Кристина Далчер - Мастер-класс

— Легкое сотрясение, но, думаю, все обойдется, — услышала я чей-то голос, хоть и не могла понять, откуда он исходит. Но звучал он очень мягко, приятно и как бы полукругом отгораживал меня от той боли, что гудела в левой части моей головы. И в течение некоторого времени, продолжительность которого вряд ли поддавалась определению, единственным, что я сознавала, был звук этого голоса.

Новые ощущения постепенно возникали, но медленно, одно за другим. К моему виску прижали что-то похожее на лед. Кто-то, надавив пальцами на веки, широко раскрыл мне глаза. Чей-то глаз вдруг оказался буквально в дюйме от моего собственного. Раздался звонкий голос какой-то девушки, густо приправленный аппалачским акцентом; голос звучал взволнованно и все уговаривал меня лежать неподвижно и молчать.

Сотрясение у меня или нет, но я понимала: мне нужно встать, двигаться, говорить. Правая рука Руби Джо, явно несогласная с этим, решительно прижала меня к дивану, а Мелисса пока что принялась выкладывать имеющиеся у нее сведения.

— Мы уже довольно давно ведем слежку за этими подонками из «Достойной семьи». Пытались выяснить, откуда им деньги поступают, кого они в высших органах законодательной власти поддерживают, каковы их ближайшие планы. Бонита Гамильтон постоянно кружила над ними, как муха над кучей дерьма, да только мало что сумела разведать. Зато у нее возникли определенные предположения, даже целая теория.

— Евгеника, — с трудом вымолвила я.

— В самую точку! — воскликнула Лисса. — Ведь большинство людей о том, что такое евгеника, понятия не имеют. Я преподавала историю почти тридцать лет и ни разу не видела, чтобы хоть в одном учебнике упоминались бы некий Фонд улучшения человечества или Ассоциация исследователей-евгенистов. О евгенике вообще не говорилось ни единого слова, как если бы это было нашей маленькой грязной тайной, неким небольшим затруднением на нашем пути, неким мусором, от которого мы, впрочем, никак не можем избавиться, а потому попросту заметем его под ковер да и забудем о нем.

Мелисса вскипятила на маленькой плитке воду, в воронку с вложенным в нее фильтром засыпала двойную порцию молотого кофе, продолжая тем временем обрушивать на меня всевозможные факты, перечислять огромные, просто невероятные суммы денег, поступавшие от таких прогрессивных деятелей, как Рокфеллер, Карнеги и Гарриман, и рассказывать, как ученые из Лиги плюща [47] Группа колледжей и университетов в северо-восточной части США, особенно Йель, Гарвард, Принстон, Колумбия, Дартмут, Корнелл, Пенсильвания и Браун, имеющих высочайшую репутацию в обществе и славящихся своими высокими научными достижениями. сознательно и умело искажали определенные данные.

— А между тем все это приобрело невероятный размах, — продолжала Лисса. — И особенно высокая волна поднялась в 1912 году благодаря как раз вон тому документу. — И она мотнула головой в сторону книги, лежавшей на кухонном столе.

— Там говорится… — дрожащим голосом сказала я, — …об эвтаназии.

— По нашему мнению, «Достойная семья» вряд ли доберется до летальных решений, — утешила меня Лисса. — Во всяком случае, они и за сто лет ни разу такой попытки не предприняли. По крайней мере, в Америке.

— О да, это внушает какую-то надежду, — попыталась пошутить я.

Руби Джо нахмурилась и возразила:

— Предпринимали они такие попытки! По словам моей бабули, они много чего такого делали. Правда, как бы пассивно. Ну там, например, «забывали» покормить младенца или «совершенно случайно» забывали давать антибиотики старику, заболевшему какой-то инфекционной болезнью. У бабушки был миллион таких историй — она ведь в городской больнице работала. Но Лисса права. В основном они пользовались иными способами. Наверное, если бы то учебное заведение, в которое сослали мою бабулю, не закрылось, меня бы, вполне возможно, и на свете не было.

Мы с Мелиссой дружно на нее посмотрели, хотя мне, как оказалось, было больно даже немного голову повернуть.

— Что? — вырвалось у меня.

Руби Джо кисло усмехнулась.

— А то! Неужели ты не поняла? Я действительно могла и на свет не появиться. То есть вообще. И матери моей могло бы не быть.

Нет, я, разумеется, прекрасно все поняла, но мне не хотелось это понимать. Я отказывалась это понимать точно так же, как отказывалась понимать, почему люди заболевают проказой, сифилисом или раком.

А Руби Джо снова внимательно на нас обеих посмотрела, тряхнула копной рыжих волос и сказала:

— Помните, я как-то упоминала Оливера Венделя Холмса? У него были и еще кое-какие интересные высказывания. Он говорил, например, что, если бы существовал закон, оправдывающий принудительную вакцинацию, мы могли бы создать к нему поправку, согласно которой женщинам можно было бы принудительно перевязывать фаллопиевы трубы. Именно это им чуть не удалось и с моей бабулей сотворить в том далеком 1957 году. Кто-то рассчитал, что куда проще никого не убивать, а всего лишь поставить точку, лишив «этих» способности размножаться.

Мелисса яростно поддержала Руби Джо:

— Да! И эти идеи пользовались широчайшей популярностью вплоть до 1979 года.

Я, собрав все силы, попыталась встать и вытащила из рукава свернутый листок.

— Нет. Ты не права. Это до сих пор продолжается и даже получило дальнейшее развитие.

Если в наших рассуждениях и появилась тонкая нить истины, ведущая к какому-то решению, то это те документы, которые я утром нашла в директорском кабинете. Но сил у нас было не так уж много. Руби Джо примолкла, погруженная в свои мысли; Лисса возилась со мной, прикладывая к моей бедной голове смоченную холодной водой повязку. Я лежала без движения. Однако предложение пресловутой «евгенической комиссии» было явно связано именно с искоренением любых «нежелательных элементов». Я все-таки встала и, оттолкнув обеих женщин, подошла к кухонному столу и принялась перелистывать страницы раздела «Приложения» в книге Лиссы. Добравшись до номера девять, я велела им обеим сосредоточиться и перестать хлопотать из-за моего предполагаемого сотрясения.

Дело в том, что документ, который я успела просмотреть в кабинете Марты Андервуд, по смыслу и содержанию в точности совпадал с тем «средством № 9», которое предлагалось евгенической секцией Ассоциации американских животноводов:

Неомальтузианская доктрина искусственного вмешательства, предотвращающего зачатие .

Руби Джо все это время хранила молчание, каким-то странным взглядом уставившись сквозь решетку на нашем окне туда, где в более крупных корпусах жили дети. Это было так не похоже на нее, что на этот раз уже я спросила, все ли у нее в порядке.