Джанет Эдвардс - Кровь мусорщиков

— Я точно знаю, что происходит, когда ты забираешь еду с собой, Шон. — Нацуми сурово замахнулась поварешкой на Доннела. — Кто-нибудь останавливает тебя по пути, настаивает на разговоре о серьезном, как им кажется, кризисе, а твоя еда стынет. У нас достаточно ячеек. Комнаты завалены ими до потолка.

Подошла Химеко с двумя коробками.

— Вдобавок, эти ячейки были предназначены для многовекового хранения юридических документов, поэтому они едва ли не единственная вещь, на работу которой мы можем положиться.

Нацуми накрыла тарелки крышками, затем Химеко упаковала их в ячейки и активировала стазисное поле. Сестры протянули нам с Доннелом коробки, и когда я взяла свою, Нацуми многозначительно на меня посмотрела.

— Блейз, не позволяй Доннелу прикасаться к виски. Сегодня он нам нужен абсолютно трезвым.

Доннел застонал и взял свою порцию.

— Я бы выпил всего стакан или два.

— Абсолютно трезвым, Шон, — хором пропели Нацуми с Химеко.

Доннел вновь застонал. Я увидела, как отодвинулся занавес в манхэттенском углу, похлопала Доннела по плечу и указала на двух выходящих мальчиков, Скорохода и Отиса.

— Манхэттен шлет своих посыльных.

Доннел взглянул на детей и моргнул.

— Я думал, что Йохан слишком мал для роли посыльного, но Отису всего четыре.

— Когда Блока особенно беспокоит вопрос, кому довериться, он обращается к своим племянникам и племянницам, — сказала я. — Скороходу не нужна помощь, но правила гласят, что посыльные должны ходить парами, поэтому Блок послал с ним Отиса. Похоже, они ищут тебя.

Мы стояли у столов для еды, на территории зала, открытой для всех, поэтому мальчики направились прямо к нам без предупреждений. Отис выглядел миниатюрной худенькой версией Блока, с такими же черными волосами и смуглой кожей, а его старший сводный брат, Скороход, отличался более прямыми волосами и кожей на тон светлее.

— Посыльные Манхэттена, — кратко объявил Скороход и протянул Доннелу большой конверт. — Запечатанное послание от Блока должно быть вручено только Доннелу или Блейз. Его ожидают.

Доннел взял конверт и засунул под куртку.

— Скажи Блоку, что я благодарен ему за быстрый ответ.

Отис повернулся ко мне.

— Посмотри на меня, Блейз! Отис — посыльный!

Он гордо подергал себя за чересчур большую накидку, помеченную небоскребом Манхэттена, и потянул руки, чтобы я его подняла.

— Блейз не может взять тебя на руки, раз ты посыльный, — сказал Скороход. — Это нарушит твою неприкосновенность.

Отис тяжело вздохнул.

— Ты завтра помогаешь в яслях, Блейз? — с надеждой спросил он.

— Боюсь, у меня есть другая работа, — ответила я.

— И уже давно, — неодобрительно заявил Отис. — Мы хотим, чтобы ты рассказала нам историю на ночь.

Я заметила, как поморщился Доннел при упоминании истории на ночь, и поспешно покачала головой.

— Я уверена, что одна из женщин, дежурящих в яслях, может рассказать вам историю.

Отис ответил еще одним тяжелым вздохом.

— Они делают это неправильно.

— Посыльные не должны болтать с людьми, — зашипел на Отиса Скороход.

— Но…

Скороход схватил Отиса за руку и потащил в угол Манхэттена. Отис обернулся помахать нам на прощание, и его увели за занавес. Я автоматически помахала в ответ и заметила, что Доннел сделал то же.

Нацуми рассмеялась.

— Отис унаследовал обаяние матери.

Доннел повернулся ко мне.

— Блейз, ты рассказывала детям в яслях истории на ночь?

— Всего пару раз, — с виноватым видом ответила я. — Тогда все смешалось после зимней простуды. Они все время спрашивали, когда Касим расскажет им историю, и…

— Не волнуйся из-за этого, Блейз, — успокоил Доннел. — Я рад, что дети помнят смешные истории Касима. Если когда-нибудь наступит мирный день, ты должна вернуться к этим рассказам.

Мы повернулись и двинулись к Святилищу. Отдернув занавес с красным крестом, Доннел заметил выражение моего лица и поднял бровь.

— Что тебя развеселило, Блейз?

— Прости, — сказала я. — Я знаю, что нехорошо смеяться, когда Бродягу застрелили, а альянс на грани войны.

— Да, мы стоим на краю полной катастрофы, — согласился Доннел. — Но именно поэтому с твоей стороны правильно улыбаться. Когда прекратишь, это будет знаком, что твой дух сломлен и ты уже повержена.

— Думаю, ты прав.

— Так что тебя развеселило? — повторил Доннел. — Хвастовство Отиса накидкой посыльного или спор Руфуса и Тео? Как по мне, он сильно смахивает на разговоры Лютера и Жюльена.

— На самом деле, ни то, ни другое.

— Тогда что?

Я почувствовала, что краснею от смущения.

— То, как Нацуми угрожала тебе поварешкой и хмурилась.

Доннел широко улыбнулся мне.

— Да, у меня особые отношения со старыми членами подразделения. С теми, кто был со мной, когда я впервые поднял флаг Сопротивления Земли.

— Они часто зовут тебя Шоном, а не Доннелом, — сказала я.

— Да, и это тоже часть наших отношений. Когда мне было четырнадцать, партия сторонников Земли наняла меня петь их песни. Я прославился как голос и символ их дела, и репортеры начали сокращать мое имя — Доннел вместо Шон Доннели. Это имя приклеилось ко мне, и на публике я стал Доннелом, но предпочитал, чтобы ближайшие друзья продолжали звать меня Шоном.

Доннел пожал плечами.

— Поэтому внутренний круг Сопротивления по-прежнему называет меня по имени. Я их лидер, и на публике они, в целом, относятся ко мне с почтением, но Мачико иногда меня дразнит. Шутки Уэстона и Виджея тоже могут пересечь черту, особенно, когда эти двое пытаются справиться со стрессом после боя.

Доннел засмеялся.

— Но наедине совсем другое дело. Мы друзья, которые за десятилетия изучили лучшие и худшие стороны каждого. Они знают все мои недостатки и обсуждают их в довольно смущающих подробностях. На самом деле, они ворчат на меня, хмурятся и отдают приказы, как горячо любимому, но не слишком стоящему доверия ребенку.

Я улыбнулась.

— Как Руфусу.

— Именно. Блок раньше говорил, что отдает тебе поддержку Манхэттена. Эта формулировка много значит. Блок будет прислушиваться к твоим словам, внимательно обдумывать их, даже когда они ему не нравятся, но есть границы того, что он готов будет для тебя сделать.

Доннел помолчал.

— Сопротивление ведет себя иначе. Их поддержка идет не от разума, а от сердца и не имеет границ.

— Я слышала, ты говорил, что выбрал приветствием Сопротивления Земли руку на сердце, потому что важные вещи исходят именно от него.

— Да, внутренний круг Сопротивления ворчит на меня, иногда сводя с ума, но это их способ выразить свою преданность. Они действительно без колебаний отдадут за меня жизнь. Однажды ты обнаружишь, что Сопротивление начинает ворчать и на тебя. Когда это произойдет, ты должна будешь усвоить, что это значит, и принять.