Рафаэль Лафферти - Дни, полные любви и смерти. Лучшее [сборник litres]

Аврелиан Бентли теперь стоял в комнате во весь рост, совсем как живой и настоящий, – это была трехмерная проекция, возникшая из-за того, что стены, у которых есть глаза, уши и память, были связаны проводами с телеприемником. А посреди, в собственной роскошной берлоге, стоял Аврелиан Бентли.

– Клари, ты будешь в шоколаде… любовь моя, я отдам тебе миллион долларов. – Как убедительно и трогательно звучали слова живого призрака! – Клянусь тебе, Клари… Я куплю тебе остров или архипелаг в Тихом океане. Что хочешь – Гавайи, Самоа, Фиджи. Только назови.

Когда еще человек давал обещания так искренне и с такой нежностью?

– Не на бумаге и не в воздухе, Клари, а в жизни, в настоящей жизни. Я сделаю тебя настоящей королевой.

Если они не послушают восставшего из мертвых, то кого же тогда им вообще слушать?

– Клари, поверь мне, поверь мне, поверь! Я сделаю для тебя все, что смогу. Обещаю. – (Ну и чем Аделина побьет такую карту?) – Я оставляю тебе… мое королевство… э-э-э… мое состояние, Клари. Таково мое слово.

Добыча в мешке, осталось затянуть горловину.

– Настоящим заявляю, что мое состояние немедленно переходит в твою собственность. Пусть стены, у которых есть уши, будут свидетелями моих слов. И подтвердят их, если понадобится.

Аврелиан Бентли исчез, звук его голоса затих, оборванный резким вжиканьем. Аделина Аддамс бросила ножницы обратно в сумочку.

– А я-то все думала, что это за провод. – сказала она. – Значит, надо его просто обрезать, и все выключится?

– Эй, ты разрушила мое свидетельство! – возмутилась Кларинда Каллиопа. – Сядешь за это в тюрьму! Будешь гореть в аду!

Внезапно в комнату влетел пылающий воз с сеном; шестеркой лошадей правила совершенно обезумевшая женщина. Все отпрянули от неминуемого аутодафе, кроме Кларинды и судьи. Горящий воз врезался в присутствующих, но все остались невредимы – ведь это была лишь сцена из ранней телепостановки. Вы же не думаете, что у Кларинды в той комнате имелась единственная электроцепь? И все же некоторые перепугались до смерти.

– Хорошее представление, – отметил судья. – Будем считать, выиграли вы… ну, что там осталось выигрывать.

– О нет! – вскричала Аделина. – Вы не можете отдать ей наследство!

– Точнее, то, что от него осталось. Конечно, отдам, – сказал судья, поигрывая серебряным долларом.

– Дело не в принципе, – сказала Кларинда, – а в долларе. – И она поймала серебряный доллар, который подкидывал судья. – Это и есть весь остаток, да? – уточнила она на всякий случай.

– Да, Каллиопа, – кивнул судья. – Все, что осталось. – И он продолжил подкидывать воображаемый доллар, насвистывая последние, самые грустные аккорды «Салун-вальса Макгинти».

– Кто-нибудь знает, где есть работа для хорошей актрисы? – спросила Кларинда. – Беру недорого, два доллара в день за роль. – И она вышла из комнаты, высоко подняв голову и в приподнятом настроении. Да, она была непревзойденная артистка.

Остальные растворились в неясных звуках и смутных тенях старого керосинового телеприемника.

Перспективы восстановления и возрождения первого и величайшего телесериала «Удивительный мир Аврелиана Бентли», снятого и выпущенного в 1873 году, находятся под угрозой!

Единственная подлинная и полная версия хранится в одном-единственном телеприемнике – том самом, который стоит в роскошной берлоге, где Аврелиан Бентли провел столько чудесных часов со своими дамами. Оригинальные либретто находятся здесь же: по необъяснимым причинам их нельзя относить на большое расстояние от телеприемника.

