Самое лучшее оружие

— Тоже детский страх! Эти крашеные рожи... жуткие ухмылки... бр‑р‑р, подумать страшно!.. — аж передернуло девушку. — Кстати, можешь уже перейти на «ты». Зови меня просто Вон.

Ванесса и Конрад сидели в глубоком окопе — маленькой Мириам снилась Вторая Мировая, в которой погиб ее прадед. Правда, это произошло не на фронте, а в тылу — в Освенциме.

Этим двоим повезло — они встретились чуть ли не сразу. Сны Мириам и Пола оказались почти одинаковыми и без особых проблем перетекли друг в друга. И очень хорошо, потому что с ними Оллак‑Кергхану пришлось куда легче, чем с Креолом или лодом Гвэйдеоном. Смешавшись, два страха породили жуткий кошмар — чудовищного клоуна с окровавленными клыками и огромным ручным пулеметом. Он поливал пространство вокруг себя свинцовой смертью и визгливо смеялся, корча забавные рожи. Правда, забавными они казались одному ему.

— Знаешь, Конрад, если рассудить как следует, большинство клоунов чаще вызывают отвращение, чем смех, — непонятно с чего потянуло вдруг на философию Ванессу. — Вот скажи — что вообще может быть смешного в болване, нарядившемся в дурацкий костюм, вымазавшем рожу какой‑то гадостью и ежеминутно получающем тортом в нос? По‑моему, это может рассмешить только полного идиота...

— Ну, таких тоже хватает, — пожал плечами Конрад, прислоняясь к земляной стенке. — Так что жанр будет процветать еще долго...

Пол и Мириам сидели с тупыми обреченными лицами. Для них‑то это все давно стало привычным — Оллак‑Кергхан мучил их каждую ночь.

Анамрады не отцепляются от жертвы, пока та способна испытывать страх. Конечно, если пугать человека с такой регулярностью, то даже самый большой трус рано или поздно привыкнет и просто перестанет бояться. Или сойдет с ума. Во втором случае анамрад просто оставляет человека в покое — безумцы их не интересуют. В первом же... в первом он прибегает к самой радикальной мере — то есть убивает жертву. Потому‑то Оллак‑Кергхан и пытался убить Джеральда — смех действительно помогал ему справляться со страхом. Жертва стала неперспективной.

— Интересно, как там дела у остальных? — задал риторический вопрос Конрад, меняя обойму. — Вон, твой, кхм, учитель справится?

— Пока что справлялся, — выпятила нижнюю губу Ванесса. — О‑о‑о, Конрад, напомни мне в свободное время рассказать, в каких мы были переделках... Я за эти полгода знаешь сколько всего повидала? А он вот так всю жизнь... И лод Гвэйдеон тоже.

— А почему у тебя патроны не кончаются? — не особо прислушиваясь к расхваставшейся девушке, спросил агент. — Мистер Креол же сказал — все будет, как наяву... У меня вот, кхм, кончаются...

— Долго рассказывать, — отмахнулась Ванесса, любовно сжимая свою «Беретту». Неразменные патроны оказались воистину сокровищем — сколько солдат погибло оттого, что в самый нужный момент оставались с пустой обоймой... — Нам, главное, продержаться, пока они подойдут, а уж там Креол им покажет, как правильно финики собирать...

— Финики? — приподнял бровь Конрад. — При чем тут финики?

— Да это он любит так говорить. Наверное, шумерская поговорка.

— Я вам покажу, как правильно финики собирать! — разорялся тем временем Креол. — Что, думаете, раз с вами маг, так все — о бдительности забыли?! Мардук Великий, зачем ты туда провалилась?!

— Я нечаянно... — робко попыталась оправдаться Элина. — Я не заметила...

Кладбище успело снова смениться болотом, и девочка умудрилась провалиться в трясину почти по плечи. Справедливости ради стоит сказать, что ее вины в этом не было — пока опасное место проходили Джеральд и Креол, оно еще не было опасным. Пучина разверзлась именно под ногами последней в небольшой веренице.

Конечно, ничего страшного не произошло. Креол моментально среагировал на вопль Элины и с легкостью выдернул ее на сухую землю. И без всякой магии. Но возможности устроить скандал он, само собой, не упустил...

— Радуйся, что для тебя это просто сон, — усмехнулся он, глядя с каким расстройством девочка смотрит на испорченную одежду. — Проснешься чистой, как раньше.

Элина слегка утешилась.

— Черт, у нас проблемы, — снова рискнула высунуть голову Вон. — Этот долбаный клоун уже совсем рядом... Чего он к нам привязался?!

— Отползаем? — предложил Конрад.

— Сейчас, погоди... хм‑м, а что это за звуки?

К пулеметному грохоту, раскатывающемуся над полем боя, неожиданно добавился еще один звук — частый металлический стук. Как будто дождь барабанит по пустому ведру. Даже не дождь — ливень!

— О, черт... — прошептала Ванесса, вставая во весь рост. Она одним махом выпрыгнула из окопа и устремилась вперед, присоединяя к общей какофонии шум своего пистолета.

Конрад тоже выпрямился и обомлел. Оллак‑Кергхан стрелял в противоположную от них сторону — там виднелась серебристая фигура, медленно продвигающаяся вперед. Белый Меч в руках лода Гвэйдеона превратился в настоящее колесо — он вертел им с нечеловеческой скоростью, успевая, однако, отбивать все снаряды, посылаемые чудовищным клоуном. Хотя нет, не все — многие пули все же попадали в доспехи, оставляя едва заметные вмятинки. Как‑никак, пулемет остается пулеметом — даже фантастическая реакция паладина не могла позаботиться о такомграде.

Но через несколько секунд ситуация радикально изменилась. Во‑первых, спину Оллак‑Кергхана в свою очередь прошила очередь, выпущенная Ванессой. Во‑вторых, его фигура поплыла, теряя форму: перед ним снова стоял паладин, не имеющий ни единого мало‑мальски значимого страха.

Пулемет выпал из рук демона и тут же растворился, испустив дымное облачко. Его место занял было «стингер», но тут же бесследно исчез. Грим потек с клоунского лица, обнажая жуткую харю. Красный нос упал на землю, шмякнувшись со звуком, какие обычно издают гнилые помидоры.

— Лод Гвэйдеон, давите урода, давите! — завопил из‑за спины паладина Фрэнк.

Паладин устало опустил меч, какое‑то мгновение простоял неподвижно, тяжело дыша, а потом побежал вперед, двигаясь огромными прыжками. Оллак‑Кергхан дернулся назад, но с этой стороны его встретил шквальный огонь Ванессы.

— Слушайте, ну тут же ничего личного, у меня просто такая работа! — громко возмутился демон. — Это не самая лучшая работа, но кто‑то же должен ее делать! Вот я и делаю!

— Во имя Добра, я нападаю!!! — прогремел в ответ боевой клич лода Гвэйдеона.

Кодекс паладинов не одобрял вступление в сражение молча — законы чести требовали объявлять о своих намерениях как можно громче. Правда, это было не правилом, а всего лишь рекомендацией — само собой, паладины тоже порой устраивали засады и нападали незаметно. Среди нечисти редко встречаются благородные противники, и совсем уж чистоплюи в такой опасной работе обычно надолго не задерживаются. Но если враг все равно уже знает о твоем присутствии, почему бы и не сделать все по правилам? К тому же такой громогласный клич порой заставляет оцепенеть на какое‑то мгновение, а это тоже немало...