Сэмюэль Дилэни - Дальгрен [litres]

Обок от Шкета трое выключили огни, впереди себя отрастив тени от огней позади.

Это такая игра (а вот и каменные воротные столбы) – не знать, кто ты, что ты. Интересно, сколько он протянет, прежде чем отведет кого-нибудь в сторонку и спросит. Шкет щелкнул рычажком, гася соблазн.

Выйдя вперед толпы, он схватился за решетку. Остальные галдя сгрудились вокруг. Глядя на сосны, неловко и неверно подсвеченные ослепительной свитой, Шкет задумался, что бы такое крикнуть.

– Здрасте! – К воротам вышел молодой… филиппинец? (наверно) – в зеленой водолазке и пиджаке. – Вы Шкет? Я так и понял. Я Барри Лансанг. Я сегодня на воротах. Секундочку, я вас всех впущу.

– Эй, мы пришли!

– А как войти?

– Заткнись! Он нас сейчас впустит.

– Это мы сюда, что ли, шли?

Лансанг посторонился. Ворота сказали «брень», и уровень шума вокруг Шкета упал на две трети.

Лансанг распахнул створки.

Шкет пошел вперед, чувствуя, что остальные не пошли.

– Заходите, – улыбнулся Лансанг. – Вас там все ждут. Это вся ваша делегация?

– Ага. Наверно.

– Если кто-то еще подтянется, скажите, как их зовут, – я запишу.

– Не. Больше никого.

Лансанг снова улыбнулся:

– Ну, если кто запоздает, а мы не сможем опознать, я всегда вас отыщу. Заходите, – это последнее адресовалось Шкету за спину и сопровождалось взмахом руки.

Шкет обернулся.

В воротах толпились безмолвные знакомые лица.

– Пошли, – сказал Шкет.

И тогда они пошли.

Одной из первых – Леди Дракон.

– Ничего себе, а?

– Да, – сказал Шкет. – А это ведь только деревья.

– Идите по дорожке, – проинструктировал Лансанг. Он, отметил Шкет, явно наслаждался.

Подошла Ланья; ее платье порозовело. Они зашагали вдвоем, и сине-зеленые капли растеклись лужами, а те налились океанами.

– Я все правильно делаю? – Денни черной блестящей рукой полез под жилет в карман рубашки.

Ланья оглядела себя:

– По-моему, другая кнопка, которая спереди, регулирует насыщенность цвета. Оставь пока так. Не стоит расстреливать все боеприпасы на входе.

Прожекторы меж громадных сосен заливали гравий светом, и после ночной прогулки все щурились.

– Вот и пришли, – сказала мадам Браун, глядя в просвет между деревьями, где один прожектор не горел. – В целости и сохранности.

Мюриэл жалась к ее ноге.

– А где все могут быть? – спросил Шкет Ланью; на левой груди у нее рябила металлическая зелень.

– В террасных садах. Где мы тогда были с мистером Новиком.

Шкет не помнил, что дорожка такая длинная.

– Откуда у них столько электричества?

– Когда горит всё , поместье сияет почти как днем, – сказала Ланья.

Они выступили из-под деревьев.

Дом в ночи сиял как днем.

– Новик вроде говорил про фонари…

– Внутри горит не все, – ответила Ланья. – В одном крыле не работала ни одна розетка. – (С десяток мужчин и женщин обернулись посмотреть с каменной террасы.) – Но всякий раз, когда Роджер врубает все на полную, я будто попадаю в ужасно банальное son et lumière [45] Свето-музыкальное шоу (фр.) . .

При виде остальных гостей скорпионы притихли.

Сквозь толпу пробился некто в костюме, сорочке и галстуке разных оттенков синевы. Стриженые светлые волосы, серьезная гримаса; следом две женщины. Та, что постарше, – тоже в синем, волосы выкрашены оттенком его рубашки. Та, что помоложе, в парче до полу, как-то недовольна жизнью.

