Рафаэль Лафферти - Дни, полные любви и смерти. Лучшее [сборник litres]

– Если уж не государственная, пусть это, по крайней мере, будет типичная школа, – потребовала мисс Смайс.

– Это опять-таки невозможно, – сказал Филоксен. – Все школы на Камирои в чем-то нетипичны.

И мы пошли смотреть нетипичную школу.

Первая наша встреча с камиройскими школьниками прошла довольно бурно. Энергичный малыш лет восьми с разбегу налетел на мисс Манч и сбил ее с ног, причем ее очки разбились, а мальчик что-то протараторил на непонятном языке.

– Это камиройский? – заинтересовался мистер Пайпер. – Мне казалось, что он звучит жестче и более звонко.

– То есть вы не узнали этот язык? – спросил Филоксен, усмехаясь. – Забавное признание для педагога. Мальчик еще маленький и совсем необразованный. Видя, что вы земляне, он обратился к вам на хинди, поскольку на этом языке говорит наибольшее число жителей Земли. Нет, Ксипете, они принадлежат к меньшинству, говорящему по-английски. Это нетрудно определить по их бесцветному окрасу и сплющенному с боков черепу.

– Слушайте, тетя, ну у вас замедленная реакция просто, – сказал малыш Ксипете. – Даже неполноценные люди должны шустрее поворачиваться. А вы стоите себе, раскрыв рот, и ждете, пока я в вас врежусь. Хотите, я вас обследую и определю, почему вы такая медлительная?

– Нет! Не надо!

– Кажется, у вас нет структурных повреждений, – продолжал мальчик, – но если из-за меня у вас травма, я должен все исправить. Разденьтесь до нижней сорочки, я вас осмотрю и, если надо, вылечу.

– Нет! Нет!

– Да вы не беспокойтесь, – вмешался Филоксен. – Камиройские дети еще в первом классе изучают основы медицины. Учатся вправлять переломы и вывихи, лечить ушибы и так далее.

– Нет-нет, у меня все хорошо! Только очки разбились.

– Идем со мной, тетя с Земли, я вам другие очки сделаю, – сказал мальчик. – При такой реакции еще и дефекты зрения вам никак нельзя. Хотите контактные линзы?

– Нет, я хочу точно такие же очки, как те, которые разбились. Господи, что же мне делать?

– Я все сделаю, вы только идите за мной, – сказал ребенок.

Что примечательно, мальчик успешно проверил зрение мисс Манч, выточил для нее линзы, отшлифовал, соорудил оправу, и через три минуты новые очки были готовы.

– Я их немножко усовершенствовал по сравнению с теми, прежними, – сказал он, – чтобы скомпенсировать замедленную реакцию.

– Все камиройские школьники такие одаренные? – спросил глубоко потрясенный мистер Пайпер.

– Нет, Ксипете – это особый случай, – ответил Филоксен. – Большинство детей не смогли бы смастерить очки так быстро и умело по крайней мере лет до девяти.

– С какой скоростью ты читаешь? – спросила мисс Хэнкс девочку младшего возраста.

– Сто двадцать слов в минуту, – ответила та.

– На земле многие твои ровесницы читают со скоростью пятьсот слов в минуту, – с гордостью заметила мисс Хэнкс.

– Когда я только начинала учиться осмысленному чтению, я читала по четыре тысячи слов в минуту, – сказала девочка. – Пришлось переучиваться. Я ходила на дополнительные занятия. Маме с папой было за меня очень стыдно. Сейчас я уже читаю почти достаточно медленно.

– Не понимаю, – сказала мисс Хэнкс.

– Ты что-нибудь знаешь о земной истории и географии? – спросила мисс Смайс мальчика чуть постарше.

– Только отрывочно, леди. Там изучать-то особо нечего, разве нет?

– Значит, ты никогда не слышал о Дюбюке?

– Граф Дюбюк – интересный исторический персонаж, чего не могу сказать о городе, который носит его имя. По-моему, граф отлично уладил спорный вопрос о раздаче французских и испанских землевладений, а также разногласия между индейскими племенами сауков и фоксов. Город же упоминается исключительно с юмористическим оттенком, а понятие «родитель-учитель из Дюбюка» вошло в фольклор и стало архетипом.

– Спасибо, – сказала мисс Смайс. – Или нет?

– Что вам рассказывали в школе о происхождении землян и камиройцев и об их сравнительной человечности? – спросила мисс Манч камиройскую девочку.

– Все четыре известные нам населенные планеты – Земля (Гея), Кентаврон-Микрон, Даки и Астроб – были заселены выходцами с Камирои. Так нас учат. Есть еще шутка, что, будь все иначе, мы бы все равно считали так до тех пор, пока не подвернется что-нибудь получше. Это мы заново открыли Четыре планеты, а не они нас. Если мы и не первыми их колонизовали, то, во всяком случае, мы первыми заявили об этом. Исторически мы также провели дополнительную колонизацию Земли. Вы называете это Дорийским вторжением.

– Где у них игровая площадка? – спросила мисс Хэнкс.

– Да везде! – ответил Таларий. – Наши дети свободно бегают по всему миру. Отгораживать для них особые площадки – все равно что выделить посреди океана аквариум размером с письменный стол. Право же, в этом нет никакого смысла.

Мы, четверо гостей с Земли, а конкретно – из города Дюбюка, штат Айова, устроили совещание с пятью членами Камиройской АРУ.

– Как вы поддерживаете дисциплину? – спросил мистер Пайпер.

– Как придется, – ответил Филоксен. – А, вам нужны подробности? Да по-разному. Иногда отпускаем вожжи, иногда закручиваем гайки. Как только дети поймут, что в определенных пределах правила нужно соблюдать, дальше трудностей почти нет. Самых маленьких часто сажают в яму. Они не получают еды и не могут выйти, пока не выучат уроки.

– Это же бесчеловечно! – воскликнула мисс Хэнкс.

– Разумеется. Но маленькие дети пока еще не совсем люди. Если к третьему-четвертому классу ребенок не научится дисциплине, его вешают.

– В буквальном смысле? – ужаснулась мисс Манч.

– Как можно повесить ребенка в переносном смысле? И какой урок вынесут из этого другие дети?

– За шею? – не успокаивалась мисс Манч.

– За шею, пока не умрет. На других детей это влияет весьма благотворно. Они начинают вести себя лучше. Вешают детей чрезвычайно редко – едва ли одного из сотни.

– А почему их учат медленно читать? – спросила мисс Хэнкс. – Вот чего совсем не понимаю!

– Как раз недавно один третьеклассник упорно не желал отказываться от привычки к быстрому чтению, – сказал Филоксен. – Ему предложили наглядный пример. Дали книжку средней сложности. Он прочел ее очень быстро. Затем ему велели отложить книгу и повторить вслух прочитанное. Представьте себе, на первых тридцати страницах он пропустил четыре слова! К середине книги он целое предложение понял неправильно и лишь с огромным трудом повторил слово в слово несколько сотен страниц. И это на только что прочитанном материале! Только подумайте, как смутно он эту книгу вспомнит лет через сорок!

– Вы хотите сказать, маленькие камиройцы учатся запоминать все прочитанное?