Рафаэль Лафферти - Дни, полные любви и смерти. Лучшее [сборник litres]

В этой драме Аврелиан Бентли достиг, можно сказать, творческого дна, и положение спасает разве что неиссякаемая энергия Кларинды Каллиопы (кроме Кончиты, она сыграла тут еще пять ролей).

И как обычно, фоном прорезаются голоса из другого мира:

– Клари, поверь мне! Поверь мне! Поверь! Я все сделаю для тебя. Обещаю.

– Да, ты обещаешь это мне, дурочке, и стенам, у которых нет ушей. Пообещай лучше бумаге, перу и чернилам.

– Сперва избавься от этого Аполлона.

– Избавься от него сам. Вон сколько у тебя крутых парней.

Девятая по счету теледрама Аврелиана Бентли. Юбер Сен-Николя исполнил в ней Кларенса Банкнота, хозяина казино. И впервые Кларинда Каллиопа играет здесь не главную роль. Неужели она оступилась? Или же это еще один печальный пример того, что левое полушарие Аврелиана дало сбой и режиссер промахнулся с кастингом? Одаренный иллюзионист теледрамы явно утратил былую хватку. Конечно, Кларинда выступает здесь и в других ролях, но ни одна из них не главная.

Она играет Гретхен, уборщицу. Она играет Марию, которая, сгибая спину, работает «ступенькой для всадников» у входа в казино. Играет Элси, девушку-трубочистку. Играет Хенхен, судомойку в третьей, самой отвратительной кухне казино. И наконец, Жозефину, коммунальную работницу, которая подбирает покалеченные тела под Окном Самоубийц, отвозит их на восточную божедомку и там закапывает. Золотые зубы проигравшихся давали Жозефине неплохой приработок, но драматург-постановщик был об этом ни сном ни духом.

Каждую из ее героинь подстерегали опасности.

– Нет, конечно же, мы не можем погасить огонь специально, чтобы ты почистила дымоходы, – говорил Лесли Уайтмэншн, в чьем ведении находились камины и печи в казино. – Чисть горячие.

Работать было очень горячо, и Элси-трубочистка страдала.

Однажды, подметая пол, Гретхен нашла медную монету и спрятала в карман. За это садист барон фон Штайхен (в исполнении Пола Маккоффина) велел подвесить бедную девушку за большие пальцы и выпороть.

А что Мария, девушка-ступенька, которая должна была сгибаться всякий раз, как джентльмены спешивались или седлали коней? В дождливые дни ей приходилось особенно туго. Ох уж эти облепленные грязью сапоги всадников! «Может, они хотят что-то мне сказать, – говорила или думала (медленный звук или медленная мысль?) Кларинда Каллиопа. – Люблю утонченных господ». Однако хорошая актриса может сыграть любую роль, и Кларинда сегодня полностью отмщена. Мало кто вспомнит сюжет «Кларенса Банкнота», но злоключения симпатичных девушек-работниц всем запали в душу.

И в этой драме, как и в других, звучали призрачные голоса. Они как будто попали сюда из другого фильма.

– Клари, так больше нельзя. Не считая особых подарков, а они, согласись, фантастичны, я даю тебе в десять раз больше, чем зарабатывает президент Соединенных Штатов.

– Я играю свои роли в десять раз лучше, чем он свои. И не будем забывать о моих особых подарках тебе ? Вот они действительно фантастичны! Ты не скажешь мне, почему последние пару дней тут везде крутятся частные детективы? Ты что, подрядил их шпионить за мной?

– Не за тобой. За всеми. Честно говоря, Клари, я побаиваюсь за свою жизнь. У меня предчувствие, что меня убьют ножом. Именно ножом.

– Как в «Жадных кинжалах»? Ну, там убийство было так себе, толком не проработано, и подозреваю, это тебя и раздражает. Подсознательно ты ищешь вариант лучше и красивее. Я имею в виду вариант убийства. Уверена, у тебя получится. Для себя самого ты обязательно придумаешь изящное, артистичное убийство. Видишь ли, убийства бывают хорошие и плохие…

– Клари, я не хочу, чтобы меня убивали, хоть артистично, хоть неартистично.

– Даже ради любви к искусству? А я думаю, идеальное убийство стоит свеч.

– Но только не в случае, когда я жертва.

И потом, через мгновение, женщина прошептала или подумала:

– Иногда человек сам не понимает, насколько сильно в нем стремление к совершенству. Высокохудожественное убийство Аври сыграло бы ему на руку. Оно послужило бы оправданием всему тому безумию, что в последнее время он творит.

Это десятая телепостановка Аврелиана Бентли. Четвертая и последняя драма «застойного» периода, демонстрирующая, что Бентли как драматург и режиссер находился в полном упадке и был совершенно дезориентирован. Тем не менее в этой драме начинают возрождаться его способности, правда в несколько иной форме. Чувство конфликта и динамика сюжета еще не вернулись, но понимание ужаса как движущей силы достигло высочайшей степени.

Кларинда Каллиопа сыграла здесь три роли: крестьянку Магду, английскую гувернантку мисс Шерил Сомерсет и княжну Ирену Трансильванскую. Все трое ехали в замок Хубав по каким-то заурядным делам, каждая – вполне обычным почтовым дилижансом. В какой-то момент они обнаружили, что другие пассажиры в спешке покидают их дилижанс, а тот несется куда-то, ведомый невидимым возничим или вовсе без него. В итоге все три дамы прибыли – одна за другой, с интервалом в день – в карете без возничего, но не в замок Хубав, а в жуткий замок Беден. В Бедене их поджидали семь («Не семь, а восемь!» – помечено в либретто другим почерком) сумасшедших графов – служителей зла. А именно:

Граф Владмел (Лесли Уайтмэншн).

Граф Игорк (Кирбак Фуайе).

Граф Ласкар (Пол Маккоффин).

Граф Черт (Хайме дель Дьябло).

Граф Сангрессуга (Торрес Мальгре).

Граф Летучий (Инспиро Спектральски – человек ли он? или летучая мышь?).

Граф Ульв (Юбер Сен-Николя).

И был еще один, вписанный в либретто совершенно другим почерком: Граф Привидение (Аполлон Мон-де-Марсан).

Здесь видится нестыковка. Предполагалось, что от Аполлона «избавятся», помогут ему «сбросить бренный шум» [76] Ср.: «Какие сны приснятся в смертном сне, / Когда мы сбросим этот бренный шум» (У. Шекспир. Гамлет. Акт III, сц. 1. Перев. М. Лозинского). , и в полицейском протоколе действительно значилось, что он скончался от несварения желудка. Но если от Аполлона не «избавились», значит деньги были заплачены зря.

Семь (или восемь) злобных графов иногда выглядели как обычные аристократы в моноклях и вечерних костюмах. А иногда отращивали раскидистые перепончатые крылья и тяжеловесно порхали по коридорам замка Беден, озаряемые вспышками молний. Замок, по сути, главный герой этой драмы. Освещения как такового в нем нет: вспышки молний озаряют его ночь напролет, все двадцать четыре часа (день в замке Беден отсутствует вовсе). Полы и стены вечно воют и стонут, и слышен лязг цепей. У злобных графов клыки, обычно длиной шесть дюймов, вдруг вжик – и вырастают до смертоносных восемнадцати. И все время слышны завывания, стоны и крики, что, согласитесь, странно для немого кино.