Станислав Буркин - Остров Русь 2, или Принцесса Леокады

– Мумии какие-то хилые, – попытался я его отвлечь. – Не то что сам.

– Да, некачественные какие-то, – кивнул Стас. – Может, потому что он – фараон, а они – рабы какие-нибудь? – Похоже, этот сноб не считает, что от природы все люди равны... – Хилые-то хилые, но их много, – добавил он и снова начал бубнить никчемную фразу: – Как найти Кубатая?.. Как его найти?..

– Ну где я тебе сейчас Кубатая возьму?! – рассердился я.

– Костя! – вдруг горячо зашептал мне на ухо Стас. – Костя, скажи мне как брат, время и пространство едины?!

Я посмотрел на него внимательно. Взгляд у него был абсолютно безумный.

– Ну... по Эйнштейну – так, – сказал я неуверенно.

– А раз так, – выкрикнул он, – то я придумал, как его найти!

– При чем тут Эйнштейн?! – выкрикнул я в тот момент, когда один из стражников цепко ухватил меня за штанину. Наша площадка чуть возвышалась над полом, и я с размаху пнул мумию по медному шлему. Тот, глухо звякнув, улетел в другой конец зала вместе с головой.

– Как при чем?! – выкрикнул братец. – Раз это прибор для перемещения через пространство со сверхсветовой скоростью, значит, из него можно сделать машину времени! Прикрой меня!

Легко сказать, «прикрой». Мумии были хоть и хилые, но настойчивые. Пинками выведя из строя еще двух, я, пока не подоспели очередные, упал на четвереньки рядом со Стасом. Под ковриком обнаружилась какая-то непонятная конструкция, подключенная к трем разноцветным кабелям – белому, синему и красному.

– Синий цвет – цвет пространства, а белый – цвет времени! – объявил мой не в меру мудрый брат. – Надо поменять их местами!

Он схватил оброненный мумией кинжал и перерубил провода.

– А с чего ты это взял? – спросил я, отпихивая очередного сушеного мерзавца. – Про цвета.

– Ну-у... – протянул Стас, зачищая кинжалом изоляцию. – Синий – цвет моря и дальних странствий. А белый, белый... – Он замялся, не зная, чего бы такого выдумать.

– Цвет снега, – ехидно подсказал я. – Снег бывает зимой, а зима – это время года...

– Точно! – воскликнул Стас, не желая замечать моей иронии, и принялся скручивать концы.

– А тебе не кажется, что цвет времени как раз синий, раз оно течет как вода? А белый – цвет пространства, не зря же говорят «весь белый свет»...

– Так нечестно! – возмутился Стас. – На Леокаде, может, так не говорят!

– Ерунда это все! Ничего эти цвета не значат! А третий провод – что?

– Красный цвет – цвет энергии, это дураку ясно! – уверенно заявил Стас, отгоняя мумию, которая, хитро оскалившись, тянула к его шее похожие на куриные лапки.

– Ерунда! – повторил я.

– Ты неконструктивен! – воскликнул Стас. – Критиковать все могут! У меня хотя бы есть концепция. Вот и не мешай мне!

– Давай просто посчитаем! – предложил я и начал: – Каргаз, ушур, нердак тушур... [5]

– Мы не должны полагаться на случай! – снова оттолкнул меня Стас от проводов.

– Даже если ты прав, откуда мы знаем, куда именно попадем?

– А что мы теряем? Здесь-то нам точно крышка!

– А рванет?! – воскликнул я, когда он уже скрутил концы и, расталкивая трухлявых уродов, потянулся к рубильнику.

– Скидывай их с коврика! – крикнул он мне. – На фиг они нам в будущем?!

Мне б его оптимизм... Я послушно спихнул три мумии, Стас опустил рубильник, в тот же миг наступила тьма, тряхнуло, и мы повалились на пол.

– Костян, ты жив? – спросил Стас, нарушив абсолютную тишину.

– Ты что-нибудь видишь? – отозвался я.

– Ничего.

– Как ты думаешь, это так темно или мы ослепли?

Стас немного помолчал, потом сообщил:

– Я на глаза надавил, пошли разноцветные круги. Значит, не ослеп, а темно.

– Уже хорошо, – констатировал я. – И заметь: мумий-то нет. Значит, мы действительно переместились.

– Я и не сомневался, – заявил он.

Ползком мы принялись исследовать место, где оказались, и довольно скоро пришли к выводу, что на самом деле находимся в той же пещере, где и были. Но теперь тут не было ни мумий, ни инопланетной машины, а значит, Стас и впрямь был прав, и мы переместились не в пространстве, а во времени.

Не меньше получаса мы шарахались по подземелью в кромешной тьме. Это был тот самый ход, о котором Перископов сказал, что знает его с детства, но теперь здесь не было ни ловушек, ни прочих опасностей, только коридоры и лестницы. Наконец мы нашли неровные ступени, ведущие к выходу. Взобравшись по ним, мы уперлись в каменную стену.

– Ты помнишь, как он эту дверь закрывал? – спросил я.

– Нет. Но надо поискать какой-нибудь рычажок, – предложил Стас. – Индиана Джонс, например, начал бы на нашем месте цапать сейчас какие-нибудь статуи за разные органы.

– Цапай себя! – огрызнулся я. – Ты видишь здесь хоть одну статую?

– О! Кажется, нашел! – воскликнул Стас.

– Статую?! – оживился я.

– Нет, вроде рычаг...

Тут же что-то затрещало, загудело, каменные плиты перед нами разошлись в стороны, и мы зажмурились от ослепительного солнца. На поверхности был, естественно, все тот же Египет и все тот же оазис, только не было бетономешалки, а у пирамиды не хватало верхних плит.

Вместо горстки закутанных с ног до головы арабов теперь здесь густо толпились темнокожие мускулистые люди в одних набедренных повязках. И все они, словно муравьи, были чем-то заняты. Таскали носилки с песком, волокли громадные телеги с каменными блоками... Они достраивали пирамиду.

– Мы в Древнем Египте, Стас, – констатировал я упавшим голосом. – Снова в Древнем Египте... Что за дурацкое совпадение?!

– Все-таки ты был прав, – жмурясь, почесал затылок брат. – Не те я проводки местами поменял. Следующий раз надо будет скрутить синий с красным. А белый вообще не трогать...

– Стас! Очнись! – воскликнул я. – Какой «следующий раз»?! Как ты не понимаешь?! Нам ведь отсюда не выбраться! – Но я тут же понял, что развожу панику, и как можно спокойнее добавил: – Давай-ка уберемся, пока нас как в прошлый раз к фараону не отвели. Тут-то добреньких нету. Тут все – злые как черти.

Стас поспешно кивнул, и мы крадучись двинулись в пустыню, подальше от стройки.

Мы брели до самого вечера. Наткнулись на широкую мутную реку, обрадовались, упали на колени, но тут же принялись отплевываться: вода оказалась страшно соленой. Решили хотя бы искупаться, но даже в самом глубоком месте нам было по пояс, и, пару раз окунувшись, мы перешли реку вброд. Выбравшись на другой берег, вновь поплелись по пустыне, все сильнее ощущая жажду и голод.

– Слушай, Костя, может, зря мы оттуда ушли? – первым высказал витающую в воздухе мысль Стас. – Там все-таки оазис, люди живые... Они что-то едят. И нас бы, наверное, накормили...