Кристина Далчер - Мастер-класс

Мне очень хотелось все ей рассказать, но я прикусила язык.

— У нас все нормально, мам.

— Ну вот, папа пришел и говорит, что она рвется с тобой поговорить. Ты уж постарайся ее развеселить, пошути с ней, хорошо?

По телефону было слышно, как мама идет по коридору в дальнюю комнату, где теперь обитала Ома, и навстречу ей явственно доносится голос моей бабушки, довольно слабый, но тем не менее весьма пронзительный. Потом он зазвучал гораздо громче, и Фредди сразу потянулась к телефонной трубке. Она даже попыталась вырвать ее у меня из рук, но я сказала: «Подожди минутку», поскольку была совсем не уверена, что Фредди стоит слушать раздраженные вопли Омы.

— Ома, дорогая, как ты там? — сказала я.

— Не нравится мне быть такой старой! Старух никто никогда не слушает.

— Я всегда тебя слушаю.

— Твоей матери пришлось звонить Малколму и врать, что у меня совсем плохо с сердцем, только тогда он все-таки продиктовал ей этот телефонный номер и сказал, что по нему можно до тебя дозвониться, но только в самом крайнем случае. И все получилось, как видишь. Я же говорила им, что это вполне возможно! Но меня, как всегда, никто не слушал.

— Ну что ты, они всегда тебя слушают. И я тоже. Вот и сейчас я с тобой разговариваю, а Фредди стоит рядом и рвется с тобой поздороваться и поболтать.

— Не сейчас, Лени. Потом. Сейчас ты меня послушай. Помнишь, я рассказывала тебе о моей подруге Мириам? — Перед словом «подруга» бабушка как бы споткнулась на мгновение. Это была почти неощутимая заминка, но я все же ее заметила. А Ома уже продолжала, не дожидаясь моего ответа: — И потом я все думала, вспоминала… Это касается моего двоюродного деда… — она снова словно споткнулась, — и того, что случилось с сестрой Мириам.

Честно говоря, слушала я вполуха, пытаясь одновременно внушить Фредди, что она должна немного подождать, а заодно внимательно осматривая кабинет Марты Андервуд. На этот раз он был освещен гораздо лучше, да и выглядел намного уютней благодаря сногсшибательной настольной лампе «от Тиффани», отбрасывавшей на стену настоящий калейдоскоп цветных зайчиков.

— Ты пока этой красотой полюбуйся, — шепнула я Фредди, — посмотри, какие дивные краски, а я еще минутку поговорю с Омой и передам трубку тебе, хорошо?

Мне было слышно, как бабушка что-то сказала по-немецки моему отцу, затем в трубке снова зазвучал ее голос:

— У сестры Мириам была эпилепсия. Ну, знаешь, это такие припадки.

— Я знаю, что такое эпилепсия, Ома.

— Да. Конечно, знаешь. Так вот, через год после того, как я вступила в Союз немецких девушек, Мириам неожиданно пришла ко мне домой. Это было, по-моему, в сентябре. Возможно, в начале октября. Было еще не очень холодно, и, по-моему, шел дождь.

Отец на заднем плане выразительно кашлянул и сказал:

— Ты просто изложи ей суть, Mutti. Описания погоды Лени совершенно ни к чему.

— Мне все-таки кажется, что в тот день шел дождь, — сказала Ома, словно не слыша моего отца. — Мы с Мириам тогда уже совсем перестали общаться, даже не разговаривали, но она все-таки пришла, причем одна, и спросила у моего отца, можно ли ей со мной увидеться. Да, Герхард, тогда действительно шел дождь. Я хорошо помню, что на Мириам был ее блестящий плащ и совершенно грязные туфли, она даже в дом заходить из-за этого не хотела.

Я чувствовала, что сейчас бабушка начнет повторяться, а потому и сама уставилась на цветные зайчики на стене, которые отбрасывали кусочки стекла, вделанные в корпус поддельной лампы «от Тиффани». Я рассматривала бронзовую подставку лампы и полированную поверхность письменного стола, на котором она стояла. На столе у Марты Андервуд царил идеальный порядок; просто так там не валялось ни одной бумажки; карандаши стояли в подставке, как деревянные солдатики; блокноты и папки вставлены в держалки. Именно поэтому мой взгляд и зацепился за конверт, лежавший рядом с телефоном как-то уж слишком вольно. Это была, пожалуй, единственная вещь, нарушавшая общий порядок.

Это был тот самый конверт, который Андервуд положила на стол, когда пошла за дополнительными подушками для Фредди.

Конверт был толком не запечатан, а застегнут металлической скрепкой-бабочкой, клей под клапаном совершенно высох, и Алекс в спешке, видимо, не обратил на это внимания. Я сразу поняла, что открыть конверт ничего не стоит, и пока Ома рассказывала об этой эпилептичке, сестре Мириам, и о том, как подвал у них в доме затопило из-за сильных дождей и как ей самой пришлось убирать грязь в прихожей, когда Мириам ушла, я взяла его, перевернула, взвесила на ладони и прочла адрес, а также штамп, поставленный с обеих сторон: «Конфиденциально. Не копировать».

И даже не успев отдать себе отчет в том, что творю, я уже зажала телефон между ухом и плечом, отогнула металлические крылышки скрепки и вытащила из конверта его содержимое. С первой же страницы слова полетели мне в лицо, как камни:

Петра,

вот план в продолжение нашей дискуссии. Ты поймешь, почему я не захотел посылать его по электронной почте. Слишком много лишних глаз.

С любовью,

Ома между тем продолжала что-то говорить — о каком-то враче, о сестре Мириам, о том, что из-за сырости в подвале сгнили морковь и картошка. Не знаю, о чем она говорила еще, но я была уже на второй странице письма, и там оставалось еще несколько.

ПОКОЛЕНИЕ: нулевое (от тринадцати до пятидесяти пяти лет); учащиеся и преподаватели женского пола из выбранных наугад государственных школ.

ЦЕЛЕВЫЕ ГРУППЫ НАСЕЛЕНИЯ: лица с показателями Q-теста ниже среднего уровня; различные этнические группы (TBD [45] Сокращение TBD обычно означает «to be determined» или «target bearing designation», то есть «еще предстоит определить». ); люди с врожденными, генетическими или социальными аномалиями, у которых имеется подтвержденное свидетельствами аномальное потомство.

МЕТОД: по всей вероятности, хинакрин (?) (см. предыдущие доклады по гормональной терапии и ее осложнениям).

РИСК ДЛЯ ИСПЫТУЕМЫХ: от небольшого до весьма значительного; потенциально возможен смертельный исход.

ПРЕДПОЛОЖИТЕЛЬНЫЙ РЕЗУЛЬТАТ: сочтен положительным; проверке не подлежит.

СООТНОШЕНИЕ СТОИМОСТЬ/ВЫГОДА: от хорошего до отличного.

— …и Мириам стояла там и во всем обвиняла меня, словно я сама это сделала! — донесся до меня усталый голос бабушки. Она немного помолчала и спросила: — Ты слышала, что я сказала, Liebchen ?

— Да, Ома. Конечно, я все слышала, — машинально ответила я и перешла на третью страницу.

ПОКОЛЕНИЕ: номер один (до двенадцати лет); учащиеся обоих полов или неопределенной половой принадлежности.

ЦЕЛЕВОЕ НАСЕЛЕНИЕ: СМ. ВЫШЕ (за исключением потомства).

МЕТОД (TBD): наследуемая мутация через прицельное изменение генетического кода.