Все «призрачные» разговоры, вклинивающиеся в драму, тоже находятся здесь (прочие телеприемники немы), равно как и финальная серия, «Стряпчие…». Целая золотая эра телевидения! Я купил старое керосиновое сокровище за восемнадцать долларов, сказав хозяину, что это жаровня для каштанов. И вот, по досадному совпадению, бывший хозяин телеприемника получил в наследство сорок гектаров земли с прекрасными плодоносящими каштанами! Теперь он хочет вернуть жаровню! И закон, кстати, на его стороне.

Конечно, я купил у него приемник, я заплатил. Но заплатил чеком, который ничем не подкреплен. В общем, необходимо срочно где-то найти восемнадцать долларов – или приемник вместе с хранящимся в нем сокровищем будет утрачен навсегда.

Я занял тринадцать долларов и пятьдесят центов у трех друзей и одного врага, так что осталось найти еще четыре с половиной. Нет, постойте, есть еще девяносто восемь центов по одной монетке – их собрало общество «Дети за сохранение „Удивительного мира Аврелиана Бентли“». Значит, мне нужно всего три доллара пятьдесят два цента. Если кто-то хочет пожертвовать какую-либо сумму фонду, поспешите, не то золотая эра телевидения будет утеряна навсегда! Из-за дурости правительства взносы облагаются налогами.

Поверьте, стоит сохранить наследие той эпохи – эпохи настоящих гигантов. И тогда кто-то, глядя в старый керосиновый телеприемник, воскликнет словами Барда:

«…что за великая раса поэтов звездную арку зажгла в небесах?..» [78]

Рассказ «Primary Education of the Camiroi» завершен в феврале 1964 г., доработан в апреле 1964 г. и опубликован в журнале «Galaxy Magazine» в декабре 1966 г. Включен в авторский сборник «Nine Hundred Grandmothers» («Девятьсот бабушек», 1970).

Р. А. Лафферти – типичный возмутитель спокойствия и нарушитель порядка.

Как ни странно, я никогда не относил его к любимым писателям и даже сегодня воспринимаю скорее как автора, о котором меня постоянно просят писать. И мне всегда это льстит, потому что Лафферти очень крутой. (Десятилетия назад Терри Карр попросил меня дать для обложки рекламный отзыв о романе «Владыка из прошлого», и я тогда чувствовал то же самое.) Проза Лафферти насквозь пронизана юмором, но обычно, похохотав, я осознаю, что смеялся сам над собой.

Мы никогда не встречались. Он жил в Оклахоме, в городе Талса, вместе со своей сестрой. А вот слухи о его непомерных возлияниях на фантастических конвентах доходили до меня регулярно.

«Начальное обучение камиройцев», помимо прочего, – это еще и история о лингвистическом сдвиге, связанном с расселением человечества вдаль и вширь на самых разнообразных территориях.

Один из сюрпризов рассказа – «откровение» о том, что расцвет древнегреческой культуры произошел в результате колонизации Земли камиройцами («Дорийского вторжения»).

Детей на Камирои учат читать медленно, чем медленнее, тем лучше, а не наоборот. (Лафферти написал этот рассказ в пятидесятые, когда англоязычный мир охватила мода на курсы скорочтения; одним из самых популярных считался курс Эвелины Вуд. Я читал очень медленно и серьезно подумывал тогда, не пройти ли ее курс…) Время от времени в перевернутом камиройском мире всплывают близкие мне по духу идеи. («Можете ли вы себе представить настолько больного человека, чтобы он по собственной воле пожелал занимать ответственный пост в течение долгого времени?» Одна из главных причин моего решения стать писателем – это то, что я смогу наблюдать за политической деятельностью и даже писать о ее последствиях, не неся за это никакой ответственности.) Сразу после дискуссии на тему правительства следует глава о том, как дети-камиройцы сами проектируют и строят собственные школы.