Андрей Черноморченко - Интерферотрон Густава Эшера

— Вы к этому так спокойно относитесь?

— А что толку волноваться, если изменить ничего нельзя? Кстати, вы не задумывались над тем, почему я вам все это так откровенно рассказываю?

— Действительно, почему?

— Во-первых, человечество находится, что называется, на последнем издыхании. Вас осталось не более двухсот.

— Так мало?

— Да. Все колонии на других планетах больше не существуют. Еще лет пять, и люди вымрут. Во-вторых, даже если вы выйдете из клинической смерти, то никому не сможете пересказать наш разговор.

— Почему?

— У вас погибло левое полушарие. При падении вы повредили мозговой модуль, так что восстановить мозговые функции не удастся при всем желании. Если вы выйдете из комы, а это крайне маловероятно, то будете представлять собой овощ.

— Неужели нет никакой надежды?

— Абсолютно никакой.

— Зачем же тогда я жил?

— Странный вопрос. Не по адресу. И лишен смысла.

— А как же все эти книги, описания клинической смерти?

— Книги — досужие фантазии. Насчет переживаний тех, кто вышел из клинической смерти, могу сказать, что это — продукт деятельности агонизирующего мозга. Тем более, никто не вернулся с той черты, после которой становится ясно, что все это — лживые иллюзии. Впрочем, вообще всё — только лживые иллюзии.

— Где вы находитесь?

— Внутри вас и снаружи. Вне вашего времени и пространства, но совпадая с ним некоторыми точками. Иначе, если бы мы были в абсолютной изоляции друг от друга, вы бы сюда не попали. Вообще говоря, можно попасть даже в изолированные миры, если знать, по каким каналам к ним добраться. Так, кажется, пришла пора расстаться. Временно, естественно. Вас кто-то усиленно оживляет.

От удара об крышу Макналти мгновенно потерял сознание. Наступил совершенно непроницаемый мрак; Стив, сколько ни старался, ничего не мог разглядеть. После неоднократных попыток хоть что-нибудь увидеть он, наконец, заметил на большом отдалении крошечную точку и устремился к ней со всей силой. Точка увеличилась в размерах до небольшого, тускло светящегося пятна. Стив приблизился к ней, как ему показалось, почти вплотную; пятно, окруженное непроглядной темнотой, вяло мерцало и увеличиваться больше не собиралось. Стив был разочарован: по всем описаниям, ему предстояло увидеть необъятный шар невыносимо слепящего света. На всякий случай он изъявил горячее желание слиться с точкой и, сосредоточившись, проговорил «ом-мани-падме-хам». Пятно, мигнув пару раз, исчезло. Макналти вновь оказался в абсолютной черноте. Он покрутился, посмотрел в разные стороны, но вокруг никаких щелочек не наблюдалось.

— Эй, поберегись!

Стив отпрыгнул в сторону и по колено увяз в грязи придорожной канавы. Перед ним, скрипя несмазанными колесами, проезжала по грунтовой дороге доверху нагруженная телега, которую тащили две изношенные клячи. Возница в лохмотьях и рваном сомбреро, скрывавшем лицо, щелкнул бичом прямо над головой растерянного Стива. Лошади, ничуть не ускоряясь, продолжали устало перебирать копытами; похоже, груз был тяжелый, но что именно лежало в повозке, Макналти не видел, так как поклажу по бокам обтягивала черная клеенка.

Под ногами у Стива булькнуло. Опустив взгляд, он увидел, что провалился в жижу еще сильнее. «Похоже на трясину», — подумал Стив и закричал вознице:

— Одну минуту! Стойте! Помогите!

Тот никак не отреагировал. Повозка неторопливо удалялась, с нее что-то капало на дорогу. Сзади клеенка не была закреплена, и когда ее задрало порывом ветра, Стив увидел, что из телеги торчат головы, синюшные пятки и руки. Повозка была вся уложена трупами, отчего Макналти тут же расхотелось звать кучера на помощь. Проехав несколько ярдов, телега налетела на колдобину, от толчка с нее свалился мертвец, но возница, не заметив этого, только сильнее подхлестнул лошадей. Покойник, полежав немного в дорожной пыли, встал, отряхнулся, догнал повозку и запрыгнул под клеенку. Стив заметил, что в спине у мертвеца зияла рана, сквозь которую виднелись дорога с телегой. Поскрипев на удалении, повозка исчезла, будто провалившись.

Трясина хлюпнула, и Стив ушел в нее по пояс. Он беспомощно огляделся: вокруг никого не было, влево и вправо уходила дорога, а остальной пейзаж скрывал край канавы. Никаких строений и растительности видно не было. Стив посмотрел вверх, на негостеприимное серое небо, и оказался на берегу океана.

Он лежал на мокром песке, по грудь в воде. Обочина превратилась в волну, медленно накатывавшую на Стива, но никак не хотевшую упасть. Наоборот, она все сильнее подымалась, вбирая в себя воду и обнажая дно. На песке, оголенном вздыбившимся прибоем, хлопали хвостами рыбы, валялись морские звезды, слева подползал осьминог, хищно глядя на Стива. Ему стало жутко. Он попытался вскочить, убежать от этого свинцового вала, вознесшего на невероятную вышину, однако ноги у него оказались парализованными, и, едва сумев перевернуться на живот, Макналти стал еле-еле на руках отползать от воды, жалобно мыча, будто лишившись заодно и речи. К тому же в руках у него оказались игрушечные совок с ведром, очень мешавшие, но бросить которые он никак не мог. Стив боялся даже обернуться, на своей спине ощущая холодное дыхание волны, готовой вот-вот всем своим колоссальным весом обвалиться и расплющить его. Он почувствовал, как кто-то крепко обхватил его за руку, — повернув голову, Стив увидел огромного паука с лицом, напоминающим Франца Богенбрума, и торчащими изо рта длинными желтыми клыками.

Морской берег исчез; Стив оказался окружен совершенно ровной, бесцветной плоскостью, расчерченной в квадраты тонкими линиями. Паук отпустил его и, словно по льду, отъехал вбок.

— Паутина времени! — сказал он, назидательно подняв вверх указательный палец (Стив заметил, что его лапы заканчиваются пальцами). — Мы все у времени в плену! А ну-ка, попробуй, сдвинься с места!

Стив попробовал и не смог выйти за пределы квадрата, в который был утоплен по пояс.

— То-то же! — торжествующе заявил паук. — Сидишь тут, как цветочек в горшке. Растешь, зреешь. А потом — бац, и увял! Если кто раньше не сорвет — чтоб понюхать или съесть. Ха-ха! Или градом побьет. Тебя как зовут?

— Стив.

— А меня — Архелай. Будем знакомы, — паук подкатился к Макналти и стал совать для рукопожатий все свои конечности по очереди. — Очень рад видеть на нашем ярусе. Надеюсь, пребывание будет приятным и запомнится. Всегда рад услужить. Готов ответить на любые вопросы.

— Что это за ярус?

— Густав же тебе все объяснял. Ты разве забыл? Он их еще слоями называл.

— Ах, эти слои.

— Ну да.

— Они у него другие были.

— Может быть. Я сам не видел, не знаю. Тут они вот такие, — паук обвел все пространство лапой. — И наверху их полно, и внизу. И все между собой связаны, да еще и поперек ярусы идут, только их отсюда не видно. А я тут катаюсь взад-вперед. Как по рельсам.