Вад Капустин - Полковнику нигде…

Четверг, третье декабря, оказался для Стрельцов неблагоприятным днем. Колька Машков явился во вторую школу не вовремя. Его вызвала из Москвы, чтобы сообщить трагическую весть об исчезновении матери, лично завуч Людмила Александровна. Однако именно третьего декабря всем было не до него. В лицее разгорелся нешуточный скандал. В этот раз, на удивление, в центре скандала оказалась учительница румынского языка — Киприана Дмитриевна.

Узнав о внезапном, почти одновременном исчезновении бывшего мужа и любимого сына, Киприана решила зайти к новому математику, Алексею Петровичу, чтобы пообщаться с гуру о таинственных хитросплетениях кармических воплощений. Ее интересовало, встретится ли она с потерянными дорогими людьми в будущей жизни и сбудутся ли, наконец, в ином воплощении, ее девичьи мечты.

Гарантировать скорую встречу с утраченными иллюзиями математик не мог. Однако, сама прекрасная страдалица — несмотря на далеко ушедшую молодость, Киприана по-прежнему была необыкновенно хороша, — произвела на него неизгладимое впечатление. Гуру был сражен и пал к ее ногам. Любовь даже побудила его оставить семью — примерно на две недели. Дольше Алексей Петрович не выдержал: он был не так стоек, как Аурел Бром.

И вот именно сегодня, в четверг, неисповедимые кармические пути привели преступника в кабинет директора — Лидии Порфирьевны — каяться. Учитель готов был искупить свою вину. Это обязывало ко многим духовным подвигам во имя исправления кармы.

Алексею Петровичу пришлось согласиться не только на часы математики в седьмом и восьмом «Д» классах, куда боялись заходить все, кроме завучей и директора, но и на несколько часов дополнительной работы в частной школе — в очень хорошо вооруженном, благодаря Ромке Жукову, седьмом «Ч». Директриса специально пригласила свидетелей и заставила их наблюдать за добровольным подписанием контракта, чтобы потом учитель не отказался от своих слов под предлогом вынужденного согласия.

Киприана, считавшая себя невинной жертвой, рыдала в учительской. Сочувствующие коллеги отпаивали ее чаем и валидолом.

— За что? За что мне все это? — обращаясь к недавно побеленному родителями учеников потолку, горестно вопрошала она.

Киприане твердо было известно, что во всем виноваты они. Мужчины. А женщины всегда остаются ни в чем не повинными игрушками судьбы. Сочувствующие дамы, вспоминая о наболевшем, кивали, соглашаясь.

Поговорить с Колькой об исчезновении матери было некому.

Разузнав подробности загадочного исчезновения Капитолины Николаевны у подслушивавших под дверями директорского кабинета всеведущих семиклассников, сраженный новостью Машков понуро вышел из школы. Заметив на ступеньках книжного магазина «Эврика» бедно одетую, оборванную, несчастную, но опрятную старушку, Колька импульсивно вытащил из кармана два лея и протянул ей:

— Возьмите, бабушка.

— Спасибо, добрый мальчик! — вежливо поблагодарила баба Ляна, тоже пострадавшая из-за неведомого ей пока школьного скандала. Пытаясь отловить Киприану, она дежурила у порога лицея уже несколько дней.

Внутрь бабушку не пускали — с появлением частников, на ворота школы была поставлена надежная охрана, а Киприана из школы не выходила, ночуя в учительской, чтобы не возвращаться в опустевшую квартиру, полную сладких и горьких воспоминаний.

Кольке повезло — его опознали охранники: в свое время он был хорошо известен всей школе по хулиганским выходкам и футбольным успехам.

Баба Ляна Стрельцом не была, и день для нее оказался благоприятным. Пораженная неожиданным поступком сердобольного ребенка и его печальным лицом, она рассеянно взяла протянутые ей два лея и, также машинально, протянула мальчику десять долларов — сдачу. Колька так же рассеянно сунул их в карман.

— Кажется мне, беда у тебя на сердце, — начала баба Ляна ненавязчивые расспросы. — Случилось что? Может, я чем-то помогу?

— Да нет, бабуся, вряд ли, — и Колька Машков совершенно неожиданно для себя рассказал совершенно незнакомой бабушке о своем горе.

— Смотри-ка, и у меня то же самое, — удивилась баба Ляна. — Внук пропал. На этом самом месте (Она имела в виду школу). Но нашелся, хоть и не все у него в порядке. Может, и мать твоя найдется.

Бабка решила обратиться к мальчику с просьбой. Чем-то он вызывал доверие. Было в нем что-то располагающее, знакомое. В отличие от Капитолины Николаевны, Иляна не могла увидеть яркую оранжевую ауру, но инстинктивно почувствовала с ребенком какое-то внутреннее родство.

Баба Ляна открыла Кольке сокровенную тайну. — Найдешь мать, посмотри там вокруг, может быть встретишь принцессу. Зовут Аза. Ко мне ее пришли, к бабе Ляне, в Бобуечи. Скажи — ее очень ждет бабушка полковника Брома.

— Хорошо, — охотно согласился Колька, которому разговор с товарищем по несчастью неожиданно внушил надежду на благополучный исход. — Как только встречу, сразу скажу.

На встречный вопрос об учительнице румынского, Колька рассказал бабуле о школьном скандале. С деталями, полученными от семиклассников. Натуралистическими. Преувеличенными.

Поняв, что от бывшей невестки, как всегда, толку не добъешься, старушка подозрительно легко, по мнению собеседника, вскочила со ступенек, а затем, вспомнив об утраченном имидже, сгорбилась и медленно побрела вниз по улице Берзарина. Она направилась в квартиру полковника Брома, где всегда останавливалась в Кишиневе и где по ней давно тосковали привыкшие к деревенской свободе невыгулянные ротвейлеры.

Там, на автоответчике ее ожидало странное послание. Из Бобуечь. Не успела она прочитать сообщение, как раздался звонок — оттуда же.

Звонил сосед, давний друг и поклонник, дед Петрикэ. Несмотря на разницу в возрасте, он преданно любил бабу Ляну: в молодости (до девяноста) она была очень хороша, а сейчас неплохо обеспечена. Сообщение его было довольно загадочным. Уклончивым.

Ничего не говоря прямо, дед намекал, что соседке не следует спешить с возвращением в родную деревню, а лучше подольше погостить в Кишиневе. Купить соседям гостинцы: дед зачитал длинный список.

Набор подарков немало удивил проницательную Иляну — в него почему-то входили связка гранат и автоматы Калашникова. Возможно, в списке содержался какой-то намек? Автоматы было трудно найти, но можно. Нужно было только в следующий раз, проходя мимо какой-нибудь школы, расспросить старшеклассников, куривших в соседних подворотнях.

Упоминание о гранатах тоже заставило Иляну надолго задуматься. Сначала ей пришли в голову фрукты — она не слышала, чтобы гранаты продавали в связках. Да и контекст был не тот. Потом она подумала об оружии. На всякий случай, бабка решила взять и то, и другое. Гранаты могли стоить дорого, но для односельчан Иляна никогда не скупилась.