Андрей Хуснутдинов - Дни Солнца [litres]

– Ты… – тихо сказал Хирург.

«Ветер» между тем усиливался, внизу склона трещали ветки и шуршала трава. Воздух наполнялся рябящим факельным светом.

– Дурак! – воскликнул Хирург. – Боже мой, какой дурак! Беги… они же…

Он было повлек не-Яна вглубь, к калитке, но снизу уже поднимались солдаты с мечами и копьями, торжественно, как знамена, несли себя старцы в священнических одеждах, спешили какие-то возбужденные оборванцы, от трескучих факелов в саду становилось светло и шумно, как днем. Гортанно звучала чужая речь.

– Да не меня – его! – сказал Хирург подступившим к нему охранникам и указал на не-Яна. – А ты – уходи, – бросил он Диане, но, видя, что она не понимает ни слова, взял ее за руку и подтолкнул к калитке.

Очутившись за оградой, Диана поставила кубок на землю и присела на колено. Тотчас она увидела, как кто-то из оборванцев направился к ней, но, проходя мимо Хирурга, растянулся на траве и с воплем схватился за ступню. Из-под его замасленной накидки вывалился короткий меч и моток бечевы.

Пространство вокруг расщепленной яблони как будто замкнулось наклонным цирком. Понадобилась еще минута, чтобы все встали покойно и голоса притихли. Тогда старик в расшитой золотом хламиде подошел к яблоне, мелко, будто хотел сесть, потоптался и воркующим голубиным голосом объявил Хирургу:

– Иди либо сам, либо дай нам его!

– Тебе выбирать, – ответил Хирург. – Подумай, кто тебе нужен.

– И поздно, и нечего думать! – гневно воскликнул старик и взмахнул золотой клюкой. – Не тяни время! Случится то, что должно, и теперь ты не смеешь нам помешать!

Хирург отер ладони.

– Ты привел солдат империи, потому что твои люди больше боятся солдат, а не тебя. Ты защищен их же кровью. Чем еще ты можешь торговаться со мной?

Старик хотел что-то ответить, но только ощерил пустой и черный, как дупло, рот, воздел руки из глубоких рукавов и, на мгновенье выпустив золотую клюку, дважды хлопнул в ладоши.

От толпы отделился сгорбленный подросток, кивнул старику, подошел к не-Яну и трусливо – опять же оглянувшись на старика – лизнул его в висок. Тотчас солдаты сдвинулись с мест, и четверка их каким-то механическим, шахматным движением взяла не-Яна в кольцо. Между ними и охранниками Хирурга было не больше двух шагов, из этого промежутка как бы стал откачиваться воздух, но Хирург поспешил разрядить тишину приказом: «Нет». Его люди отступили. Старик в золотой хламиде обратился к солдатам на латыни. Не-Яна подвели к нему. Один из оборванцев снял с себя одежду, положил ее к ногам старика и, обернувшись, наотмашь ударил пленника по лицу. Не-Ян удивленно схватился за щеку. Он хотел что-то сказать, но оборванец ударил его по другой щеке и плюнул в лоб. Закрывшись руками, не-Ян прошептал что-то, между ладоней по его подбородку бежала кровь. Чутко, словно к двери, обидчик подался к безответной жертве, но тут возле головы его прошуршал меч; он присел и оглянулся на охранника Хирурга, того, что нанес ему удар, и на старика, как будто испрашивая защиты. Диана увидела, что по шее оборванца сходит жирная лента крови, сам он этого еще не чувствовал, а лишь зябко поднимал плечо к голове, стараясь почесать разрубленное ухо. Закричал и переломился в поясе он, когда коснулся раны и увидел на пальцах кровь. Вопль его прозвучал сигналом к общему движению.

Цирк распался загалдевшей толпой. Гроздью, будто ключи в связке, столкнулись мечи. В этом хаосе Диана тотчас потеряла и Хирурга, и его людей. Она поискала вокруг себя, чем можно было бы защититься, но нашарила только пустой кубок. Кувыркаясь с грозным гулом оторвавшейся вертолетной лопасти, над нею пролетело копье, стукнулось древком обо что-то позади, покатилось обратно и опрокинуло кубок. С видом ребенка, которому разрешили потрогать удава, Диана коснулась иззубренного наконечника, но отдернула пальцы: наконечник был вымазан чем-то липким и теплым. Закусив кулак, она снова поглядела в сад и увидела, что свалка сворачивается, все кончено – оборванцы уволакивают в темноту мертвого солдата, обоих охранников Хирурга и еще троих несчастных, таких же оборванцев, между ними ходят священники и торопят их, подгоняют своими золотыми палками. Хирурга она увидела стоящим в стороне и отирающим краем покрывала что-то с виска. Кроме нее, кажется, никто и не замечал его. От происходящего он как будто был отделен стеной, и если бы не потускневший от бешенства взгляд его, направленный вслед людскому сгустку, что уносил не-Яна и артачившихся солдат, если бы не растертые вишневые пятна на виске и ходившие желваки на скулах, Диана решила бы, что весь этот балаган – только следствие его приказа, что он наблюдает за исполнением своей воли.

Подул горячий, насыщенный пылью ветер. Старик в золотой хламиде, было поднявший навстречу Хирургу указующий перст и открывший рот для прощания с побежденным, задохнулся и закашлялся. Даже хламида его потускнела и съежилась от пыли. Палец втянулся обратно в рукав. Пятясь, он пристукнул по земле клюкой, повернулся и пошел за своими людьми. Тут он уже не скупился на окрики и ругательства, и, прежде чем тьма погасила его фигуру, Диана увидала, как он навис над кустом дикой малины и высморкался.

Хирург подошел к калитке. Волосы на виске у него рассеклись от ветра. Диана поднялась.

– Иди в дом, настырная, – сказал он.

Она послушно пошла в черный проем, обрезавший шум ветра и запахи сада, и шагала до тех пор, пока не ткнулась ладошкой в стену. Было слышно, как вошел Хирург, как закрылась за ним дверь и струйка воды пролилась у порога. Крашенные маслом стены мерещились Диане железным сводом, погруженным в ртуть. В канавке, обегавшей свод по периметру, Хирург зачерпнул воды и ополоснул лицо. Появилось эхо – капризный, неверный, крошащийся слепок с холодной ослизлой поверхности свода.

– Как часто мы спрашиваем правила игры, в которую суемся? – неожиданно спросил Хирург.

Диана, будто вопрос мог быть обращен к кому-то другому, осмотрелась.

– Правила?

Голос ее прозвучал неожиданно громко, так, словно раздался где-то внутри нее, в самой середине слуха. Она хотела сказать что-то еще, но тут увидела свинцовые зеркальца воды у самых своих глаз, увидела Хирурга, шлепающего к ней по воде – или всего лишь по мокрому полу? но почему она сама так запросто провалилась в пол? – зажмурилась и уж больше не видела ничего.

Александр был в стендовом тире. Стрельба увлекла его настолько, что, когда кончилась коробка с патронами, его обычная «норма», он сказал, чтоб несли новую. Гвардеец едва успевал заряжать и подавать ружье. В воздухе плыли дымы попаданий. Спустя еще четверть часа, услышав лай, Александр оглянулся на стоявших позади Ивана и Ллойда. Иван смотрел в небо, где должна была появиться очередная цель, а Ллойд, нервно помахивая хвостом, ждал выстрела, чтобы выказать свое неудовольствие. Вылетевшая тарелка перемахнула стрельбище.