Сэмюэль Дилэни - Дальгрен [litres]

– Что вас интересует?

– Вам нравится такая жизнь?

– А то.

– Вы считаете, такой образ жизни обеспечивает вам защиту, упрощает выживание в Беллоне? Город-то теперь довольно опасен и непостижим.

Шкет потряс головой:

– Нет… для нас он не так уж и опасен. И я неплохо его изучил.

– Вы живете вместе, эдакой коммуной… гнездом, как вы это называете. А вам знакома молодежная коммуна, которая прежде жила в парке?

Шкет кивнул:

– Знакома. Конечно.

– Коммуны между собой ладят?

– Вполне.

– Но они – люди довольно мирные; а вы же верите в насилие?

– Ну, в насилие, – усмехнулся Шкет, – никто не верит. Насилие просто случается. Хотя, пожалуй, с нами оно случается чаще, чем с ними.

– Мне говорили, одно время вы состояли в их коммуне; но, я так понимаю, предпочли скорпионов?

– М-да?.. – Шкет поджал губы и кивнул. – Вообще-то, нет. Я никогда не состоял в их коммуне. Я с ними тусовался; они меня кормили. Но к себе не брали. А скорпионы, едва я пришел, взяли меня к себе, сочли своим. Может, мне поэтому и нравится у них больше. У нас зависали ребята, которым, наверно, скорее место в парке; но их мы тоже кормили. Потом они свалили. Так уж оно устроено.

Билл кивнул, тоже поджав губы.

– По слухам, дела у вас временами принимают довольно жесткий оборот. Убиты люди… ну, была такая история.

– Люди пострадали, – сказал Шкет. – Один парень убит. Но он был не скорпион.

– Однако скорпионы убили его ?..

Шкет развел руками:

– Вот что мне на это сказать? – И опять усмехнулся.

У Билла за спиной собрался десяток зрителей. Кашель за спиной у Шкета сообщил ему, что и там столпились послушать человек десять.

Билл посмотрел на Шкета в упор:

– А если объективно, вы считаете, это… хороший образ жизни?

– Мне по кайфу. – Шкет широкими пальцами ощупал подбородок и услышал скрежет вечерней щетины. – Но это субъективно. Вам объективно? Зависит от того, как вам образ жизни остального мира.

– А вам он как?

– Да вы сами на него посмотрите, – сказал Шкет. И кашлянул, что вызвало общий смех, выдавший размеры аудитории, на которую он так и не смотрел: человек тридцать, а то и сорок, скорпионы и прочие гости.

На полянку выступил Кошмар, сказал:

– Слышьте, а чё тут все?.. – умолк, отошел и подсел на траву к Леди Дракон.

– Как бы вы описали жизнь в гнезде?

– Тесно, блядь!

– Уй- ё ! – Б-г дал пять Тарзану. – Он сказал «тесно, блядь»!

– Заткнитесь оба, – велел Ворон.

– И несмотря на тесноту, несмотря на насилие, вы все равно умудряетесь работать – писать?

– Когда выпадает случай.

Тут рассмеялась Ланья. Она была бледного-бледного оранжевого оттенка, что осыпался бледным-бледным розовым и лиловым. Денни держал пульт коленями; руки скрестил на груди.

– Многие отмечают, как бы это выразиться, живописность ваших стихов, их красочную наглядность. Нет ли тут связи с насилием?

– Может, и есть. Но я не знаю какая.

– А вашим друзьям в гнезде нравится ваша книга?

– По-моему, большинство особо не читает.

– Эй, браток! – крикнул Кошмар. – Я, блядь, даже не у него в гнезде, а прочел, блядь, с начала до конца! – отчего кто-то еще выкрикнул:

– Ага, клевые! Шкет клево пишет, – а кто-то другой:

– Так вы ж сами ему гулянку закатили!

Шкет откинулся на спинку скамьи, и засмеялся, и закрыл глаза. Смех его зародился в катастрофической буре криков и окликов.