Калкинз, подумал Шкет, выступая вперед. Но предвкушение обмануло: перед ним был капитан Кэмп.

– Шкет!.. – выкрикнуто вполне приветливо. – Вы добрались. А это ваши друзья… я… э-э . Что ж, у нас тут небольшой… – Исчерпав запасы приветливости, Кэмп смешался. – В общем, Роджер еще не вернулся. Он предупредил, что может задержаться, и передавал извинения… Попросил нас с Тельмой, – он кивнул на женщину в парче, – и Эрнестиной, – и на женщину в синем, – принять вас… э , поскольку мы с вами уже встречались, – глаза его безостановочно шныряли по лицам позади Шкета, – и всех перезнакомить. Эрнестина, познакомься, это Шкет. А это Тельма…

Эрнестина, нервничая гораздо меньше Кэмпа, сказала:

– Я Эрнестина Трокмортон. Как прекрасно, что к нам пришло столько молодежи. Здравствуй, дорогая, – особо кивнув Ланье, которая в ответ улыбнулась. – Что ж, я думаю, нам остается лишь взять быка за рога и осмотреться. Пойдемте, мы покажем, где еда и напитки… Прошу. – И она поманила их вверх по крыльцу на террасу.

Остальные гости пятились и таращились, а она подошла к двум ближайшим и ярчайшим скорпионам:

– А вас как зовут?

– Кошмар, – ответил Кошмар скорее вопросительно.

– А вашу подругу?

– Ой, да. Извините. Это вот Леди Дракон.

– Очень приятно познакомиться с вами обоими. Между прочим, ваши имена я уже слышала; говоря точнее, читала в газете. Собственно говоря, я напугана до смерти.

Шкет на нее глянул.

Эрнестина, не напуганная ни капельки, шагала мимо толпы выкативших глаза (а кое-кто выдавил улыбки) гостей под руку с Кошмаром и Леди Дракон.

– Билл! – вскричала Эрнестина. (Билл улыбался.) – Иди к нам, дорогой.

Билл, высокий красавец лет, пожалуй, тридцати восьми, в черной водолазке, с банкой пива в руке (единственный гость, уже снявший пиджак), пристроился к ним.

– Билл, это Кошмар и Леди Дракон. Ты недавно упоминал их в статье для Роджера. Вы знакомы?

– Боюсь, что нет.

– В таком случае познакомься.

– Привет, – и: – Привет, – самую чуточку не в унисон сказали Кошмар и Леди Дракон.

– Рад познакомиться, но не уверен, что рады вы – после того, что я о вас говорил.

– Вы написали статью? – спросил Кошмар. – В газету?

– Я никакой статьи не читала, – сказала Леди Дракон.

– Вероятно, оно и к лучшему, если учесть кое-какие мои соображения… мы идем к пивной бочке, это вон там… – Билл указал банкой. – Удивительно, что вы пришли со Шкетом. У меня-то сложилось впечатление, что разные банды – гнезда – глотки друг другу дерут.

– Не, – сказал Кошмар. – Не, на самом деле у нас не так…

Кошмар взялся объяснять, как у них на самом деле, и Шкет снова посмотрел. Билл сменил Эрнестину – та отдрейфовала к другим скорпионам:

– Меня зовут Эрнестина Трокмортон. А вы?..

Ланья с улыбкой шепнула:

– Работы здесь вагон. – Улыбку подсвечивало беспокойство.

– Чего?

– Раз Роджера нет. Всех перезнакомить. К чему к чему, а к этому у него уникальный всеобъемлющий талант. Эрнестина грамотная. Я прежде видела, как она работает…

– Я так понял, вы знакомы.

– Я тут узнаю человек пять. Слава богу. Роджер обычно окружает себя весьма вдохновенными людьми. Эрнестина порой даже блистает. Однако Роджер – гений. И увы, я на него сегодня как бы рассчитывала. Не сердись, если я тебя ненадолго оставлю. Ты справишься. Для начала, может, представишь меня капитану?