моллюски смогли развить его независимо от млекопитающих, к тому же интеллект — это довольно общее явление. Так что вместо нас, скорее всего, появилась бы другая форма разумной жизни, хотя и необязательно в тот же период времени. На альтернативной Земле разумные крабы могли бы создать вымышленный мир, по форме похожий на блюдце, покоящееся на шести губках, которые, в свою очередь, стоят на морском еже. Трое из них в этот самый момент могли бы писать книгу под названием «Наука Мира Блюдца».

Вы уж простите, но это правда. Стоило упасть камню в одном месте или случиться цунами в другом — и мы бы уже не были самими собой. Но замечательно то, что, скорее всего, мы просто стали бы чем-то другим.

В своем новом кабинете Ринсвинд занимался классификацией камней. Он разработал довольно неплохую систему, основанную на размере, форме, цвете и еще двадцати семи различных признаках, включая и собственное ощущение насчет того, был ли камень настроен к нему дружелюбно.

Тщательным образом учитывая перекрестные ссылки, Ринсвинд подсчитал, что только на того, чтобы разобрать камни в его комнате потребуется три спокойных, благословенных года.

Поэтому он был очень удивлен, когда его, держащего в одной руке твердый квадратный светло-серый камень, а в правой — камень, доброжелательно настроенный к людям, схватили и практически внесли в здание Института Высокоэнергетической Магии.

«Это твое ?», — рявкнул Чудакулли, отступая в сторону, чтобы показать изображение на вездескопе.

Сундук с довольным видом покачивался на волнах в нескольких метрах от берега.

«Эм…», — замялся Ринсвинд. — «Ну, вроде того».

«И как же он попал туда ?»

«Эм… Наверное, меня ищет», — ответил Ринсвинд. — «Иногда он сбивается с пути».

«Но это же другая вселенная!» — воскликнул Декан.

«Мне жаль».

«Ты можешь вызвать его обратно?»

«Слава небесам, нет, конечно. Если бы я мог позвать его, я бы отправил его куда подальше».

«Груша разумная — это метамагическое существо, она будет следовать за своим хозяином куда угодно в пространстве и времени», — объяснил Думминг.

«Да, но не в это место!» — возразил Чудакулли.

«Я не припоминаю, чтобы «не это место» когда-либо рассматривалось в качестве допустимого подмножества пространства и времени, сэр», — сказал Думминг. — «Более того, «не это место» никогда не считалось допустимым в каком-либо магическом заклинании после того случая с Чудником Забывчивым [95] В оригинале «Funnit the Forgetful» — прим. пер. , когда он в последний момент добавил эту фразу к своему известному заклинанию, весьма успешно уничтожившему целое дерево, на котором он сидел».

«Вероятно, Сундук вмещает в себя подмножество по меньшей мере n измерений, которые могут сосуществовать с любым другим множеством, состоящим из более, чем n измерений», — высказался Казначей.

«Не обращайте на него внимания, Тупс», — устало заметил Чудакулли. — «После того, как Казначей попытался понять выкладки ГЕКСа, он все время говорит что-то подобное. Это просто бред сумасшедшего. И что такое n, дружище?»

«N-дцать».

«А, снова воображаемые числа», — сказал Декан. — «Это то самое, которое, по его мнению, должно находиться между тройкой и четверкой».

«Между тройкой и четверкой нет никаких чисел», — возразил Чудакулли.

«А он думает, что есть», — пояснил Декан.

«Мы можем залезть в Сундук, чтобы физически попасть во вселенную Проекта?» — спросил Думминг.

«Можешь попробовать», — ответил Ринсвинд. — «Но лично я бы скорее согласился отпилить себе нос».