– Хватит, – громко сказал Билл. – Ну хватит. У меня к Шкету еще пара вопросов. Ну хватит…

Шкет открыл глаза – ресницы, оказывается, мокрые. Свет в саду мерцал и шел полосами. Шкет потряс головой.

– Я хочу спросить, Шкет…

– Всё, тихо, кончайте! – сказала Сеньора Испанья. – Эй, харэ, закрой пасть! Он Шкета спрашивает!

– …хочу вас спросить: как бы вы обобщили то, что пытаетесь сказать в своих стихах?

Шкет облокотился на колени:

– Вот как мне, по-вашему, обобщать то, что я пытаюсь сказать?

– Вы, вероятно, предпочтете, чтобы мы просто прочли…

– Ёпта, да мне до звезды, читаете вы или нет.

– Я в том смысле…

– Я пытаюсь, – Шкет поглядел на Билла, в паузе хмурясь, – языковым катализом сконструировать иллюзию соучастничества, кристаллический и кристально чистый алкагест.

– …еще разок? – спросил Билл.

– Вы переслушайте повнимательнее – поймете. – И Шкет перевернул хмурость – получилась улыбка. – А затем слова умрут у вас под руками, и вы перестанете понимать.

Билл рассмеялся:

– Ладно, и как вы считаете – ваша работа достигает этого… того, чего вы добиваетесь?

– Мне-то откуда знать? – Шкет снова откинулся на спинку скамьи. – Допустим, кому-то понравилось то, что я написал. Тогда хорошо бы мои нынешние слова что-то этому человеку прояснили. Допустим, кому-то не понравилось. Я сноб. С этим человеком я тоже захочу поговорить. С одним тебе хорошо, с другим плохо – поэтому говоришь по-разному. То, что можно сказать одному и другому, почти никак не пересекается. Или мне как раз и удалось. – Он сел попрямее. – А может, знаете, кто-то найдет причины даже и не требовать. Слушайте, ребятам уже не сидится. Я и так чересчур разболтался. – Он оглядел собравшееся гнездо. – Я так понял, мистер К уже не появится.

Эрнестина Трокмортон (рядом стоял Паук – живот перетянут марлей и клейкой лентой) ответила:

– Видимо, нет. Он страшно расстроится, что вас не застал. Прямо не знаю, куда…

– Думаете, с ним что-то случилось? – Ворон заозирался, качая плюмажем. – Сходить поискать?

– Нет-нет! – сказала Эрнестина. – Нет, это лишнее. Перед отъездом он предупредил, что… может задержаться. Потому и велел хозяйничать нам с капитаном.

Ни капитана, ни Фрэнка на полянке не было. Прямо по курсу стоял Пол Фенстер с пивной банкой у бедра.

– Слушайте, почти все наши здесь. – Шкет встал, пошарил в цепях на шее. – Мне пора валить. Если кто хочет со мной – давайте двигать. – Он нащупал проектор (порезал костяшку большого пальца об острие орхидеи и подумал: за эффектные выходы надо платить) и щелкнул рычажком.

Скорпионы на траве сощурились в синем свете. Денни покрутил ручки на пульте и рассмеялся: Ланью объял вихрь малинового и индиго.

Оттуда, где сидела Леди Дракон, восстал ее дракон.

– Э … спасибо. – Билл огляделся. – Мм , спасибо вам огромное. Наверняка Роджер получит, что… то есть вы рассказали довольно любопытные…

Люди поднимались посреди разгорающегося, разрастающегося зверинца.

Трехмерный Роршах, он же Денни, крутился, кружился, плыл сквозь сутолоку.

Шкет погас, чтоб его нашла Ланья. Она взяла его за руку. Ветви прореза́ли неосязаемость свечений, что покатились по саду.

– Как я справился?

– Боже мой, – сказала она. – Вот это вечеринка! Роджер даже не представляет, что пропустил, – или, может, представляет.