Виталий Забирко - День пришельца (сборник)

Я развернулся на табурете и посмотрел на мир трезвыми глазами и просветлённым соком мариники взором.

Был ранний вечер. Территория Луна-парка кишела пёстрой толпой весело галдящих пришельцев немыслимых форм; со стороны гостиницы гремела музыка, то там, то здесь взрывались петарды, в синеющее небо с треском взлетали разноцветные шутихи, крутились карусели, степенно вращалось колесо обозрения, с дробным грохотом на стыках рельс проносились болиды американских горок. В одном углу Луна-парка толпа дружно ахала, в другом – периодически взрывалась смехом. Над головами толпы плавали радужные, похожие на мыльные, большие пузыри: они кривлялись, строили рожи, изредка лопались, осыпая всех разноцветным конфетти, тающим на земле и одежде мигающими искорками.

Птеродактиля Ксенофонта на ограде не было. Скучно, наверное, стало, он и улетел, непременно сказав на прощанье сакраментальное: «Уйду я от вас…»

У двух сдвинутых столиков, за которыми ранее сидели какадуоиды, расположилась компания разновеликих спрутов. Вели они себя тихо, но очень непоседливо: рьяно жестикулируя щупальцами, они оживлённо, как глухонемые, беседовали, меняясь в цветах по всему диапазону видимого и, как подозреваю, невидимого человеческому глазу спектра.

Пустовавший столик заняла пара длинных и худых пришельцев в чёрных фраках. Со спины они были похожи на очень высоких людей, но в профиль их инопланетное происхождение выдавали землисто-серые лица и непомерно длинные, ниже подбородка, беспрестанно шевелящиеся мясистые носы. Попивая носами из высоких бокалов коктейли, они по-светски перебрасывались короткими фразами.

Из старого контингента летнего кафе остались только минотавры за своим столиком да субтильный Звёздный Скиталец у стойки бара. Минотавры продолжали попивать из кружек нечто, похожее на пиво, и пускать дым из ноздрей и ушей, а Звёздный Скиталец всё никак не мог закончить трапезу. Кажется, я начинал понимать, почему он скиталец. Кому он нужен при таком сложении и рационе питания? С подобной конституцией, какие маски ни надевай, в какие одежды ни рядись, на роду написано бесприютно скитаться по Вселенной, причём исключительно по задворкам.

Из толпы пришельцев, гуляющих по Луна-парку, на сидящих в летнем кафе бросали завистливые взгляды, но, несмотря на то, что у бара сидели только я и Звёздный Скиталец, никто к стойке не подходил. Неужели Звёздный Скиталец настолько изгой, что с ним никто не решается сидеть рядом?

Я с любопытством посмотрел на Звёздного Скитальца. Он сидел, склонившись к тарелке с овсянкой, и что-то невнятно бормотал. Я прислушался.

– …А ещё я побывал на Нирване, – бубнил Звёздный Скиталец. – Разумный мир Нирваны представлен единственным видом: Postquasifungi sapiens nirvanaei – эволюнт псевдогриба разумный нирванский. Тривиальное название дано на основе некоторых цитологических аналогий с организмами, относящимися к Царству грибов – Fungi. Этот вид можно считать единственным представителем органического мира Нирваны, не претерпевающим трансмутацию и постоянно существующим только в гетеротрофной форме. При этом следует воздержаться от определения «является», поскольку по заключению Института экзобиологии вид искусственно препятствует своей трансмутации в аутотрофное состояние, в то время как имеются все предпосылки для такого метаморфоза. Особи вида Postquasifungi sapiens – существа бесполые. Способ их воспроизводства не имеет аналогов в космической биологии и получил название симбиозной репродукции, которая осуществляется путём симбиоза с видом Pseudomycota bigenericus (псевдогриб двуродящий). Общение особей Postquasifungi sapiens между собой происходит на основе интактильной гиперосмии (неконтактного сверхобоняния), при этом информационным носителем являются молекулы феромонов, продуцируемые так называемым «одорантно-речевым» органом, не имеющим аналогов в космической биологии по широте испускаемого диапазона. Обнаружение феромона происходит не хеморецептивно, как, скажем, воспринимают запахи органы обоняния большинства животных, а дистанционно, рецептивным полем…

Звёздный Скиталец говорил так, будто общался с кем-то, но табурет рядом с ним пустовал. Неужели маразм крепчал не только среди жителей деревни Бубякино, но и среди пришельцев? Прав был шеф, балаган ещё тот… Расскажи я ему о подобном по возвращении – в психушку упечёт.

Я вспомнил о голубых глазах, мариновавшихся в стакане с олеумом, – единственных, с кем мог беседовать Звёздный Скиталец, – но стакана на стойке не приметил. Тогда я отклонился на табурете и за тощим Звёздным Скитальцем наконец-то увидел собеседника, но не стакан с голубыми глазами в концентрированной серной кислоте, а Ля-Ля, сидящую на краю стойки, свесив ноги. Как ни субтилен Звёздный Скиталец, но ему удалось загородить собой не менее тщедушное подобие малайского долгопята-привидения. Два сапога – пара.

Ля-Ля весело болтала ножками и малюсенькой чайной ложкой черпала кашу из тарелки Звёздного Скитальца.

– Я тоже люблю овсянку, – с милой женской непосредственностью отвечала она на заумные сентенции Звёздного Скитальца.

Общение на полярных уровнях устраивало обоих: он нашёл благодарную слушательницу своих повествований о звёздных мытарствах, она – союзника гастрономических пристрастий. Этакая сладкая парочка. Субтильная сладкая парочка. «Она его за муки полюбила, а он её…» Гм. Ладно, не моё это дело.

– Извините, что вмешиваюсь, – сказал я, прерывая их нестыкующийся диалог. – Можно задать пару вопросов?

Бармен с непонятным неудовольствием посмотрел на меня из своего угла, и я впервые не увидел на его лице в меру угодливой улыбки. Надо же, всё-таки его лицо не маска…

– Вас интересует моё путешествие на Нирвану? – с готовностью откликнулся Звёздный Скиталец. – Вы там бывали или хотите побывать?

– Простите, молодой человек, – на всякий случай корректно извинился я, подглядывая на бармена, – но меня не интересуете ни вы, ни Нирвана. Я хотел поговорить с Ля-Ля.

Бармен выдвинулся из своего угла. Лицо у него стало хмурым.

– Ну, не знаю… – стушевался Звёздный Скиталец.

– Вообще-то вежливые сапиенсы вначале здороваются, – нараспев протянула Ля-Ля.

Глядя на бармена, я удержался от колкости.

– Здравствуй, Ля-Ля.

– А с ним?

Ля-Ля указала ложечкой на субтильного Звёздного Скитальца.

– А с ним я сегодня виделся.

– Да? – удивилось голубое подобие малайского долгопята-привидения.

Звёздный Скиталец смущённо кивнул.

– Тогда и я здороваться не буду, – строптиво заявила Ля-Ля. – Мы с тобой тоже сегодня виделись.

– Когда? – настала очередь удивляться мне.

– Час назад. Когда вы с Василием пили, – указала она на столик, за которым Василий с фиолетовой амёбой продолжали упражняться в песенном искусстве.